Николай Негодник - Сергей Шкенёв

– Опять надымишь, – недовольно проворчал некурящий волхв и распахнул окно. – Одно хорошо – комаров распугивает.

– Они меня не кусают.

– И меня. Но все равно хорошо.

– Ага, – согласился Шмелёв и выпустил густую струю в сторону открытого окошка. – Вот так бы сидел и сидел. Ни тебе проблем, ни тебе забот. Захотел выпить – выпил, захотел закусить – закусил, захотел бабу…

– И хренушки, – хлопнула дверь и в проеме показалась зеленая зубастая голова. Целиком Годзилка в кузницу не пролезал. – Животные у тебя желания, князь! Растительные какие-то. А как же подвиги, слава?

– Подслушиваешь?

– Я по делу.

– Ладно, не оправдывайся. Чего приперся?

Горыныч не обиделся на грубость – в дурном настроении и сам бывал несдержан.

– По делу, сказал же, – в окошке появилась лапа с зажатым глиняным горшком, большая ручка на боку которого будила смутные воспоминания. – Держите.

Волхв перехватил посудину и брезгливо сморщил нос:

– Фу, как воняет. Ты туда чего, того?..

– Ну, дык, – подтвердил Змей. – Еще на прошлой неделе. Да не кривись, все уже высохло.

– И чего с этим подарком делать? – Николай с опаской заглянул в горшок. Пахло, конечно, неприятно, примерно, как французский сыр из его времени. И по внешнему виду похоже.

– Ну не есть же, – радостно оскалился Годзилка. – Попробуй поджечь.

Серега пожал плечами, поставил емкость на наковальню и оглянулся на Змея.

– Смотри, ежели что, сам будешь мне рубаху отстирывать.

– Э-э-э, погоди, – забеспокоился Горыныч, – так не договаривались.

– Мы вообще ни о чем не договаривались.

– Тихо, не ругайтесь, – вмешался Шмелёв.

– Я и не ругаюсь. Вот только исследование драконьего дерьма в обязанности волхва не входит.

– Ачоа? – удивился Годзилка. – Вы, язычники, всегда были ближе к природе. А чего может быть природнее-то? Давай изучай, прохвессор!

– Да пошел ты! – Серега взял горшок и с размаху бросил на горящие угли. – Будет тут еще…

…– Что это было? – Выбравшийся из зарослей крапивы волхв растерянно крутил головой. – А где наша кузница?

Ответом было молчание да заполошный звон на колокольне Перуна-пророка. Вокруг валялись разбросанные взрывом бревна, а из-под самой большой кучи выглядывал длинный чешуйчатый хвост. Вот завал пошевелился, что-то громко затрещало, и сверху появилась улыбающаяся драконья морда.

– Видал, как бабахнуло? Килограммов десять в тротиловом эквиваленте.

– Чего?

– Не хуже динамита, говорю. Годзилка плохого не насоветует.

– Сволочь ты, – волхв вытер разбитые губы остатками рукава и сплюнул на ладонь обломок зуба. – Мог бы предупредить.

– А кто знал, что так сработает? Мощно, да?

К месту происшествия уже сбегался народ, чтобы под видом безвозмездной помощи утолить любопытство. Праздник продолжался, просто перешел в новую фазу. Доброхоты быстро раскатали завал, под которым, кроме Змея, обнаружился и князь – бледный, с оплавленной наковальней в руках, но абсолютно невредимый. Даже рубаха не пострадала, на зависть волхву, на котором кое-где еще дымилась невообразимая рванина.

– Неплохо! – одобрил Николай и выбросил бесполезную железку. – За чей счет будем восстанавливать?

– За его, – Серега ткнул пальцем в сторону Горыныча.

– А у меня денег нет, – Годзилка невинно округлил глаза. – За харчи служу, за миску похлебки, практически. И потом – ликвидация последствий чрезвычайных ситуаций всегда лежала на плечах государства. Ну, или будет лежать… когда-нибудь. Ачоа? Да и науку нужно финансировать.

– Науку, говоришь? – Шмелёв нахмурился и глубоко задумался.

Да, вот с этим в княжестве было туго. Точнее – вообще никак. Когда-то, в далеком будущем, в умных книжках рекомендовалось каждому попаданцу, ставшему императором, королем, великим или просто князем, обязательно позаботиться о науке и образовании собственного народа. Разумеется – русского народа. В случае отсутствия такового, допускалась полная неграмотность. Герои романов основывали университеты и академии, выписывали из-за границы за миллионы золотых рублей Невтонов, Лейбницев и Бэконов, создавали райские условия иным проходимцам. И прочая, и прочая, и прочая…

И Коле вдруг стало невообразимо стыдно за бесцельно прожитые годы. Нет, конечно, кое-что было сделано, но так, по мелочи… Разве могут сравниться с великими деяниями героев будущего какие-то там стекольные и бумагоделательные мастерские или стоящие в лесах по левому берегу Лады малые домницы? Даже смешно сравнивать. Нет того шарма, размаха, обаяния больших капиталов и этого… как его там… научного подхода. Все на авось, на творчестве, на полете души. Так жить нельзя!

– Оба за мной! – скомандовал князь соратникам и, не оглядываясь, пошел в сторону терема.

Волхв со Змеем понимающе переглянулись. Опять мозговой штурм, как на прошлой неделе, когда планировали заработать несметные богатства с помощью мировой монополии на самогоноварение. Ладно, еще удалось убедить Шмелёва в полной бесперспективности идеи и неизбежных финансовых потерях. Собственно, в последнем убедили хозяйственного домового, а уж он грудью встал на защиту княжеской казны. И от княжьих прожектов в том числе. Договорились оставить небольшое производство для медицинских нужд и поддержания Годзилкиного огненного дыхания.

В горнице, которая отчего-то носила гордое звание кабинета, Николай плюхнулся в глубокое кресло и обвел всех победным взглядом:

– А я был прав!

– Конечно, – подтвердил Годзилка, который как всегда не прошел в дверь и сидел на улице, просунув голову в окошко второго этажа. – А в чем прав?

– В том, что не допустил разбазаривания ценного стратегического продукта.

Кот Базека, до того мирно сидевший в кресле-качалке у разожженного несмотря на летнее время камина, оторвался от чтения книги и прокомментировал:

– Расточительство – грех.

– А дрова в такую жару?

– Это другое, – охотно пояснил кот и захлопнул толстый фолиант. – Мне у огня думается лучше.

– Философ.

– Есть немного. Но экономика больше нравится.

– Ерунда все это, – Годзилка в окне протяжно зевнул, щелкнув зубами. – Чтобы деньги были, их не экономить надо, а зарабатывать. Или отнимать. Ты, кошак, чего умеешь?

– Думать!

– Фигня, это и я могу. Лучше скажи – как сделать огнестрельное оружие, если ни хера не разбираешься ни в химии, ни в механике? Да и в физике заодно.

Базека почесал за ухом задней лапой и надолго замолчал, глядя на пляшущие в камине языки огня. Потом встрепенулся, погладил усы и медленно, по слогам, произнес:

– Са-ла-ман-дра!

– Вздор! – тут же откликнулся многомудрый волхв, которого аж перекосило от подобного шарлатанства. – В нашей местности сей зверь не водится. Разве что огневушка-поскакушка, да и та далеко на востоке, на Каменном Поясе. Тем более девка… На фиг надо связываться.

– Чего ты все про девок? – обиделся кот. – Попрошу без грязных намеков. Кстати, княже, а не ввести ли нам виру за утопление котят, а? Как за убийство.

– Надо будет с Саввой посоветоваться, – кивнул Николай. – Да ты не отвлекайся. На чем мы остановились?

– На саламандрах, – проворчал Базека, обеспокоенный судьбой будущих потомков. – Так вот… у вас в печках они, может, и не водятся, а у меня в камине есть несколько штук. А если подманить немного…

– Чем?

– Ну не салом же. Горыныч, у тебя горелка еще осталась?

– Горилка, – машинально поправил Змей.

– Учи матчасть, дурень! – рявкнул кот. – Если через букву «и», то не подманятся. Так есть или нет?

– Самая капелька.

– Тащи.

Годзилка исчез, только оконные рамы хлопнули от поднятого мощными крыльями ветра. Отсутствовал недолго, уже минут через пятнадцать послышались его торопливые шаги. Летать с ценным грузом, видимо, не рискнул. Или успел изрядно отхлебнуть из бочонка, что также исключало полеты. Правила воздушного движения Змей чтил.

– Держи. – Дубовая емкость мягко опустилась на пол. – От сердца отрываю.

Кот прикрыл лапой нос и отпрыгнул в сторону. Сам он предпочитал сметану или кумыс, и спиртовые пары были слишком сильным испытанием для его чуткого обоняния. Волхв от участия в эксперименте отказался, ссылаясь на полную бесперспективность оного, и князю пришлось производить опыты самостоятельно.

– Куда выливать? – Стоя с ковшом у камина, он рассматривал горящие поленья.

– Без разницы.

Николай плеснул и еле успел отшатнуться от гудящего синего пламени.

– Вот ведь…

– Тройная перегонка, чо! – похвалился Годзилка. – Натурпродукт, градусов восемьдесят будет.

– Давай еще добавим, – попросил Базека. – Вроде появились.

– Не вижу.

– А они есть. – Кот пошуровал здоровенной кочергой. – Лей. Ага, вот так хорошо…

– Слушай, – Шмелёв погладил слегка пригоревшие усы, – а на кой черт нам сдались эти саламандры? Не, я, конечно, не давлю разумную инициативу… Но все же?