Битва за опиум - Джерри Эхерн

— А как ты потерял глаз?

— Э! — улыбнулся наемник. — Весьма долгая история. Он легонько откинулся, девушка свернулась калачиком, положила голову на колени Фросту.

— Все равно, расскажи…

— Добровольно пошел в астронавты. Когда-то у меня еще наличествовали голубые мечты и благородные устремления. Хотел отправиться в космос, дабы исследовать непознанное, и познавать неведомое, и так далее, и тому подобное… Да вышло, не судьба. В одной группе со мною тренировался некто В. Райт. На беду мою, начисто лишенный чувства юмора. Отправили нас обоих и еще одного субъекта проходить курс выживания в пустыне…

— Зачем?

— А вдруг приземлишься посреди Невады, или Сахары? Или вообще где-нибудь на Марсе? Короче, миновало семьдесят два часа, и В. Райт умом тронулся. Не вынес тягот. Я говорю: ох, караул, фляжка тяжелая, ремень оттягивает, идти мешает! Он берет, мерзопакостный, и услужливо выливает всю мою воду в песок. Пособить захотел! И в толк не мог взять, чем же именно провинился. Приходилось держать с ним ухо востро…

Фрост закурил.

— Курс выживания предполагает, что люди полностью переходят на подножный корм, питаются пойманной дичью, верблюжьими колючками, и в подобном роде… Погнался я за какой-то змеюкой. Она, подлая, под камень — юрк! Я — перчатку на руку, руку под глыбу — и будь здоров, деятель. Завязла рука. Ни тпру, ни ну… Потом оказалось, глыбища слегка осела и придавила предплечье. Боль жуткая! Подходит ко мне этот паршивый В. Райт и спрашивает: “Больно?” Я ему: “Больно? Да палкой в глаз — и то было бы легче!” Правда, тот же час понял, что промолчать следовало, только уж поздновато получилось… Потому что взял окаянный В. Райт острую палочку и…

— Горазд же ты врайть! — засмеялась девушка.

— Чистая правда!

— Слушай, ты хоть когда-нибудь бываешь серьезен?

— Только повествуя о выбитом глазе.

— Хочешь поцеловать меня?

— Сказать чистую правду?

Сандра кивнула.

— Как раз это и обдумываю.

— Я тоже хочу тебя поцеловать. Только… Хэнк…

— А? — шепнул Фрост, прижимаясь к ней плотнее и крепче обнимая узкие девичьи плечи.

— Ты говоришь искренне?

— Совершенно, — ответил Фрост, уповая на собственную правоту…

Глава четырнадцатая

Они двинулись в путь на рассвете, и Сандра сидела бок о бок с Фростом, покуда капитан вертел рулевое колесо, почти все время держа включенным четырехколесный привод.

Ибо склоны были крутыми, а почва довольно рыхлой. Впереди, в тающих под солнечными лучами туманах, уже обрисовывались три горных вершины, меж которыми, как уверял Дик Лундиган, должен был обретаться город генерала Чена. Сам Лундиган устроился сзади, пулеметчиком, а Густав, которому выпала последняя стража, отсыпался и храпел вовсю, перекрывая надсадный рев мотора.

— Если город и впрямь существует, — сказал Фрост, — патрули Чена либо ходят в шапках-невидимках, либо устроили забастовку…

После полудня Фрост окончательно решил держаться грунтовой дороги до последней возможности. Проснувшийся Густав отыскал в джипе отвертку и прямо на ходу начал разбирать доставшийся им станковый пулемет. Систему, наконец-то сумели определить: 7,62-мм Мадсен-Сэттер, натовский образец, произведен в Дании, подвергался мелкому ремонту и незначительным переделкам.

Уже сгущались предвечерние сумерки, когда они разбили бивуак и всухомятку поужинали.

— Когда вернусь в Штаты, — сообщил Фрост Густаву, — первую же увиденную банку говяжьих консервов расстреляю из браунинга.

— Если вернешься, — поправил жующий Густав.

— Даже если увижу ее в руке полицейского, — добавил Фрост.

Он погрузил герберовский нож в тушенку, подцепил острием изрядный кусок и, вздохнув, отправил в рот. Хотелось поесть хороших фруктов и пропустить парочку настоящих коктейлей. Впрочем, подумал капитан, ругать говядину вряд ли справедливо. Надоела, это верно, а все же, через день-другой она закончится — и что потом?..

Он закурил.

Безымянные полковничьи сигареты были также на исходе.

Сандра хранила молчание целый день, хотя и проспала до самого утра в объятиях Фроста. Казалось, ночь любви сделала ее холоднее прежнего. Но здесь, на бивуаке, девушка опять уселась рядом с капитаном. По привычке, что ли? — подумал Фрост.

Наконец, он решился.

— О чем ты сейчас думаешь? Если вообще думаешь?

— Тебе нравятся размышляющие женщины?

Густав лениво потянулся и сказал:

— Пойду-ка, составлю компанию Лундигану, покуда он караулит. Сна что-то ни в одном глазу…

Громадный наемник поднялся и неторопливо зашагал прочь по тропинке.

— Теперь я еще и подрываю твой командирский авторитет, — прошептала Сандра.

— Что-о?

— Я приехала сюда, представляя благородную общественную организацию. Приехала помочь, выявить пути опиумной контрабанды, перекрыть их, сделать мир лучше и чище. Знаю, ты считаешь меня дурой…

— Нет. Наивной мечтательницей, идеалисткой — да. Но не дурой. Когда никто не будет заботиться о том, чтобы сделать мир чище и лучше, мир попросту обрушится. Впрочем, если хочешь добиться своего, не только мечтать нужно, а еще и действовать.

— Вот и действую… Помогаю профессиональному наемнику настичь приговоренного к смерти генерала. Да еще любовью с этим человеком занимаюсь… Просто лицемерная глупость!

Сандра вскочила, отвернулась, прижала стиснутые кулачки к губам.

Фрост, в свой черед, поднялся.

— Ты сердишься? Но что же мне делать оставалось? Бросить тебя на растерзание красным бандитам? И потом… Ты ведь, по чести говоря, сама затеяла ночную историю.

— Иначе ее затеял бы ты… Не отпирайся: сам признавался!

— Верно. И я в полном восторге. А ты отчего-то решила удариться в мелкое и не совсем приятное ханжество… Тебя соблазнила матушка-природа, а вовсе не я.

Сандра отмолчалась.

— Мы просто встретились и очень понравились друг другу, а потом тихо и мирно простимся — ежели, разумеется, полковник Цзинь и генерал Чен дадут возможность.

— Я сразу посчитала тебя человеком действия. Личностью, знающей, как поступать. Объясни, пожалуйста, и мне: как поступать? Стань человеком действия, Хэнк! Сделай хоть что-нибудь…

Фрост повиновался и сделал.

А именно: охватил Сандру обеими руками, крепко прижал к себе. Девушка вздохнула и уткнулась лицом в грудь наемника.

Глава пятнадцатая

Двух китайских часовых, вооруженных винтовками М—16, и капитана Генри Фроста разделяла примерно сотня ярдов. Часовые стояли рядом, оживленно болтая и поминутно озираясь. Видимо, собственных отцов-командиров страшатся больше, чем возможного неприятеля, подумал Фрост. Правильно делают. Но только не совсем правильно.

Солнце лишь недавно стало подниматься по небосклону. Утренние туманы успели сползти с горных вершин, однако продолжали клубиться в долинах и ущельях.

Фрост очень осторожно поежился. Он залег в маленькой земляной выемке еще перед рассветом, когда заслышал китайскую речь и проворно шлепнулся, дабы, нечаянно споткнувшись, или наступив на сухую ветку, не привлечь их внимания.

Фросту давно и настоятельно требовалось помочиться, но рисковать не стоило.

Укрывшись от двуногих, капитан тотчас привлек самое пристальное внимание шестилапых. Неподалеку располагался муравейник, и Фрост, не смея по-настоящему пошевелиться, преграждал дорогу самым любопытным разведчикам, бросая на их тропку песчинки — настоящие булыжники по муравьиным меркам. Муравьи останавливались, оттаскивали песчинки прочь и неукоснительно возвращались, точно играли с Фростом в мяч и дожидались очередной подачи.

Далеко за спинами часовых виднелся обозначенный на карте город — развалины, дворец, остатки стены. А заодно и солдаты, о которых много лет назад рассказывал Густаву пленный вьетконговец. Сколько этому городу веков? — подивился Фрост. Сущая была бы находка для историка или археолога…

Наемник вздохнул.

Величайшей заботой Фроста было ускользнуть от Ченовской стражи, спокойно облегчить мочевой пузырь, присоединиться к своему крошечному отряду, а затем изобрести хоть какой-нибудь порядок действий. Капитан опять поглядел на копошившихся муравьев.

Хочешь не хочешь, а рисковать придется… Оба часовых казались выспавшимися и свежими; видимо, их сменили совсем недавно, перед появлением на сцене самого Фроста. Надеяться на скорый приход разводящего и временную утрату бдительности не стоило.

— До свидания, — шепнул наемник муравьям, осторожно трогаясь вперед. — В следующий раз я вас обыграю!

До часовых оставалось уже всего пятьдесят ярдов. Мелкие камешки царапали Фросту руки, впивались в колени. Капитан перекатился на спину, медленно выбрался из лямок вещевого мешка, сбросил все оружие, кроме двух герберовских ножей — длинного и короткого — и хромированного браунинга. Подумал, сбросил берет, засунул его в кармашек рюкзака. Снова, с бесконечными предосторожностями, пополз к часовым, используя в качестве прикрытия всякий валун и каждый кустик.