Суп из птичьих гнезд - Галина Полынская

Разумеется, сотрудничая с Семашко, Вадим преследовал ещё одну, пожалуй, самую главную цель - ему нужна была формула ливасола, мало того, что это огромные деньги, это ещё и сам Бенедиктов со своим концерном в придачу. Скорее всего, Вадим дожал бы Семашко, но ему, совершенно случайно стало известно, что этот одуревший от собственной борзости "аптекарь", собирает компромат и на него самого. Вадим очень рассердился и отдал приказ убрать Семашко, но предварительно выяснить, где он держит ингредиенты и формулу ливасола. В голове формулу он никак не мог держать - память у Аверьяныча всю жизнь была стариковской. Зная, что Семашко на даче, а это очень было кстати, места там сами знаете, какие глухие, ребятки поехали к нему, но у Семашко, как на зло, гостевал женишок Шуры Бенедиктовой, по совместительству - начальник безопасности концерна. Ребятки оказались в глупой ситуации, допрашивать Семашко было уже некогда, поэтому они просто перестреляли всех, кто там был, к сожалению, за исключением женишка. Глупо, конечно, но, что взять с растерявшихся ребяток? Женишок-то никак не планировался. Тенгиз умудрился уйти, ранив обоих, но, слава богу, не сильно. Вернувшись к машине, ребятки подумали немного, решили вернуться и как следует обыскать дачу, в надежде найти тайник. Увы, безрезультатно. Расстроились, позвонили Вадиму. Узнав, что мальчики так опростоволосились, он подъехал на дачу самостоятельно, он бывал там неоднократно. У Вадима фотографическая память, это ему очень помогало в жизни, и он сразу же заметил, чего именно не хватает в интерьере. Разумно было предположить, что большая статуя - полая, и является тем самым тайником. Тенгиз её забрать не мог, он уходил с пустыми руками, ответ напрашивался сам собой - забрал её тот, кто сидел на чердаке. А я знал, кто там сидел, потому что люди Бенедиктова уже успели мне сообщить, что "моя жена, вместе со своей подругой находятся у них". Смех, да и только. Пришлось все силы бросить на ваши поиски, девочки, в этом нам очень помог Влад.

- Мне Леонид Петрович совсем другую историю рассказал, - подал голос Влад, - сказал, что вы в беду попали... я помочь хотел...

Вид у Влада был самым разнесчастным и мне от всей души стало жаль нашего простофилю внештатника.

- А кто это вместо меня по моим знакомым ходит? - подала голос Тайка.

- А, - махнул рукой Леня, - у Вадима целая команда имитаторов, проще простого.

- А как вы догадались, что тайник у моей соседки? - мне казалось, что ещё немного, и она заплачет.

- Как говорится, методом научного тыка, - не без гордости ответил Леня и я могла предположить, что научно "тыкал" именно он, - ему просто негде было больше быть.

- Вы хоть старушку-то пистолетом по голове не били? - Тая с отвращением смотрела на Ленин затылок.

- Ну, что ты, зачем? Она добровольно и с радостью отдала нам сумку.

- Сена, дай мне, наконец, сигарету!

Я выковорила из кармана пачку, зажигалку и протянула подруге. Самой даже курить не хотелось. Интересно, куда мы едем? Только я хотела задать этот вопрос, как Леня подпрыгнул, обернулся, повел носом и уставился на прикурившую Таю.

- Ну, что ещё не слава богу? - хмуро поинтересовалась она, выпуская дым Лене в лицо.

- Откуда у вас эти сигареты?!

- Тенгизик угостил! - Тая с наслаждением затянулась и выдохнула целое облако ароматного дыма, в упор глядя на Леонида.

Запиликал Ленин сотовый. Продолжая сидеть все в той же неудобной позе, глядя на Таю, он вытащил аппарат из кармана своего пальто и рявкнул:

- Слушаю!

В следующий момент мы имели возможность наблюдать, как удивительно быстро может меняться цвет человеческого лица.

- К-как... пу-пу.. - прохрипел в трубку Леня, - не мо-мо... Мы едем к Ваде, подъезжайте!

Он уселся нормально, и рявкнул водиле:

- К Вадиму!

Машина резко свернула.

- Плохие новости? - полюбопытствовала подруга, курила она издевательски медленно, дабы ароматизированный дым как можно дольше озонировал салон автомобиля.

- Да, - отрезал Леня. - Хотел я вас домой отвезти, да видать - не судьба, будем ещё общаться.

- А в чем дело? - я и не надеялась, что он вез нас домой, дабы отпустить по добру по здорову, но узнав, что теперь домой мы точно не попадем, расстроилась.

- Будем выяснять, куда вы подевали содержимое тайника! - процедил Леня.

- В каком смысле? - растерялась Тая.

- В прямом! Скульптура пустая!

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Мы с Таей молчали, наверное, минут пять, осознавая услышанное.

- Совсем пустая? - подала, наконец, голос подруга. - Пузан пустой?

- Да! - голос Лени был таким злым... я попыталась представить его лицо в этот момент и... не смогла. Перед глазами упорно маячил мой веселый добрый Леня. Глаза защипало.

- Но, этого не может быть! - видать Тая успела свыкнуться с мыслью о потере кубышки, да и домой ей наверняка хотелось не меньше моего. - Мы отдали соседки все в целости и сохранности!

- А, значит внутрь вы заглядывали? - немного оживился и обернулся к нам Леня. Ну, кто же мою дуньку все время за язык-то тянет?!

- Ну-у-у... - неопределенно промычала подруга и зачем-то посмотрела на Влада. Тот разглядывал свои руки.

- Значит, заглядывали! И что ж там было?

- Листок с формулой, - нехотя ответила подруга.

- И все?

- Ну, и ещё кое-что.

- Что именно?!!

- Не скажу! - Тая снова злорадно закурила.

- Ну-ну, - хмыкнул Леня и отвернулся, но молчал он недолго. - Что там было, девочки? - голос его прозвучал тихо и устало. - Это очень важно. Там должны были быть ингредиенты лекарства, должны... обязаны!

- Не было там никаких ингредиентов, - уверенно произнесла подруга, формула была и больше ничего. А соседка моя жива?

- Да что с ней сделается, со старой мухомориной! - досадливо передернул плечом Леня.

Наконец машина затормозила. Я выглянула в окно. Стояли мы у милого двухэтажного особнячка, где-то в центре города, хотя, у такого городищщи, как Москва, трудно разобраться, где центр, такое чувство, что он повсюду. Выкрашенный в светло-бежевый цвет особнячок, имел вполне мирную вывеску: "Издательский дом "Глаголь"".

- Прошу всех выходить, - изо всех сил вежливо изрек Леня и полез из машины. Чихающий водитель остался в машине, а мы, вместе с понуро-хмурым Владом, последовали за Леней. Издательский дом "Глаголь" абсолютно ничем не отличался от своих собратьев, и в душе у меня шевельнулась робкая надежда на то, что сейчас мы, как цивилизованные люди, обсудим с Вадиком создавшуюся ситуацию, проясним все непроясненное и отправимся домой, хоть и нищие по-прежнему, но живые и здоровые.

Остановившись у солидной двери с табличкой, гласившей: "Главный редактор Кочетков М.Ю.", Леня толкнул дверь и вошел внутрь. Кабинет был пуст.

- Присаживайтесь, - он кивнул на стоявшие вдоль стены стулья, а сам принялся расхаживать от двери к окну. Вскоре в кабинет вошел высокий подтянутый господин, я почему-то сразу поняла, что это и есть Ленин брат, хотя внешнего сходства меж ними не было практически никакого.

- Вот, Вадь, - Леня устало махнул рукой в нашу сторону, - я сделал все, что мог.

- Угу, - Вадя мельком взглянул на нас спокойными светло-карими глазами и развернулся к Лене. - Точно пустой?

- Твои же звонили, - пожал плечами Леонид. - А они не могли взять?

Вадим отрицательно качнул головой.

- Мы тоже не брали! - выпалила Тая. - Клянусь вам!

Вадя снова мельком глянул в нашу сторону, но этого мимолетного взгляда хватило на то, клясться в чем бы то ни было нам сразу же расхотелось, причем всем троим.

- А что старуха?

- А ничего, - развел руками Леонид, - в её отсутствие всю квартиру вверх дном перевернули - ничего, разумеется, нет.

Вадим молчал с добрых полминуты. Было видно, что этот человек очень устал, долго не спал... и вообще, что-то мне всех было жалко, уж не признак ли это нервного расстройства?

- Подумать надо, - изрек Вадим, - а этих вниз пока давай, потом порешаем.

Таино лицо вытянулось, а я хоть и вздрогнула, но спокойствие сохранила. В кипах дурацких писем, приходивших в нашу редакцию, малограмотные читатели желтушной прессы, зачастую вместо слова "решим" использовали "порешаем". Хотелось надеяться...

Вадим остался в кабинете, а мы, в сопровождении Леонида, вышли в коридор и направились, почему-то в противоположную от лестницы сторону. В конце коридора Леня свернул в совершенно неприметный крошечный закуток, и спустился на ступеньку вниз. Последовав его примеру, мы оказались перед лифтом. Его дверь сразу же открылась, мы втиснулись в тесную кабину, и Леня нажал одну единственную кнопку на панели. Ехали молча, Тая все время сверлила взглядом эту одну единственную кнопку и её глаза постепенно снова начинали походить на глаза нервного оборотня.

Кабина мягко остановилась, дверь открылась, и нашим взорам предстали складские помещения, заваленные ящиками, коробками и упаковками с отпечатанными книгами. Петляли мы по этим, тоже вполне мирным подвалам довольно долго, затем Леня остановился у совершенно ровной, выкрашенной масляной краской стены, наклонился к плинтусу (зачем в подвале плинтуса?), и в стене вдруг раскрылась узкая дверь. После тайника в пузане, без единого зазора, мы с Таей не удивились, Влад же, казалось, вообще ни на что не реагировал и двигался как сомнамбула. Леня по очереди впихнул нас всех в дверной проем и следом протиснулся сам. Мы снова оказались на лестнице, но на этот раз стали подниматься наверх, Поднимались до тех пор, пока не уперлись в железную дверь. Леня открыл её и приглашающе махнул рукой. Войдя внутрь, я застыла, раскрыв рот. Передо мной была самая настоящая тюрьма на восемь камер, частная тюрьма в центре Москвы! Камеры были сделаны по западному образцу - двери не глухие, а сплошь из решеток.