Финальный аккорд - Кевин Милн

– Он или она, возможно, вообще не будет любить искусство, – заметил я как-то ночью. – Может, ребенок будет как твой брат, умник в области техно-гаджетов, чьим единственным творческим проявлением станет программирование видеоигр.

Она ахнула.

– Представляешь, если мы вырастим маленького Стюарта? Ни за что. Я просто окуну его в искусство с первого дня и докажу, что воспитание имеет больше влияния, чем природа.

Несмотря на то, что было уже далеко за полночь, она сбросила одеяло и вылезла из постели.

– Ты куда собралась?

– У меня есть некоторые забавные идеи, как нарисовать животных, чтобы повесить в детской, с расчетом на то, что у нашего ребенка будет детская. Они будут веселые, сильные и смелые, как наш ребенок. Я хочу начать рисовать, пока их образы свежи в моей памяти. А ты ложись спать.

– Анна, – окликнул я ее, пока она не выскользнула из спальни, – тебя действительно радует мысль, что ты будешь мамой, не так ли?

Она плавно подошла к кровати и поцеловала меня, пожелав спокойной ночи.

– Я боюсь, – призналась она, – но я никогда не была более счастливой, чем сейчас.

Исходя из практической необходимости, наши персональные мечты о будущем отошли на задний план перед лицом срочных общих нужд на данный момент. Мы оба были полны решимости внести свою лепту, чтобы дела пошли как надо. Я соглашался на любые замены в школе, как уроков музыки, так и по другим предметам. Я также увеличил количество рабочих часов в музыкальном магазине и дополнительно взял еще трех учеников для частных занятий по выходным. Анна увеличила количество часов в универмаге почти до тридцати в неделю. Она попросила еще больше, но работодатель не захотел быть на крючке и доплачивать ей, поэтому держал ее на позиции, предполагающей просто нижний предел количества рабочих часов. Дважды в неделю по вечерам она также давала уроки живописи акварелью в местном магазине товаров для рукоделия. Анна считала деньги, заработанные в магазине «Умелые ручки», небольшой заначкой, которую она тратила на свое усмотрение. Обычно эти деньги шли на покупку чего-то для «ребенка» – пинеток, комбинезона для сна, обуви и даже изредка комплектов одежды.

– Я не понимаю, как ты можешь покупать одежду для новорожденных, – сказал я ей, когда она воспроизводила по образцу самое последнее предложение, которое нашла в магазине детских товаров «Джимбори». – Мы даже еще не знаем, кто у нас.

– Это очень просто, дорогой. Мятно-зеленый и желтый – нейтральные цвета. Так же, как кролики, щенки и плюшевые медведи являются нейтральными животными. Поскольку я придерживаюсь сочетания этих вещей, не имеет значения, мальчик у нас или девочка.

– Ты действительно серьезно об этом подумала, не так ли?

Она посмотрела вниз, коснулась живота, который только становился заметным, и тихо улыбнулась.

– Я все время об этом думаю.

В течение первого триместра я заметил устойчивое снижение числа «Настоящих любовных записок», которые я получал от Анны. Но только потому, что сократилась частота исполнения моих гитарных серенад. В то время как в первые месяцы нашего брака я, бывало, играл для нее почти ежедневно, к двенадцатой неделе беременности, хорошо, если я доставал Карла два раза за семь дней. Но каждый раз, когда я это делал, она в обязательном порядке оставляла мне записку, даже если та была всего лишь с напоминанием о том, что ей хотелось бы, чтобы я играл для нее чаще. Хотя мы по-прежнему чувствовали себя до неприличия бедными, в начале второго триместра мы нашли подходящую двухкомнатную квартиру на другом конце города и переехали в свое жилье. Для того чтобы скопить немного денег на то время, когда родится ребенок, я добавил к своему графику работы в выходные дни еще четыре часа частных уроков игры на гитаре. Денег было недостаточно, но и они нас выручали. При том количестве часов, сколько мы работали, у нас с Анной было такое чувство, что мы едва видим друг друга. Иногда, поздно ночью, она, бывало, говорила, что мне надо притормозить, что я взял на себя слишком много.

– Это только временно, пока ребенок не появится, – отвечал я. – Просто чтобы быть уверенным, что нам хватит денег свести концы с концами. А потом, кто знает, может быть, после того, как ребенок родится, я смогу, наконец, продать пару хороших песен и вытащить нас из этой финансовой неразберихи.

– Просто пока не появился ребенок?

– Я обещаю.

Честно говоря, я намеревался сдержать это обещание. И я действительно думаю, что сделал бы это. К сожалению, я не получил шанса. На пятом месяце беременности у Анны случился выкидыш. Ребенку не суждено было появиться.

Глава 9

Для меня выкидыш был несчастным случаем. Для Анны это была эмоциональная катастрофа. Конечно, эта беременность была случайной, немного «упс», но это не помешало Анне привязаться к ребенку, который рос и шевелился внутри ее. По мере развития беременности она начала видеть и оценивать себя в роли матери. Мысль о том, что скоро прибавится новый член нашей семьи, приводила ее к бесконечному восторгу. Она уже отобрала из длинного списка детских имен кучку тех, которые больше всего ей нравились; она экономила каждую копейку, чтобы начать запасаться подгузниками; и она успела сделать столько акварельных рисунков животных, что ими можно было наполнить Ноев ковчег, не говоря уже о стенах одной детской комнаты. Но теперь все это были напрасно предпринятые усилия. Еще вчера все было идеально, а на следующий день мечты о материнстве были без причины и предупреждения внезапно извлечены из нее, разрушены.

Объяснение акушера, которое он выдвинул в добавление к гонорару в двадцать пять сотен долларов за свои услуги, было таким: «Иногда такое случается». В самом деле? Спасибо, что объяснили, док. Не имея медицинской страховки для покрытия расходов, неудачная беременность опустошила наш накопительный счет до последнего цента. А что у нас осталось взамен? Несколько нечетких снимков УЗИ ребенка, которого мы уже никогда не увидим, детские наряды, которые никогда не будут носиться, и страдания, которые, казалось, никогда не пройдут.

Чтобы справиться с потерей, мы вернулись к обычному распорядку, который включал в себя большие дозы времени, когда мы концентрировались на личных занятиях. Каждый из нас перенаправил усилия на пока еще иллюзорные мечты о написании песен и детских книг. Я был искренне рад видеть, как Анна проводит больше времени за рисунками. Я ничего не сказал, когда она начала уединяться во второй спальне квартиры, в которой мы планировали сделать детскую, но которая теперь служила ей художественной студией до поздней ночи. Я просто понял, что, рисуя и сочиняя книги, она пыталась справиться с депрессией, в которой находилась после выкидыша.