Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке - Евгений Янович Сатановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повестка дня монархий Залива сегодня включает противостояние экспансии шиитского Ирана, борьбу с конкурентами, в том числе из числа родни, на собственной территории и светскими авторитарными режимами арабского мира. Хотя в последнем случае не без исключений: Саудовская Аравия поддержала свержение президента Египта Хосни Мубарака, наряду с Катаром. Однако, после того как плодами «Арабской весны» удалось воспользоваться одной только Дохе, соперничающие с ней Эр-Рияд и Абу-Даби заключили союз с египетскими военными, свергнувшими представлявшего «Братьев-мусульман» президента Мохаммеда Мурси. Как следствие, салафитское королевство смогло найти опору в египетской армии, ставшей гарантом его безопасности на иракской границе, которая в любой момент могла быть прорвана боевиками прокатарского «Исламского государства», а ОАЭ сотрудничают с АРЕ в Ливии.
При этом «заливники» в скрытой форме поддерживают борьбу радикальных исламистов против властей в проблемных регионах неисламских стран с большими мусульманскими общинами, включая индийский Кашмир, китайский Восточный Туркестан и российский Северный Кавказ, несмотря на то что сами периодически оказываются целью их атак. Члены «заблудшей секты», как в Саудовской Аравии называют боевиков «Аль-Каиды», пытающихся свергнуть династию, и «Исламское государство» для Эр-Рияда ничуть не менее опасны, чем для Дамаска и Багдада. Монархии Залива обвиняются в поддержке исламских радикалов за пределами Ближнего Востока, в том числе в западном мире – США, Канаде, Европе, Латинской Америке, а также в странах Юго-Восточной Азии. Именно их финансовая помощь служит основой джихада в Сирии, Ираке и Афганистане, распространения радикального ислама в Сомали, Судане, Йемене и странах Сахеля.
При этом главную роль в финансировании таких группировок, как салафитские структуры «Аль-Каиды» (включая сирийскую «Джабхат ан-Нусру» и её клоны, многие из которых у КСА «перехватила» Турция), играет Саудовская Аравия, а соперничающий с ней Катар стоял за «Исламским государством» и стоит за «Братьями-мусульманами». Сотрудничество с исламскими монархиями позволяет приостановить поддержку ими исламистов на той или иной территории на некоторое время, как это практикуют Вашингтон, Париж и Лондон, политики и государственные деятели которых поддерживают прочные личные отношения с династиями стран Залива, но до конца эта деятельность не прекращается и при необходимости легко может быть запущена вновь. Что и демонстрирует история исламистского терроризма в странах Европы.
Как видно из вышесказанного, на БСВ монархии сохранились только в арабском мире. За исключением Марокко, все они сосредоточены на Аравийском полуострове и в примыкающей к нему Иордании. Однако это не означает, что традиционная аристократия потеряла власть в других частях региона. Скорее наоборот. Ослабшая в ходе «Арабской весны» система государственного устройства БСВ дала толчок реанимации системы традиционных связей. Шейхи племён, главы религиозных орденов, землевладельцы из старых феодальных родов пользуются широчайшими полномочиями на территориях, которые контролировали и часто продолжают контролировать их семьи и последователи. Влияние Ага-хана на исмаилитов, Джумблатов и Арсланов на ливанских друзов, шейха Фадлаллы на ливанских шиитов, ас-Садров и ас-Систани на шиитов Ирака, кланов Барзани и Талабани на иракских курдов – лишь несколько примеров этого.
Происхождение играет огромную роль на БСВ, как и во многих других регионах мира, включая те, где сословное деление формально упразднено. Потомки «старых семей» часто ведут активную политическую деятельность в парламентах, занимают посты министров и губернаторов, президентов и премьер-министров, конкурируя с пробивающимися во власть выходцами из армейской верхушки и разведывательных служб, партийными аппаратчиками и лидерами радикальных исламистских группировок. История жизни и смерти Зульфикара и Беназир Бхутто в Пакистане – яркий пример этого.
При этом ближневосточные монархии вынуждены лавировать между автократическими традициями и давлением изнутри и извне, ограничивая полномочия правителя в пользу той или иной формы парламента или консультативной шуры с более или менее широкими полномочиями. В то же время парламентаризм в пределах этих стран, как правило, не выходит за пределы рамок, очерченных монархом. Когда оппозиция переходит поставленные ей границы, её подавляют силой – при помощи собственной армии (как с исламистами и палестинцами в Иордании), или армий соседних монархий (как с шиитами на Бахрейне).
Традиционно глава династии или кто-либо из его ближайших родственников является главнокомандующим вооружёнными силами страны или национальной гвардией (в Саудовской Аравии), состоящей из элитных подразделений – опоры режима на случай попытки военного переворота. Так, в Иордании король Хусейн являлся фактическим главой созданных им военно-воздушных сил и лично принимал участие в боевых действиях и подавлении мятежей, а его сын, будущий король Абдалла II, командовал десантными войсками. Не менее существенным является контроль над спецслужбами – мухабаратами, который осуществляется в большинстве случаев членами правящей семьи. Наиболее известен в этом качестве был саудовский принц Турки аль-Фейсал, сын правившего Саудовской Аравией до того, как был убит, короля Фейсала. Как глава Управления общей разведки королевства он прославился созданием в 80-е годы «Аль-Каиды». Его шурин, принц Бандар бин Султан в 2000-е смог спровоцировать вторжение США в Ирак, поддерживал террористическую активность в России и стоял за развязыванием в Сирии гражданской войны.
Опорой марокканской и иорданской монархий в народных массах их стран является происхождение правящих династий, восходящее к потомкам пророка. Оно освящает власть правителей с точки зрения ортодоксального ислама и традиционного общества. Прочие арабские монархи (за исключением султана Омана) не могут похвастаться такой древностью происхождения. При этом все короли, эмиры и шейхи арабского мира опираются на те или иные кланы или племена – свои собственные, родственные или союзные, ограничивая в правах, а при необходимости и подавляя прочее население страны. В Иордании опорой трона служат черкесы и чеченцы – потомки военных поселенцев Оттоманской империи, а также «классово близкие» Хашимитам бедуины, держащие под контролем составляющих большинство населения палестинцев. В Марокко – берберы, к которым относится королевская семья, успешно эксплуатирующая всё более популярный в современном арабском мире тезис о правах потомков доарабского населения региона «на первородство».
В Саудовской Аравии династия опирается на салафитские кланы Неджда, выступающие единым фронтом против населения Хиджаза, шиитов Восточной провинции, зейдитов Ассира, исмаилитов Наджрана и других жителей завоёванных основателем династии Абд аль-Азизом ибн Саудом провинций. В Катаре – салафиты, возводящие своё происхождение к потомкам ибн Ваххаба, против местных шиитов. В Омане – племена
