Николай Негодник - Сергей Шкенёв

– Мяу!

– Шарлатан! – Шмелёв обвиняюще ткнул пальцем Годзилке в брюхо. – И обманщик. Фигу тебе, а не довольствие. Подножным кормом перебьешься.

– Ачоа? С когтями-то все получилось. Видишь, какие крепкие? Как сиганул, а? Я аж прямо испугался и чуть было не… хм…

Николай принюхался.

– Точно, нет?

– Так это… не успел, – Змей тоже повел носом. – Погоди-ка, князь, вроде рыцарями пахнет.

– Ты их что, по запаху определяешь?

– Ага, они и на вкус разные. Которые в темном пиве чудо как хороши, а некоторых только в винном уксусе вымачивать нужно. Вот, бывалоча, возьмешь такого, от скорлупы очистишь…

Договорить Годзилка не успел – дернулся вперед, закрывая Шмелёва крыльями от града вылетевших из кустов арбалетных болтов. Оказавшийся без защиты кот схлопотал попадание точно в лоб. Каленый наконечник ударил четко по центру, выбил сноп искр и ушел рикошетом куда-то в лес. Запахло паленой шерстью, а самого кота отбросило шагов на десять, и теперь он сидел, прислонившись к дереву, и безуспешно пытался сфокусировать зрение.

Следом из леса на поляну вылетели рыцари с длинными копьями, а за ними, с треском проламываясь сквозь заросли шиповника и дикой малины, – пехота.

– Убейте дракона! – кричал всадник в белом плаще, укрывающем доспехи. – Колдуна брать живьем!

– А вот ни хрена себе! – возмутился Николай и попытался выбраться из-под Годзилкиной защиты.

– Погоди, сейчас еще стрельнут. – Новый залп застучал по шкуре ящера. – А вот теперь моя очередь!

Над головой у Шмелёва ухнуло, мощно загудело, а через секунду на смену реву пламени пришли вопли сжигаемых заживо людей.

– Вылезай, чо!

Коля выскочил из укрытия, на ходу вытаскивая меч, и тут же пригнулся, – чуть не задев волосы, со свистом пролетела вырванная с корнем береза. В лапах Горыныча самодельная булава казалась маленькой тростиночкой, будто рыбак с удочкой на плече стоит. Годзилка, не глядя, смахнул с коней трех рыцарей и, радостно взвизгивая неожиданным фальцетом, бросился догонять разбегающихся кнехтов. Оставшийся в седле граф попытался ударить в спину Горынычу, но копье бессильно скользнуло по чешуе, не причинив вреда. Змей в ответ отмахнулся хвостом, и Гуго фон Дигенгейм слетел с коня, придавив приходящего в себя Базеку.

– Ты чего творишь, гадина? – закричал возмущенный кот и тут же резко замолчал, понимая, что произошло нечто необычное. Он вытащил прижатые железной тушей задние лапы и отпрыгнул от рыцаря, пытающегося достать говорящее исчадие ада мечом. – Брось ножик, брось ножик, я сказал!

Шмелёв обернулся на незнакомый голос и чуть не поплатился за это – чужое копье ткнулось в живот, заставив согнуться пополам. Но сделанная многомудрым волхвом кольчуга выдержала, только остатки завтрака из желудка сильной струей плеснули на сапоги набегающего добить противника. Тот поскользнулся и пролетел ногами вперед по мокрой траве, удобно подставив незащищенное горло.

– А, бли-а-а-а! Наших бьют! – Базека поднырнул под вражеский меч и вцепился графу в забрало. Толстый металл поддавался с противным скрежетом, отлетели в стороны клочки изодранной задними лапами кирасы, и противник быстро затих, немного подергав ногами. – Следующий, мяу! То есть бли-а-а-а!

Желающих не находилось, и коту самому пришлось отлавливать не успевших разбежаться пехотинцев, с завистью прислушиваясь к доносившимся издалека смачным шлепкам Годзилкиной дубинки.

– Горыныч, брат, оставь маненько! – вошедший в азарт Базека бросился было к лесу, но чуток притормозил около Николая, который сидел на безголовом противнике и тихо постанывал, держась за живот. – Чего, хозяин, совсем хреново?

– Ага, – через силу произнес Шмелёв.

– Как на хвост наступили?

– Хуже. Как в марте гулять не пустили, – Коля постарался объяснить привычными коту понятиями.

– Негодяи! Я отомщу! Ты только держись, князь! – Последние слова послышались уже издалека. – И этому отомщу, и тому… Эй, лохматый, стой! И тебе тоже!

Что было дальше, Николай уже не слышал – потерял сознание. А очнулся только от громких команд волхва:

– Добычу в кучу складывайте, ироды. Куда потащил?

– Дык эта… – оправдывался уличенный в мародерстве горожанин, – отмыть, значицца, хотел.

– А в рыло не хотел? Князь тут, живота своего не жалея, народные гуляния устраивает, а ты, сволочь, его законные трофеи утаиваешь? – Тут Серега обратил внимание на открывшего глаза Шмелёва. – Ой, извини, я и забыл, что ты отдыхаешь.

– Тебе бы так отдохнуть. Фиг ли тут за толпа?

Волхв покрутил головой по сторонам:

– Где толпу видишь? Люди серьезным делом заняты – празднуют. Кстати, отец Мефодий предложил сегодняшний день назвать «Днем вооруженного захватчика» и отмечать его каждый год.

– Ты подсказал идею?

– Не-а. Змей твой, Годзилка. Образованный какой – ужас. А вот, кстати, идут, полюбуйся.

Коля приподнялся на локте и посмотрел в указанном направлении. Из леса вышла весьма колоритная парочка – громадный дракон в сопровождении вооруженного тяжелым кадилом священника. Они о чем-то мирно беседовали, для чего Годзилке пришлось низко склонить голову. Не дойдя до князя пару шагов, батюшка перекрестил его и бодрым голосом доложил:

– Ну, вроде всех прибили, слава тебе, Господи! Сейчас еще Хведор со своими охламонами обшарит вокруг, да и пировать можно идти.

– Сколько всего-то было? – поинтересовался волхв.

– Сотни три али чуть поменьше – штук двести пятьдесят. Кто же их считать будет, да и зачем?

– А ты чего на штуки-то счет ведешь?

– Как же еще? – удивился отец Мефодий. – Чай, это же латиняне были. Ой, смотри, Серега, не доведет тебя до добра твое старобожие. Крестился бы, а? Мне ить как раз купель с иликтрическим подогревом испытывать не на ком.

– Вот только давайте обойдемся без религиозных диспутов, – поморщился Николай, тяжело поднимаясь на ноги. – Кота никто не видел?

– Тута я, – из-за Годзилкиной лапы показалась довольная кошачья морда. – Звал? А пожрать чего-нибудь не найдется?

Повисло неопределенное молчание. Благостное выражение с Базекиной физиономии медленно сползло, и он обвел всех грустным взглядом:

– Вы чего, действительно с собой съестного не прихватили?

Волхв только руками развел. Народ бежал сюда из города, привлеченный лесным пожаром, устроенным Годзилкой, и никому в голову не пришла мысль о еде. А уж потом, когда обнаружили такую шикарную потеху, то и вовсе одна мысль осталась – успеть бы кого приложить.

– Слушай, а может, среди трофеев поискать?

– Ты еще мышей предложи наловить, – обиделся кот, но пошел осматривать сваленную в кучу добычу. Через какое-то время послышался его довольный голос: – Нашел!

– Тащи сюда, поделишься, – предложил Николай.

– Не подниму. Я рыцаря живого нашел. Его прямо в железе сюда бросили.

– Вкусный? – сразу оживился Змей. – Отдай мне.

И тут же охнул от весьма ощутимого удара кадилом в глаз.

– Это что за людоядение, а? Не хрен, прости меня, Господи! Пленного есть не полагается. Его нужно сперва допросить, а уж потом…

– Съесть! – предположил Годзилка, за что получил во второй глаз.

– Не перебивай пастыря, глупый коркордил! Говорил же – никакого людоедства. Поспрошаем хорошенько и…

– Чо, отпустим?

– Повесим! – строго отрезал отец Мефодий. – Али утопим. Водяной давеча жаловался – в праздник и разговеться нечем.

– А я?

– Накось, выкуси!

– Я ить выкушу, – пригрозил Змей.

– Тьфу на тебя, рептилия. Надо было в бою жрать, а сейчас – грех.

Годзилка не стал больше спорить и ушел помогать коту. А волхв пристал к князю с требованиями немедленного и тщательного медицинского осмотра.

– Отстать, – сопротивлялся Николай, – меня Горыныч посмотрит. Если нужно, то и подправит. Он этот, как его, экстрасенс.

– И клятву Гиппократа давал? – удивился Серега.

– Наверное, а что?

– Вот! А я не давал, поэтому мне можно и нужно верить. Снимай кольчугу.

Пришлось подчиниться. Все же по «Воинскому артикулу», замещающему в Татинце конституцию, уголовный кодекс и все Уставы одновременно, княжеское здоровье отнесено к государственному достоянию. Коля с усилием стянул кольчугу вместе с промокшим поддоспешником и зябко поежился от легкого ветерка.

– Ага, – сам себе сказал волхв, разглядывая большой, во все пузо, синяк. – Жить будешь.

– Это все, одеваться можно?

– Погоди… Тут не болит? А тут? И вот здесь?

– Отстань, а? Чего ты меня лапаешь? Я всем организмом одновременно болю, понял? Везде больно.

– Лечить надо.

– Вот еще… Само пройдет.

– Не спорь. Лучше всего народные средства подойдут, – Серега достал из-за пазухи плоскую серебряную фляжку и взболтнул ее около уха. На лице появилась довольная улыбка. – Будешь? На сорока травах настояно.

– Давай, – Николай отвернул крышку и сделал пару глотков. Действительно полегчало.