Диалоги - Евгений Сатановский

США и «холодная война»

Евгений Сатановский: Итак, скоро сказка сказывается, да и дело хоть и не скоро, но как-то делается. И в результате всего, что происходит вокруг, оптимизма не прибавляется – но жить все равно надо. А потому давайте еще поговорим о Соединенных Штатах. Правда, тональность у нас будет как в старом анекдоте: «А давайте поговорим о чем-нибудь хорошем! Что слышно о холере в Одессе?» Примерно так. И что же слышно сегодня из города большого то ли белого, то ли уже не белого отца на реке Потомак?

Надо сказать, что российского наблюдателя Америка сейчас дико удивляет. В 1990-е годы не было, наверное, страны, более оптимистично смотрящей на Соединенные Штаты и будущие отношения с ними, чем Россия. Мы понимали, что наконец ушли с фронта «холодной войны». Кончилось это проклятое время, когда надо было уезжать навсегда, потому что позвонить нельзя, да и написать – черт его знает, дойдет письмо или нет. Джинсы – дефицит. И вообще, зачем это все? Кому мы что доказывали? И вот Советский Союз кончился, самораспустился. Члены Политбюро пошли выкраивать себе по стране и печатать свои деньги. Все были довольны.

Сейчас выясняется, что с фронта «холодной войны» русские ушли в одиночку. Другого выражения тут и не подберешь, потому что все, что происходит последние несколько лет – санкции, украинский кризис, бред на тему того, что вот сейчас мы начнем разорять русских и они скинут этот режим, – это очень забавно. Такое ощущение, что ребята не понимают, что они практически увековечили власть Владимира Владимировича Путина. Просто потому, что эта страна не любит, когда ей указывают, что делать. Она от этого раздражается. Ну вот такая страна – неправильная, наверное. Поэтому вся Европа сдалась Гитлеру, а две дурацкие страны, населенные неправильными людьми – Великобритания и Россия в виде Советского Союза, – уперлись. И ведь Россия упиралась каждый раз, так что можно было предсказать нынешнюю ситуацию. Поскольку уже провалилась евроинтеграция с поляками, и с французами при Наполеоне, и с немцами – совсем недавно по историческим меркам. И почему вдруг не должна была провалиться идея того, что все это пространство распластается на тонкие ломтики и будет жить, как ему скажут, – трудно сказать. Она и провалилась в очередной раз.

Убедить в этом никого не удается. Смотреть на то, как обосновывается, странно. К чему может привести вся эта китайско-американо-российская, с некоторым оттенком Украины, заморочка – страшно даже подумать. На глазах рушится, что называется, вера в хорошее, доброе и светлое. Единственное, что остается – как в поговорке: «Хочешь большого и светлого – возьми слона и вымой его». Потому что, например, свобода бизнеса и трансферов – уже только слова. Ты уже не можешь перевести деньги из какого-нибудь Гонконга в Москву, потому что если они пойдут через американский банк, который просто должен их переслать, то банк ничего не перешлет, пока ему китайцы не подтвердят, что это деньги не в Крым. При чем здесь Крым? Почему Москва – это Крым? А не важно. Их не перешлют. Деньги вернутся. Есть живые примеры.

Апеллировать к тому, что есть некие подписанные соглашения, бесполезно. Тот же Китай, который, по всей видимости, все-таки является сегодня основной целью, – главный партнер Соединенных Штатов в торговле. И главный кредитор Соединенных Штатов. Основной пакет ценных бумаг – у Китая. Россия там не сильно далеко. То есть на самом деле непонятно, из-за чего начинаются новая «холодная война» и тяжелый кризис, который, видимо, продлится несколько десятков лет. По Ирану американцы догадались лет через двадцать пять, что начальство сменить в стране не удастся. По Кубе это заняло почти в два раза больше времени. И что теперь, ждать двадцать-двадцать пять лет, пока они не догадаются, что с Россией бесполезно пытаться разговаривать так, как они разговаривают сегодня? И что будет в промежутке?

Яков Кедми: Вообще Соединенные Штаты – интересная страна. Начало у нее было многообещающее. Александр I говорил, что мечтает уйти с престола, купить ранчо в Соединенных Штатах и уехать туда жить. Правда, все же выбрал другую жизненную опцию. При образовании Соединенных Штатов их самым большим другом после Франции была Россия. Помогала им – не столько, правда, из любви к Соединенным Штатам, сколько из-за традиционных «теплых» отношений с Великобританией, так же как и Франция. Так что больших проблем с Соединенными Штатами у России не было. Знаменитый крейсер «Аврора» был построен на американских верфях. И большинство кораблей Российского флота, которые успешно потонули в Русско-японской войне, при Цусиме, тоже были построены в Соединенных Штатах.

Соединенные Штаты – самая богатая страна в мире. Но это отнюдь не Европа, понятие глубокой европейской мысли им не свойственно. Только когда появилось такое чудо-юдо, как Киссинджер, который приехал в Америку ребенком, но с европейским воспитанием и образом мыслей, американская государственная мысль стала резко отличаться от того, что было раньше и стало позже.

Мы помним, что Америка не всегда была такой богатой. В Первую мировую войну Соединенные Штаты вступили должником. Эта страна была должна всему миру, особенно Великобритании. После войны она уже оказалась в состоянии, когда ей все должны. Нельзя обвинять Соединенные Штаты в этом, но первый экономический взлет они сделали во время Первой мировой войны. Как говорится, кому война, а кому мать родна. Европа-то воевала – а американцы работали. После этого Америка вышла из изоляции, в которую сама себя поместила, и стала осторожненько играть на международной арене. То там, то здесь – главным образом в Латинской Америке.

После Второй мировой войны все ведущие страны Европы были разрушены. Да и не только Европы: Япония, Китай, Советский Союз, – везде была разруха. Единственная страна, которая получила огромный скачок в развитии во время Второй мировой войны, – Соединенные Штаты. Надо же было снабжать и свою армию, и другие армии, и Великобританию, и Советский Союз по ленд-лизу. Таким образом, Соединенные Штаты стали самой богатой, самой развитой индустриальной страной в мире. А весь мир зависел от Соединенных Штатов, кроме тех стран, которые не захотели. И план Маршалла, который спас Европу, одновременно создал в Европе рынок для Соединенных Штатов – то есть, по сути, заботились-то американцы не столько о Европе, сколько о собственной промышленности.

Но вот государственная мысль, понимание того, что происходит за пределами Соединенных Штатов, не выросли и не развились в Америке вместе с ее богатством, с ее силой и с ее международным значением, которое все больше и больше усиливалось. Образовался разрыв между политической, военной и экономической силами и способностью правильно оценивать то, в каком мире мы живем. И у американцев развилось отношение, которое описывается поговоркой: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Вот, мол, я богатый, поэтому я самый умный. Поскольку мерой всего в Соединенных Штатах являются деньги, то у кого больше денег, тот и был умнее. Соответственно, у кого больше денег, тот и идет во власть. И совершенно спокойно в самом демократическом государстве в мире к этому относятся, и никто это не считает зазорным. Сейчас, если ты собрал меньше миллиарда долларов на предвыборную кампанию, даже не пытайся стать кандидатом в президенты. И в последних предвыборных кампаниях результаты можно было с точностью математического уравнения определить до выборов. Кто больше собрал денег? Тот и выиграл. Значит, он больше подходит к власти. Это аксиома.

Но у Соединенных Штатов есть проблема, которая сложилась за последние тридцать – пятьдесят лет. Понятие «государство» – кроме Соединенных Штатов – для большинства американских монополистов, можно сказать, лишнее. Действительно, зачем нужны какие-то национальные государства? Миром должны управлять надгосударственные экономические концерны, если они принадлежат американцам. Они же транснациональные. Ну ладно, раз уж все эти страны хотят себе правительства – пожалуйста. Но чтобы эти правительства обслуживали эти концерны.

В свое время я оказался случайным свидетелем того, как госсекретарь Соединенных Штатов Мадлен Олбрайт убрала премьер-министра Литвы. Это было незабываемо. Она ему позвонила ночью и с криками требовала, чтобы он не смел допускать к конкурсу на покупку Мажейкяйского нефтеперегонного завода российскую компанию, а продал завод американской фирме. Причем, когда тот сказал, что американцы-то нарушили правила конкурса, потому что пошли через офшор, а литовцы, как и другие, не продают заводы компаниям в офшоре, она ответила: «Тебя не касается. Продать!» Он сказал, что не может, – и через два дня перестал быть премьер-министром Литвы. Сразу же начался правительственный кризис – и его убрали.

Ну что поделать, плохой премьер. Не понимает ничего в развитии современной экономики. А госсекретарь Соединенных Штатов считает, что имеет право предъявлять такие претензии премьер-министру другого государства. Причем не враждебного. Уж Литва в те годы, в начале 2000-х, точно была проамериканская. Почти как Польша. То есть подход, который в советское время высмеивался в карикатурах Кукрыниксов – что хорошо для «Дженерал Моторс», хорошо для Америки, – оказывается, недалек от истины.