Его прекрасное чудовище (СИ) - Теона Рэй

ни придумал, меня ему не достать. Я не отдам ему свои земли, Кимберли, — в голосе мужчины звенела сталь. — Это мое королевство, мои люди, мои мертвые земли. Шахты, где хранится основной магический резерв, тоже мои.

— В том резерве есть магия?

— Есть.

— Чистая?

— К чему ты клонишь? — Ревердан начинал чувствовать раздражение. Если эта девчонка не перестанет просить отпустить ее, он запрет ее в подземелье!

— Верни магию Ассону и о тебе все забудут. Отец, конечно, не сдастся, но…

— Вернуть магию? — расхохотался Темный лорд. — У людишек она уже была, и что они сделали? Едва не погубили весь мир! Я мог умереть, пока спасал этих недоумков, а ты мне предлагаешь вернуть им энергию? Чтобы еще через пару сотен лет мне вновь пришлось их спасать?

— Ассон останется безмагическим миром, а я бессмертной твоей пленницей, так? — шепотом спросила девушка, уже зная ответ.

— Ты можешь стать моей гостьей, — ответил Ревердан. — Если пообещаешь не предпринимать попыток сбежать. У тебя не выйдет, как ты уже поняла, в этом королевстве все дороги подчиняются мне.

— И ты поверишь моему слову?

— Я умею доверять людям.

— Людям… — эхом повторила Ким, вскинув голову. — Я обещаю тебе, что не буду пытаться сбегать. Более того, я обещаю, что не причиню вреда ни тебе, ни твоим подданным. Я научусь жить в Рейевике, выращивать базилик и даже подружусь с Линдой.

Темный лорд снова улыбнулся, а Ким залюбовалась им — Ревердану очень шла улыбка. Тонкие чувственные губы вызывали в ней странное щемящее чувство, и какое-то совершенно безумное желание прикоснуться к ним своими губами. Девушка тряхнула головой, прогоняя отвратительные фантазии. Чтобы она и… этот… вместе? Да никогда этому не бывать!

— Я не могу взять с тебя клятву на крови, — мужчина многозначительно посмотрел на руки Ким, — за отсутствием оной. Но поверю на слово и открою для тебя короткую дорогу к озеру, к огороду и в город. Ты можешь гулять, заниматься всем, что душе угодно, даже научу рыбачить, если ты вдруг этого желаешь. Но ни одна из дорог не приведет тебя к стене или к морю, не пытайся. Если я узнаю, что ты пробовала сбежать, остаток своей бесконечной жизни проведешь взаперти. Долго, как ты понимаешь.

— Я уже почти начала считать тебя хорошим человеком, а ты все испортил.

— Я делаю это не только ради себя, но и ради тебя. Как думаешь, если Иммаил грохнул родную дочь под луной и даже не всплакнул… он плакал? Нет? Так и я и думал. То как он встретит тебя ни с чем? Сомневаюсь, что король будет рад появлению баньши в своем королевстве. Кем бы ты себя ни считала, ты все же баньши, мертвое создание полнолуния и убийца. Вас создавали как убийц, у вас эта жажда… сказал бы в крови, но, скорее, в голове.

Кимберли стискивала зубы от обиды и злости. Вот только злилась уже не на Ревердана, как это было совсем недавно, теперь она ненавидела саму себя. Почему позволила отцу сделать с ней такое? Уж лучше бы выдал замуж в семнадцать, и сейчас она давно была бы матерью! Она бы со своими детьми никогда так ужасно не поступила.

— Сегодня был тяжелый день, — сказал лорд, поднимаясь с кресла. — Нам нужно поспать.

— Мне не нужно.

— Хорошо быть мертвецом, — ухмыльнулся Ревердан. — Чем займешься?

— Погуляю, — пробормотала Ким, раздумывая вовсе не о прогулке.

— Не перепугай горожан, они тебе спасибо за это не скажут.

Темный лорд исчез, переместившись сразу в покои, а Кимберли еще долго сидела в библиотеке, бездумно разглядывая бумаги на столе, но так и не притронулась ни к одному свитку. Она уже узнала все, что было нужно, и даже много лишнего, переварить бы для начала полученную информацию.

Но и в город она не собиралась. Девушка еще не была уверена в том, что сумеет сдержаться снова, если голод позовет ее. Убей она хоть одного жителя северной столицы и уже завтра будет в подземелье прикованная к стене.

Сидеть в библиотеке и ждать, пока лорд проснется, тоже не хотелось, и Ким побрела на кухню. Ее все еще мучило чувство голода, да и девушка никак не могла привыкнуть к тому, что больше не может ни есть, ни пить. Она хотя бы попробует, в последний раз… Ведь всегда так любила сыр.

Множество коридоров миновала по инерции, не запутавшись в них. Вот зал с высохшим фонтаном, вот арка и холл. Отсюда еще несколько поворотов направо, потом короткая лестница с пятью ступенями, небольшое полукруглое помещение, и Ким юркнула через распахнутые двери в столовую, а уже оттуда на кухню.

Она никак не ожидала встретить кого бы то ни было почти перед рассветом, но, открыв дверь, увидела Шиая.

Мужчина испуганно вжался в стол за своей спиной. Кусок вяленого мяса выпал из его руки, покатился по полу и потерялся где-то под тумбой. Шиай наглым образом кусочничал среди ночи, как когда-то любила делать Кимберли. Девушка улыбнулась, вспомнив те времена, и кухарку, которая частенько ловила ее на кухне у блюда с булками.

— Б-бань… — начал Шиая, заикаясь.

— Меня зовут Кимберли, — подсказала девушка. — Можно просто Ким. Отец дал мне три имени, но третье, Кимми, мне не нравится.

— Х-хозяин… — снова заикаясь проговорил слуга, приседая и стараясь стать незаметнее. — Г-где-то здесь?

— Он ушел спать, — девушка прошла к холодильному шкафу и, порывшись на полках, вытащила оттуда головку сыра. Понюхала, надеясь, что он пахнет приятно, но увы — больше ей этот запах не нравился.

— А в-вы?

— Ты же не заикался раньше? — Ким захлопнула дверцу шкафа, из ящика достала нож и разделочную доску.

Все это время Шиай стоял в полуметре от нее и от страха обливался потом, наверняка мечтая оглохнуть внезапно.

— Нет, — тихо ответил он, косясь на нож в руке Кимберли. — Я и сейчас не заикаюсь… Так, н-немного.

— Боишься меня? — грустно спросила баньши, отрезая от головки сыра небольшой кусочек. Понюхала снова, поморщилась. Любимое некогда лакомство теперь пахло как разложившаяся плоть.

Шиай прокашлялся и уже увереннее сказал:

— Не боюсь, еще чего.

— Правильно. Я дала слово твоему хозяину, что не причиню вреда никому в его королевстве. Расслабься, — хихикнув, Ким хлопнула Шиая по плечу и тот коротко вскрикнул.

Девушку вовсе не забавлял страх в глазах старика, и ей бы очень хотелось, чтобы при ее появлении люди не пытались просочиться сквозь стену. Но такого уже никогда не будет — бледнокожие девочки с белыми волосами и сверкающими зеленью зрачками уже давно во всем Ассоне вызывают только