Грёзы и чернила (СИ) - Моро Джинкс

Она скосила глаза, стараясь не издавать ни звука, и вот оно — Орфей запустил одну руку в карман своего пальто. Он не угрожал. Ему и не надо было — действия всегда были лучше и доходчивее слов.

Майра упрямо поджала губы, чувствуя, как печет корни волос. А потом кивнула, смиряясь. Говорить себе, что скоро все закончится, и она снова станет свободной, было слабым утешением, но другого у Майры и не было.

— Я позову, когда ты понадобишься, — бросил Орфей, почти равнодушно, прежде чем развернуться и уйти. — Сиди тихо и не высовывайся.

Пришлось подчиниться.

Вернувшись домой, Майра прошла мимо своей спальни и свернула в узкий коридорчик, ведущий во вторую комнату. Мало кто знал о ее существовании, даже настоящие хозяева квартиры. Размером она была чуть больше коробки из-под холодильника, дверь пряталась за разросшимися пальмами в кадрах, которые Майра раз или два в месяц поливала спитым чаем.

Но там она хранила все самое дорогое, чем только могла владеть пожирательница снов. Ее коллекцию воспоминаний.

Створка снова заедала, пришлось выбить хлипкий замок, но почти сразу же он, скрежеща, встал на место. И как бы Майра не ненавидела и не боялась волшебства, было сложно отрицать, что иногда оно бывало весьма кстати.

Она прошла внутрь, мимо стеллажей, притертых так плотно друг к другу, что невозможно было сказать, где заканчивается один и начинается второй. Полки были усыпаны стеклом: флаконы, банки, графины, тяжелые вазы. Полные и пустые, покрытые пылью и совсем новые.

Воспоминания, распакованные по своим стеклянным клеткам, мягко светились в полумраке, подзывая подойти, взглянуть пристальнее. Их вспышки, то появлявшиеся, то угасающие, походили на свет подъезжающего поезда в тоннеле метро, на болотные огни, что заманивают путников все глубже в топи, откуда им уже никогда не выбраться.

Майра опустилась на стул, стоящий посреди тесной комнатушки и сделала глубокий вдох.

Первое воспоминание она продала случайно. По ошибке. По началу она их просто собирала. Милая маленькая коллекция, ничего серьезного. У Бая и Саи они были гораздо обширнее — осколки памяти смертных они сортировали по ящикам с бирками и обожали на досуге обмениваться самыми примечательными образцами. Продавать их? Нет, никто из пожирателей снов и думать не мог, чтобы зарабатывать чем-то подобным. Майра, если бы ей задали подобный вопрос, непременно бы решила, что спрашивающий бредит.

Но тем вечером многие были не в своем уме. Все начиналось как обычная вечеринка в “Кроличьей Норе” — громкая музыка и много алкоголя, губительного для смертных. Майра не спрашивала, что именно было в ее бокале, но к полуночи она обнаружила, что изрядно на веселе, а голова кружилась от легкой эйфории. Лица окружающих ее людей смазались, как фотография на длинной выдержке, и невозможно было сосредоточиться.

И Древний, что схватил ее на выходе из дамской комнаты, уже стерся из ее памяти, но кое-что все же осталось: его тоскливые глаза, холодные и пустые. Словно оживший мертвец, он таращился на Майру, как будто умолял о капельке тепла или внимания.

Она попыталась сбежать, но держали крепко. Ощутив, что она сопротивляется, Древний дернул рукой и теперь сжимал горло, пришпилив Майру к стене, как бабочку — к картонке.

— Воспоминания, — он снова захрипел, как будто говорить ему мешала застрявшая в горле рыбная кость. Древний широко разевал рот, точно ему недоставало кислорода, но вот какая смешная штука, Майра не видела, чтобы он сделал хоть один вдох. — У тебя есть? Я заплачу!

Деньги в его руке появлялись сами собой, целые пачки новеньких хрустящих купюр, стянутых белым клише с банковским оттиском. Она к купюрам не прикасалась, и здоровяк напирал, притискивая пожирательницу снов к стене, заслоняя от чужих глаз широкими плечами.

Испугавшись, что он ее сейчас задушит, Майра сунула ему в ладонь не успевшую еще остыть склянку. Воспоминание было забавной пустышкой, сущей безделицей, она собиралась обменять его у Саи на новое платье. Но не вышло.

Древний вцепился в пузырек обеими руками, и забытые пачки посыпались к ногам Майры, гулко соприкасаясь с полом при падении. А потом он побрел прочь, прижимая к себе склянку, и лишь тогда она позволила себе опуститься на колени. Сгребая деньги трясущимися руками, украдкой оглядывалась, точно боялась, что вот-вот кто-то схватит ее за плечо и обвинит в том, что она — воровка.

Через неделю или около того, ее на улице остановила незнакомая Древняя. Та успешно прикидывалась бизнес-леди средних лет, с нервным изящным ртом и такими головокружительными каблуками, что Майра помимо воли загляделась.

— Мне говорили, что у тебя есть кое-что, — произнесла она, глядя в сторону и беспрестанно дергая себя за золотую серьгу с крупным камнем. Металл впивался в мягкую мочку до красноты, того и гляди, вот-вот брызнула бы кровь.

— Я заплачу! — торопливо добавила Древняя, истолковав пораженное молчание Майры по своему. Вытащила из сумочки кошелек, в нерешительности уставившись на пожирательницу снов. — Сколько?

Потом их было гораздо больше — с того самого момента слухи поползли, окутывая Столицу паутиной. Бесчисленное количество покупателей, но кое-что, все-таки, их объединяло.

Взгляд. Холодные и пустые глаза, как у мертвой рыбы.

***

Однако “сидеть и не высовываться” оказалось не так уж и просто. И дело было вовсе не в голоде, который притих, убаюканный снежной бурей, разыгравшейся за окном. Самым страшным врагом была смертельная невыносимая скука.

День или два Майра потратила на то, чтобы защитить каждый угол своего жилища от влияния извне, и теперь соль вперемешку с вербеной мерцала по всей квартире. Кристаллы впивались в пятки, если она бродила по комнатам босая, а от тяжелого, плотного аромата трав в голове все мысли в голове становились нечеткими по краям, но это была лишь малая цена за собственную безопасность. Закутавшись в одеяло, она коротала время за просмотром бессмысленных телепередач по кабельному, за который никогда не платила, но рано или поздно все просто обязано было пойти наперекосяк.

Сообщение в “Ghostogram” прилетело поздним вечером, когда Майра уже клевала носом над книгой, раздумывая, пора ли ложиться или может, стоит почитать еще немного?

Книги она брала в руки редко, в основном длинными темными зимами. Летом в столице хватало и других развлечений, но конкретно эта принадлежала Баю, и он добрый год бродил вокруг да около, как подстерегающий добычу хищник, чтобы вонзить свои когти, когда она будет наиболее уязвима.

Казалось бы, почему именно Майра? Сая и Лео куда успешнее держали оборону, отбиваясь от попыток приобщить их “к прекрасному”, а Аврора быстрее согласилась бы на добровольную недельную голодовку, нежели взяла бы в руки что-нибудь тяжелее глянцевого журнала.

Когда он того желал, Бай мог быть чертовски убедительным, и Майра в конечном итоге сдалась. И очень зря — книга оказалась просто ужасной. Вязкая жвачка из сомнительной детективной линии — злодей вычислялся с первых же страниц — и унылых персонажей, которым хотелось настучать по кумполу, вместо того, чтобы искренне сочувствовать.

Она порывалась поискать в сети информацию об авторе — что-то ей подсказывало, что Бай вполне мог издавать нечто подобное, прикрываясь псевдонимом, но телефон тренькнул входящим сообщением, и унылейшее чтиво было тут же позабыто.

“Ghostogram” — социальная сеть для Темных Жителей — до недавних пор была единственной лазейкой, через которую пожиратели снов узнавали о новостях. Конечно, Сая и Аврора водили дружбу с несколькими ведьмами из Старшей Школы, не особо разборчивыми в связях, а Бай вместе с Лео частенько посещали Заветный переулок, чтобы поучаствовать в Темном Тотализаторе, но узнать о вечеринках или каких-то важных событиях они могли только через “Ghostogram”.

Кто-то из нежити — кажется вампиры с Воробьевых гор, с которыми Майра делила шоты Кровавой Мэри на одной из вечеринок — утверждали, что для обычных людей этого приложения просто не существовало. Сама она иногда гадала — совместимы ли чары и технический прогресс? Выяснилось, что еще как, чем некоторые особо ушлые чародеи не стеснялись пользоваться.