Хозяин башни. Часть 1 - Роберт Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждый человек, вне зависимости от возраста и рода занятий мог бросить в костёр послание или прошение богам Миитланда. Считалось, что с уходящим в небо дымом они непременно будут доставлены по назначению. Прежде хорошим знамением являлось, если над священным костром пролетит ворон, спутник Одина и символ Первых людей. Вместе с мудрой птицей слова людей обязательно должны были достигнуть повелителей Миитланда. Теперь, когда эти птицы исчезли из Енкильмаала, люди могли надеяться лишь на дым и волю случая. Ну и на то, что Фавра поможет.
Полина с Иваном кинули в костёр, который грозно гудел и трещал огромными поленьями, обдавая их жаром, кусочки коры. Каждый нацарапал на них руны с заветным желанием. Огонь принял приношение, взметнув на мгновение пламя вверх, унося в сумрачное небо бересту. Девушка и опирающийся на неё парень задрали головы вверх, смотря на чёрный дым, струившийся ввысь.
– Как думаешь, боги нас действительно слышат? Читают наши слова?
Полина задумчиво промолчала.
Сзади уже подходили Эрик и Катя. Девушка светилась от счастья, щёки её рдели от смущения, не в пример Эрику, который побледнел и кидал злые взгляды на Полину с Иваном.
– Двинули отсюда! – потащила Полина Ваньку за руку.
– Тихо, не тяни так, я ж сейчас навернусь тут! – зашипел друг девушки, чуть не упав.
– Скорее давай.
Они быстро ушли прочь от костра и Эрика с Катей. Парень ревниво смотрел им вслед.
– Пойдём может на реку? Устала я от шума. Столько народу. Вон, – она подбородком указала на край площади, где рядом с грудой опустевших пивных бочек скорчился и блевал весельчак Тайко, – праздник превращается в вакханалию.
Площадь полнилась заметно опьяневшими жителями, которые устраивали нелепые танцы, горланили похабные песенки и громко хохотали над скабрезными шутками особо остроумных. Некоторые отобрали у музыкантов инструменты и теперь кто во что горазд играли на них, создавая кругом жуткую какофонию.
– Давай, – нехотя согласился Иван, – только прихватим один бочонок. Так, для настроения, – он с надеждой взглянул в глаза Полине, хватая с ближнего стола чьи-то забытые кружки, стоявшие среди обглоданных куриных костей.
– И как мы его потащим? Я и тебя и пиво должна буду нести?
– Чего меня нести, – насупился Ванька, – сам доковыляю. А бочонок можно по земле катить.
– Ладно, жертва, уговорил.
– Хватит называть меня так!
– Как? Жертвой?
– Именно, – злобно зыркнул Иван на подругу.
– Сейчас принесу, инвалид, жди тут, – хихикнула Полина. Ванька промолчал, решив, что отыграется на подруге когда они уже доберутся до Туи и бочонок будет рядом.
– У меня завтра всё плечо в синяках будет, – проворчала Полина, морщась каждый раз, как Ванька делал очередной прискок, больно надавливая ей на ключицу. Девушка с силой ткнула ногой бочонок, покатившийся вперёд, подпрыгивая на маленьких холмиках, покрытых травой, в предрассветный час поблёскивающей синевой.
Они шли через поле, где дремали загнанные в загоны лошади и быки. Впереди уже виднелась Туя, окутанная дымкой близящегося утра. Вдалеке от площади, где полыхал жаркий огонь, было значительно холоднее и ребята пожалели, что не взяли с собой одеял. Из деревни доносились выкрики и смех тех, кто еще в силах был продолжать гуляния. Постепенно звуки отдалялись. Друзья вышли к одинокому тополю у реки, широко раскидавший лапы ветвей. Здесь Полина часто находила уединение и покой, наблюдая как мимо, в бесконечном течении проходит река. Густая крона дерева укрывала от дождя и спасала от жары. Полина даже иногда беседовала с тополем, а он отвечал ей шорохом листвы и покачиванием ветвей.
Полина села на большой корень, торчавший из земли. Рядом со вздохом облегчения плюхнулся Ванька.
– Угораздило ведь, – с досадой произнёс парень, растирая больную ногу. Пока они шли до реки, хмель успел выветриться. Иван ловким движением выбил пробку из бочонка и подставил кружку. В неё тугой струёй ударила пена, распространяя вокруг кисловатый аромат пива. Наполнив две кружки и заткнув обратно отверстие, Ванька протянул одну кружку Полине.
– Ну, за то, чтоб Торг прошёл удачно.
– И за твою ногу. Надеюсь, она скоро примет обычную свою форму, мне уже надоело таскать тебя, – шутливо проворчала Полина и сделала небольшой глоток. Иван же приложился к кружке надолго, и убрал её только когда она на половину опустела, громко рыгнув.
– Очень культурно. Усишки вытри свои.
– Спасибо, – театрально склонив голову, ответил парень, утирая рукавом пену с верхней губы, на которой уже обозначился светлый пушок.
На противоположный пологий берег из Зелёного леса вышел на водопой большой олень с широко ветвящимися рогами. Вокруг природа начала просыпаться после недолгой летней ночи. На востоке солнце цеплялось за горизонт первыми робкими лучами, выуживая себя из постели.
– Ваня, ты скучаешь по прошлой жизни? – вдруг спросила Полина, что парень аж поперхнулся от неожиданности.
– Не особо, знаешь ли. У меня с ним связаны не лучшие воспоминания. Здесь лучше, спокойнее. Здесь мир. Да и времени прошло уже достаточно. Мне Енкильмаал кажется куда более реальным, чем Мир людей. Я иногда ловлю себя на мысли, что мне прежняя жизнь приснилась, а я всегда тут жил, с Божаном, Маликой, Машкой. И с тобой вот.
Полина глядела в сторону видневшейся ржавой электровышки на востоке, на балках которых сидели галки, отсюда кажущиеся чёрными точками. Словно кляксы. Девушка протянула опустевшую кружку Ване, который без слов наполнил её и вернул обратно.
– А я скучаю. Думаю, как там мои поживают, что с ними сейчас. Тоска иногда сдавливает, душит.
– Ну так времени-то прошло всего ничего. Сколько ты уже здесь? Три лета провела?
– Четвёртое пошло, – повернулась Полина к Ваньке и печально улыбнулась. – Надеюсь когда-нибудь тоска уйдёт.
– Конечно уйдёт. Три года для Енкильмаала это не срок. Так, короткая вспышка. Вот увидишь, уже следующим летом рванём вместе с отцом в Гнездо. А оттуда ты, как и хотела на все четыре стороны сможешь пойти, – улыбнулся Ванька. – Не передумала ещё?
– Конечно нет, сам же знаешь, как я этого жду.
Снова воцарилось молчание. И Полина и Иван уткнулись, как в мягкую подушку, каждый в свои мысли. Кругом нарастал новый день, разгоняя звуки и тёплые запахи лета. Роса на траве начинала испаряться, накрывая поле туманом. Из норок вылезли мышки-полёвки и побежали по своим делам, птицы начинали перекличку, из прибрежных камышей в перевалку выбредали утки со своими выводками, и шумно плюхались в воду. С востока задувал ветерок, беспокоя волосы Полины.
Девушка по инерции попивала пиво. Свежесть утра разбавляла
