Неукротимая Анжелика - Голон Анн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Де Вивонн разговаривал с офицерами, слуги сносили багаж в уже причалившую лодку.
– Кто идет?
Анжелика обернулась. Из-за торговых складов выскользнули два человека и нерешительно направились к стоявшим на берегу. Молодая женщина облегченно вздохнула, узнав Флипо и Савари.
– Это мои спутники. Мой врач и мой слуга.
– Пусть садятся в лодку. И вы тоже, мадам.
Пришлось, однако, еще подождать в плясавшей на волнах лодке. Побежали за картами, которые надо было взять с собой, но их забыли уложить.
А порт просыпался. Рыбаки, тащившие свернутые сети, спускались по лестницам гавани к своим лодкам. Из стоявших на якоре судов выходили на берег моряки, чтобы приготовить себе еду на кострах капуцинов, установивших уже котел и жаровню.
Появилась какая-то проститутка, гречанка или турчанка, и принялась плясать, откидывая покрывало, поднимая руки с медными кастаньетами. В такой час и в таком месте не годилось звать людей к удовольствиям… Может быть, она плясала, приветствуя нарождающийся день после гнусной ночи где-то в глубине восточного квартала. Робкий и монотонный стук ее кастаньет так странно звучал на почти пустынной набережной.
Весла поднялись – и струйки воды побежали по ним вниз, – потом снова опустились, и одним усилием гребцы бросили лодку вперед среди массы всякого мусора, плавающего на поверхности. Очень быстро лодка вышла на сравнительно чистую воду, колеблемую морской зыбью, и перед сидевшими в ней предстала башня Святого Иоанна, освещенная первыми лучами восходящего солнца.
Анжелика бросила последний взгляд назад. Марсель уменьшался, отдаляясь. Но ей показалось, что на молу появился мужской силуэт. Различить черты мужчины на таком расстоянии было невозможно. Все же она решила, что это Дегре. Опоздал!
«Я вас победила, господин Дегре!» – подумала Анжелика, торжествуя.
Часть вторая
Кандия
Глава IX
Анжелика задумчиво следила, как мелькают в волнах золоченые украшения на обшивке кораблей, поблескивая и словно играя с белыми гребнями пены. Подгоняемые попутным ветром, все шесть галер мчались вперед. Стройные суда с изящно изогнутыми удлиненными корпусами и роскошно украшенными бортами легко взлетали и опускались в темно-синих волнах. Весело вонзались в зыбь позолоченные деревянные фигуры над таранами, сверкая и ослепляя влажным блеском, выскакивали из воды и вновь погружались в нее искусные изображения трубивших в раковины тритонов, амуров в веночках из роз, пышногрудых сирен, которыми была щедро украшена корма каждой галеры. На мачтах развевались яркие ленты, вымпелы и пурпурные королевские знамена.
Оба полога были откинуты, и в шатер свободно проникал морской воздух, насыщенный ароматами мирта и мимозы, доносившимися с близких еще берегов. Этот роскошный шатер (в шутку его называли скинией), служивший офицерам корабля кают-компанией, был устроен герцогом де Вивонном на восточный лад – с коврами, низкими тахтами и подушками. Анжелика находила его довольно удобным и предпочитала узкой, сырой и темноватой каюте, размещенной под мостиком. К тому же в шатре не слышно было ни назойливого звука гонгов в руках надсмотрщиков, ни хриплых криков надзирателей за каторжниками-гребцами; удары волн о корпус судна заглушали эти неприятные звуки; тяжелые мягкие ткани, из которых был сделан шатер, поглощали их. Можно было представить себе, что сидишь в уютной гостиной.
В нескольких шагах от Анжелики усердно разглядывал в подзорную трубу удалявшийся берег помощник капитана де Миллеран, совсем еще молодой человек, почти безбородый, рослый и хорошо сложенный. Воспитанный дедом-адмиралом в преклонении перед Королевским флотом, юноша только что завершил свое образование и свято соблюдал все старинные морские обычаи; присутствие дамы на борту он считал их нарушением, поэтому мрачное выражение не сходило с его лица. Не разжимая губ, он надменно проходил мимо и никогда не присоединялся к кружку офицеров, собиравшихся в определенные часы вокруг Анжелики. Другие члены адмиральского штаба такой строгости не проявляли и радовались возможности оживить долгое плавание.
Из шатра были видны пурпурные скалы на фоне гор, покрытых темно-зеленым невысоким кустарником и сухой ароматной травой. Как ни великолепно было это сочетание красок, местность казалась безлюдной. Ни одной черепичной крыши, ни одной лодки в голубых бухточках, таких уютных и приветливых в окружении живописных прибрежных скал. Лишь вдали виднелись кое-где маленькие городки, окруженные крепостными стенами.
В шатер вошел, улыбаясь, герцог де Вивонн в сопровождении негритенка, несшего конфетницу.
– Как вы себя чувствуете, моя милая? – Он поцеловал руку молодой женщины и сел рядом с ней. – Не хотите ли восточных сладостей? Миллеран, заметили что-нибудь?
– Нет, ваша светлость. Побережье опустело. Рыбаки бросили свои хижины, опасаясь берберов, которые так обнаглели, что забираются и сюда и захватывают людей в рабство. Жители прибрежных поселков ищут укрытия в городах.
– Мы только что прошли мыс Антиб, мне кажется. Если нам повезет, мы сможем воспользоваться сегодня вечером гостеприимством моего доброго друга, принца Монако.
– Да, ваша светлость, если только другой наш приятель – я имею в виду Рескатора – не помешает нашему переходу…
– Вы что-то заметили? – Де Вивонн быстро встал и взял подзорную трубу из рук своего помощника.
– Нет, уверяю вас. Но это меня и удивляет, ведь мы его достаточно хорошо знаем.
В шатер вошли один за другим де Лаброссардьер, помощник адмирала, и два других офицера, графы де Сен-Ронан и де Лаженест, а за ними и мэтр Савари. Пока они устраивались на подушках, слуга-турок с помощью молодого раба стал готовить кофе.
– Вам нравится кофе, сударыня? – обратился к Анжелике де Лаброссардьер.
– Не знаю. Но мне придется привыкнуть к нему.
– Когда привыкнешь, без него уже невозможно обходиться.
– Кофе не дает дурным испарениям подниматься из желудка к голове, – сказал с ученым видом Савари. – Магометане любят этот напиток не столько из-за его полезных качеств, сколько благодаря легенде, что изобрел кофе архангел Гавриил, чтобы подкрепить силы храброго Магомета. И сам пророк хвалился, что стоит ему выпить кофе, как он обретает столько сил, что может победить сорок мужчин и удовлетворить более сорока женщин.
– Так выпьем же кофе! – воскликнул де Вивонн, страстно взглянув на Анжелику.
Все эти молодые, полные сил мужчины смотрели на нее, не скрывая восхищения. Она и в самом деле была великолепна в светло-сиреневом платье, оттенявшем матовый цвет ее лица, которому морской воздух придал особую свежесть, и золотистую массу ее волос. Она улыбнулась, любезно принимая преклонение, выражавшееся в их взорах.
– Помнится, я уже однажды пила кофе – с персидским послом Бахтияр-беем.
Молодой раб разложил узорчатые салфеточки с золотой каймой. Турок разлил кофе по чашечкам из тонкого фарфора, а негритенок подал два серебряных ларчика, один с кусочками белого сахара, другой с орешками кардамона.
– Возьмите сахар, – предложил де Лаброссардьер.
– Бросьте в чашку немного кардамона, – посоветовал де Сен-Ронан.
– Пейте очень медленно, но не ждите, пока совсем остынет.
– Кофе надо пить прямо с огня.
Все они пили маленькими глотками. Анжелика выполнила все указания и нашла, что кофе сам по себе ей не нравится, зато пахнет он чудесно.
– Наше плавание начинается счастливо, – заметил с удовлетворением де Лаброссардьер, – нам так повезло, что на борту у нас одна из королев Версаля, а к тому же мне стало известно, что Рескатор отправился в гости к своему сообщнику Мулаю Исмаилу, султану Марокко. А в его отсутствие на Средиземном море будет спокойно.
– Кто же он, этот Рескатор, о котором вы все постоянно думаете? – спросила Анжелика.
– Один из тех нарушающих все законы разбойников, которых нам поручено преследовать и, если удастся, захватить, – отвечал, помрачнев, де Вивонн.