Изгнанники - Михаил Михеев

   - От случайностей никто не застрахован.

   – Эта случайность ставит под удар десять циклов работы. А если кто-то догадается, какую задачу они выполняли? Нас разнесут в клочья!

   – Сомневаюсь, что такое возможно...

   – Наши предки тоже сомневались, и где они сейчас? Может, напомнить вам, что мы потеряли в последней войне?

   – Я помню.

   – А раз помните – что предпринимаете?

   – Увы, сейчас нам остается только ждать, но, думаю, ваши опасения преувеличены. Скорее всего, они погибли, а разговорить трупы еще никому не удавалось.

   – А если нет? Впрочем, я поверю вам. Однако, если вы ошибаетесь, нас ждет казнь, и не думаю, что от рук мастеров пыток ниже второго класса...

Глава 2. Профессионалы и любители. 

   Их восемь – нас двое, расклад перед боем   Не наш, но мы будем играть...

(В.Высоцкий)

До встречи с покупателем были еще сутки, и сутки эти Соломин решил провести с толком. Его корабли разместились на дальнем рейде, и первое, что сделал капитан – оценил обстановку вокруг пиратской базы. Обстановка опасений вроде бы не вызывала, но только на первый взгляд.

Большой Хват был прибежищем для всех пиратов этого сектора. Таких баз было в этих местах еще три, на них пираты сбывали награбленное, покупали необходимое, отдыхали, развлекались, спускали деньги – словом, занимались тем, чем и положено заниматься на космической Тортуге. Только вот Большой Хват, несмотря на претензионное название, был базой небольшой, и больше пяти кораблей, включая трофейные, на его рейде, на памяти Соломина, никогда не собиралось. Отчасти из-за такой вот малолюдности Соломин, в основном, на него и базировался – больше деньги любят тишину, а шум, гам и вечные понты – атмосфера, царящая на других базах – были, на его взгляд, признаком сборища дилетантов, способного скорее помешать, нежели помочь. В общем-то, он угадал – на Большом Хвате, месте тихом и удаленном, многие серьезные люди предпочитали вести переговоры. А раз серьезные люди были здесь частыми гостями, то всегда находились солидные клиенты, готовые перекупить у Соломина груз, и в результате он получал больший барыш хотя бы даже из-за того, что вокруг не было серьезных конкурентов. Однако не в том суть – главным сейчас было наличие на рейде аж восьми кораблей, для Большого Хвата просто столпотворение, и это настораживало.

Прямо как в старой песне, служившей неофициальным гимном русских пилотов-истребителей. "Их восемь – нас двое"... Второй раз за три дня это веселое сочетание. Правда, как и в прошлый раз, сами по себе корабли эти не были противниками "Эскалибуру" и его калибрам, однако сейчас корабль лежал в дрейфе, а значит, находился в досягаемости абордажных команд всей этой восьмерки. Стоило подстраховаться – так, на всякий случай, и потому первое, что сделал Соломин, это связался с доном Мигелем.

Настоящего имени хозяина Большого Хвата и крестного отца всей местной пиратской вольницы дона Мигеля никто не знал. Вряд ли он был Мигелем, и уж наверняка не был никаким доном и испанским грандом, этот латинос и не слишком крупный мафиози. Однако он любил, чтобы его называли именно так. Соломин не спорил – ему было плевать. Точно так же он с пониманием отнесся к правилу отстегивать хозяину базы десятую долю от добычи. Однако когда дон Мигель, в свое время, озвучил остальные условия взаимовыгодного сотрудничества, Соломин изобразил невинную улыбку и вежливо поинтересовался, что будет, если вот прямо сейчас его линейный крейсер откроет огонь. Дон Мигель был не дурак и отлично понимал, когда следует остановиться, поэтому, взглянув на развернутые в сторону Большого Хвата орудийные башни, он тут же поумерил аппетиты. С тех пор они с Соломиным плодотворно сотрудничали, благо добычи бывший капитан военного флота захватывал больше, чем все остальные пираты вместе взятые, да и топлива закупал тоже изрядно. Словом, взаимное уважение без излишней приязни или неприязни – чисто деловые отношения, как это и принято среди джентльменов удачи.

Дон Мигель возлежал всей своей колоссальной рыхлой тушей на подушках, и худенькая девочка лет двенадцати массировала ему пятки. Хе-хе, этот ком жира содержал целый гарем из таких вот малолеток, и те, кто его плохо знал, считали старого мафиози самым обычным педофилом. На самом деле дон Мигель был самым обычным импотентом, просто он почему-то считал, что выставленный напоказ мнимый недостаток маскирует настоящий. В чем тут фокус, Соломин не знал, да и не хотел разбираться – с его колокольни недостаток психический выглядел куда хуже недостатка физического, тем более, при желании, вполне излечимого, однако ему было, по большому счету, плевать. Он и об истинном положении вещей узнал случайно – просто разведчики, на всякий случай, взломали базу данных Большого Хвата, и узнали немало интересного, хотя и не очень важного. Так что теперь перекатывающийся из стороны в сторону ком концентрированного холестерина не вызывал у Соломина никакого любопытства – только недоумение и легкую брезгливость. Он и в самом деле не понимал, как может неглупый человек довести себя до такого вот состояния, хотя и это ему тоже было, в общем-то, безразлично. Так, легкое любопытство и не более.

– О, мой друг! Чем обязан столь позднему звонку? – дон Мигель приподнялся на подушках, и Соломин запоздало вспомнил, что по внутреннему времени Большого Хвата сейчас почти одиннадцать вечера. Впрочем, дон Мигель, надо отдать ему должное, был деловой человек и к серьезным разговорам был готов в любое время дня и ночи. Неудивительно, в общем-то – отмахнешься раз, отмахнешься другой, а потом пропустишь какой-нибудь кусочек важной информации и проснешься потом по частям. В смысле, одна нога здесь, а другая на соседней планете. А голову и вовсе не найдут.

Изображение на экране было хорошее, качественное, и мимика мафиози была ясно видна. Недовольство пополам с любопытством. Что же, не будем разочаровывать.

– Дела, дон Мигель, дела. Как вы смотрите на то, чтобы разориться?

– Поясните свою мысль, сеньор капитан.

– Да все просто, дон Мигель. Большая часть ваших сбережений вложена в эту базу. Что будет, если она рассыплется на камешки?

– А с чего бы ей рассыпаться?

– А куда она денется, если мой крейсер откроет огонь?

Метаморфоза, произошедшая с доном Мигелем, кого-нибудь более впечатлительного, чем Соломин, могла бы и напугать. Один миг – и вместо расплывшегося и дружелюбного толстяка перед капитаном оказался готовый к схватке тигр. Да, толстый, да, неуклюжий, но не потерявший былую хватку. Девчонка массажистка с писком скатилась с ложа и вжалась в дальний угол комнаты.