Олигарх (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

— Удостоверение покажите! — потребовал я, не отпуская рукояти пистолета из вспотевшей ладони.

Он приблизился, достал из нагрудного кармана красную книжечку с гербом и заветными буквами: «КГБ СССР» и подал ее мне. Я взял левой рукой, раскрыл, прочитал. Облегченно вздохнул, подал хозяину.

— Там наверху еще двое, они меня обстреляли. И вообще…тут надо все чистить. Воняет!

— Вычистим, товарищ Мишутин, вычистим! — весело сообщил капитан Савостин — здание окружено, никто не уйдет!

— Завтра твоя тезка приедет! — сообщила Зинаиде улыбающаяся, как на концерте Райкина медсестра — Вот будет хохма! Ей будет интересно посмотреть на тебя!

— А зачем она приедет? — бесстрастно спросила Зина, чувствуя, как затрепыхалось сердце. Не каждый день встречаешься со своим двойником! И кстати — не случится ли катастрофа? Ну как в фантастическом романе — соприкоснулись, и…бах! Весь мир в труху!

— Завтра юбилей — в этот день она стала главврачом больницы. Ее чествовать будут, подарки вручат. Она очень много сделала для больницы.

— И что, в сто лет она еще что-то соображает? Небось, овощ овощем! Еле ползает!

— Ползает она еще хоть куда…а вот насчет овоща — медсестра помрачнела — Ты больше овощ, чем она! И вообще заткни свой грязный язык в задницу, а то поимеешь проблемы! Ее здесь все любят! Она людям столько добра сделала — ее давно пора в святые записывать! Не придурка Николашку, глупого царя, а ее, Зинаиду Михайловну! И вообще — чего ты тут встала — давай в палату! Шагай, шагай! Ишь, бродят, как у себя дома…распустились совсем!

Зинаида шла по коридору улыбаясь, у нее на душе почему-то стало очень тепло. Будто говорили хорошие слова не про двойника, прожившего долгую и хорошую жизнь, а про нее, Зинаиду номер один! Хмм…или номер два? Кто из них первый номер, кто оригинал? Наверное, все-таки обе. Мир-то создан единовременно, если верить теории Большого Взрыва. Или по мановению руки Бога — если верить библейским притчам. В любом случае — выяснить что было раньше — курица или яйцо совершенно не представляется возможным.

Ночь прошла тревожно. Снилось что-то такое, что назвать кошмаром вроде бы и нельзя, но и хорошим сном — язык не повернется охарактеризовать. Всю ночь Зинаида с кем-то спорила, доказывала, приводила аргументы, но чувствовала — ничего не получается. И сильно на этот счет переживала. И само отвратительное — проснувшись по крику дежурной по пищеблоку: «Завтрак! Завтракать идите!» — Зина никак не могла вспомнить, о чем и с кем она спорила во сне. Казалось — вот-вот уцепит мысль за хвостик и вытащит ее на свет — но нет, ничего у нее не получалось. Замкнуло, как на три амбарных замка.

Тезка приехала после обеда — Зинаида как раз гуляла у пруда, наслаждаясь прохладой после душной жары и вони общей палаты. Собирался дождик, уже слегка накрапывал, пахло мокрой землей, травой и цветами с клумб у входа.

Подъехали две автомашины — Зина не знала их марок, какие-то явно иностранные. А может и не иностранные — современные машины, как она уже успела заметить, все похожи друг на друга. В общем — подъехали машины, оттуда вышли люди — человек семь. И среди них…да, это была она. Высокая, худая — Зинаида этого времени двигалась медленно, но вполне уверенно. Лицо Зина не смогла разглядеть — далеко, но то, как та одета — оценила. Элегантный брючной костюм бежевого цвета, туфли на низком каблуке. Эдакая помесь актрисы и английской королевы.

Зина улыбнулась — умеет, разбирается в моде! Впрочем — как и она, Зина. Ведь они с этой…пожилой женщиной можно сказать суть одно и то же! Назвать эту даму «старушкой» у Зины не повернулся язык.

— Макеева, на выход! — крикнула медсестра, заглядывая в палату — Давай, давай быстрее! Тебя заведующий отделением вызывает.

Зина не спеша встала с кровати, запахнула свой застиранный халат, и надев старые больничные тапочки пошла следом за медсестрой. Они шли недолго — кабинет заведующего отделением находился шагах в пятидесяти по длинному полутемному коридору, освещаемому лампами дневного света. Медсестра постучала, услышала ответ и махнула рукой Зинаиде — пойдем! Она и вошла следом.

За столом сидели двое — сам заведующий отделением, мужчина лет сорока в очках с золотой оправой, и…она. Зина сразу поняла, что это она. Вот какой Зина станет, когда (если) ей исполнится сто лет. Стройная, со строгим, почти не изборожденным морщинами лицом, излишне худощавая — но надо учесть возраст. Глаза ясные, умные, без малейшего следа старческого слабоумия. Зинаида всегда считала, что если мозг тренировать, то никакого слабоумия и не будет. Мозг как мышцы — если их не тренировать, они сами собой отмирают. Все, что организм использует мало — постепенно исчезает. Это касается интеллекта в том числе.

— Вот, это Макеева Зинаида! — радостно сообщила медсестра, и тут же переспросила — Я еще нужна?

— Иди Валенька, или… — кивнула Макеева-старшая и улыбнулась сухими тонкими губами — Макеева Зинаида…зачем же ты, милочка, назвала себя именно так? Видела статью в газете? Понравилось имя?

— А можно я поговорю с вами наедине? — попросила Зинаида-молодая, покосившись на улыбающегося заведующего отделением — Не беспокойтесь, я не буйная и на вас не наброшусь.

— А я и не беспокоюсь — усмехнулась Зинаида-старшая, и посмотрела на завотделением — Прости, можно я с ней наедине поговорю? Так сказать…по-женски. Не обидишься?

— Да что вы, Зинаида Михайловна! — с жаром ответил врач — Как я на вас могу обижаться?! Я вам стольким обязан!

— Да ничем ты мне не обязан — вздохнула бывший главврач клиники — Я недолго. Уж больно интересный случай подвернулся!

Врач кивнул, и собрав бумаги в папочку вышел, спросив перед уходом — не надо ли подать в кабинет чаю или кофе. Зинаида-старшая попросила чаю с лимоном на двоих, и дверь за хозяином кабинета закрылась. Женщина остались один на один.

— Ну, что скажешь? — усмехнулась Зинаида-старшая — Откроешь мне тайну, почему назвалась моим именем?

— Я так же могу сказать и про тебя — зачем ты назвалась моим именем! — усмехнулась Зинаида-младшая, и тут же добавила, глядя в помрачневшее лицо своего двойника — Помнишь Белорусский фронт? И молодого лейтенантика, которого ты увела к себе в комнату? Что ты тогда ему сказала? «Мне давно не было так хорошо! Хочешь, я тебя оставлю здесь подольше?» И что он ответил, помнишь? «Я что, мразь какая-то, прятаться за женской юбкой?! Ты меня сама станешь презирать! Нет, подруга моя, на фронт!»

— Откуда?! — Зинаида-старшая закашлялась, ее слегка бледное лицо покраснело — Откуда ты знаешь?! Кто сказал? Он ведь погиб!

— Погиб — грустно сказала Зина — Сгорел в танке. Всего два письма от него и получила. Красивый был…а в постели — просто жеребец! У меня все потом болело. Отвыкла от этого дела… Впрочем — особо и не привыкала, нам с тобой некогда было амурами заниматься, работы было — выше крыши.

Зинаида-младшая встала, расстегнула халат, показала плоский, худой живот, на котором еще просматривались следы ранения:

— Видишь? Хочешь сравнить с твоими шрамами? Уверяю — они один в один похожи.

Теперь лицо Зинаиды-старшей стало бледным, как простыня, и Зине-младшей вдруг стало страшно — все-таки сто лет, вдруг сейчас рухнет, и помрет у ее ног?! Сердце-то не стальное! Износилось! Вообще удивительно, как это она дотянула до такого возраста.

— Ты кто, девочка?! — хриплым, «прокуренным» голосом спросила старшая.

— Я — это ты, Зина, только из другого мира и другого времени — спокойно, немного грустно ответила Зина-младшая — Из тысяча девятьсот семьдесят второго года. Хочешь услышать мою историю? Или тебе нужны еще какие-то подтверждения моему рассказу? Ну, например…что жила ты на улице Чернышевского, в трехкомнатной квартире, принадлежавшей твоему покойному мужу. Что водила бежевую волгу ГАЗ-24. И что разработала систему работы с долговременной памятью, применяя некоторые препараты — я могу назвать какие именно препараты, и какова дозировка. Я — это ты. Только пятьдесят лет назад. А то, что у меня якобы отсутствует память о прошлом — это все чушь. Маскировка. Если я расскажу о том, что прибыла из прошлого — меня точно признают больной, никто и никогда не поверит моим рассказам. Ну что еще тебе рассказать…как ты потеряла девственность? С хирургом полевого госпиталя, на подложенных под задницу ватниках. Тоже ведь никто не видел и никто не знает. Как ты перепугалась — кровотечение было таким сильным, что у тебя вся ладонь была в крови. А хирург перепугался и долго извинялся — он не думал, что ты…я — девственница. Что тебе добавить такого, о чем не мог знать никто?