Роса на солнце - Вадим Львов

   К ним подбежал начштаба Зимин и, расстегнув подбородочный ремень, стащил с него шлем. Громов затряс головой и, наконец, к своему облегчению услышал звуки, которые стали складываться в привычную уже звуковую гамму боя.

   — Ты нормально, командир? Спросил Зимин, тряся его за плечи…

   — Будет всё нормально, если ты меня трясти перестанешь, а Курёхин перестанет лапать гвардии подполковника, как девку…

   Курёхин тут же отпустил его талию и вытянулся во фрунт, пожирая начальство преданным взором и являя ему слегка придурковатый внешний вид.

   — Что это, б…ть, было? Спросил Громов у Зимина…

   — Авианалёт. Судя по- всему, бомбы управляемые.

   — Потери?

   — У нас, вроде нет. А вот гренадёрам, судя по всему, досталось…

   Тут гарнитура рации ожила и голос комбрига сообщил

   — Ромашов и его начштаба убиты в ходе бомбёжки…

   Приехали….в первый же день… Эх… Димка-Димка…Зимин извлёк откуда-то из-под «бронника», плоскую фляжку и, отвинтив крышку, протянул мне…

   — Комбат, помянем соседа… и наших ребят…

За пять дней до событий. Северный Кавказ

   Пшеничный смотрел на землю, пролетающую под брюхом идущего на средней высоте Ми-8МТВ5 и покачивал головой, в такт ревущим в наушниках голландским трэшерам из «Legion of the Damned». Для Артёма, родившегося в казачьей станице недалеко от Ставрополя такое увлечение было необычным. Сверстники обычно слушали блатные песни про Магадан и Колыму в исполнении ныне покойного Миши Куба или братьев Нерадостных, дёргались на колхозных дискотеках под хиты «Ноги врозь», но Артёма от такой музыки мутило. Причём всерьёз, доходило до физического отвращения. Виной тому двоюродный брат Олег, живший в Ставрополе и любивший «тяжёлую» экстремальную музыку. К которой приучил и Артёма… Бешеный ритм гитар, энергетика, ритм ударных, выносили начисто мозг и вносили свежую струю агрессии в душный провинциальный мирок. Будучи старше Артёма на целых семь лет, Олег частенько заменял ему отца и старшего брата, помогая примером и советом в кризисное подростковое время… Именно Олег своим примером помог Артёму сделать правильный выбор профессии. Двоюродный брат поступил в Сызранское авиационное училище, готовящее пилотов вертолётов для всех силовых ведомств. После окончания почти пять лет прослужил на Кавказе, летая на Ми-8 внутренних войск, пока в марте две тысячи пятого не был сбит боевиками, недалеко от горного села Ботлих в Дагестане… Хоронили Олега, точнее то, что от него осталось, в закрытом гробу. После этого Артём Пшеничный, сделал выбор в пользу военной карьеры, поступив во Владикавказский институт внутренних войск. Пока он учился в России произошли радикальные перемены и внутренние войска подверглись не менее радикальному сокращению. Выпускников теперь ждали не полицейские части, а сухопутные войска. Честно говоря, Пшеничному было абсолютно всё равно, где служить, лишь бы представилась возможность расквитаться с уродами, убившими Олега. После выпуска он получил распределение в разведывательную роту девяносто пятой горнострелковой бригады, где и отпахал больше года, пока где-то на самом верху вертикали власти не пришла идея создать из местных, ставропольских ребят отдельный полк, приспособленный для борьбы с горцами. Полк получил название «Терской пластунский», располагался в станице с характерным названием Рубежная и был укомплектован исключительно контрактниками, прошедшими «огонь, воду и медные трубы» бесконечной кавказской войны. Главным отличием пластунов от других многочисленных спецподразделений разных ведомств была универсальность. Пластуны могли «работать» как на равнине, так и в горах, участвовать в воздушных десантах, проводить «зачистки» и штурмовать укрепрайоны. На данный момент боевая задача у пластунов была одна, не допускать нападения на Терско — Кизлярский особый район, именуемый в народе, Периметр, линию укреплений и постов, отсекающих территории, населённые русскими от диких горских племён. Как в известном фантастическом рассказе. Основным средством не допущения нападений были превентивные удары по шайкам «духов», или акции возмездия за уже совершенные набеги и обстрелы. Последняя масштабная акция возмездия, в которой пластунам Пшеничного пришлось участвовать, была знаменитая «Осенняя гроза». Полк, потеряв двенадцать человек убитыми и тридцать девять ранеными, уничтожил почти три сотни боевиков и «зачистил» три крупных «духовских» аула в районе воспетой Лермонтовым реки Валерик. Приказ командования был однозначным: работать по «жёсткому» варианту. Все, кто обнаружен с оружием в руках, должен быть уничтожен, а их жилища — разрушены. А вооружены там были почти все, включая женщин и подростков. Командир полка на рожон не лез, а грамотно использовал беспилотные разведчики, управляемые мины и огонь приданной полку артиллерии. В итоге потери были минимальны, а урон «духам» был нанесён огромный. Надолго в этом, ранее беспокойном районе, установилась тишь, гладь да божья благодать.

   Сотня Пшеничного специализировалась на действиях в заросших лесом чеченских горах. Каждого бойца Артём отбирал лично и был уверен в каждом на все сто процентов. Сотня «забивала караваны» с оружием и наркотой, охотилась на наиболее борзых «генералов» и «полковников», вырезала мелкие банды «моджахедов». Позывные капитана Пшеничного — «Эдди» псевдоним, взятый им в честь символа англичан из Iron Maiden на Кавказе, у многих вызывал приступы животного страха и ненависти. Артём помнил свою клятву, данную у гроба с останками брата, и редко кому из горцев удавалось уходить живым и невредимым после схваток с пластунами первой сотни. Особым шиком считалось привезти из рейда трясущегося от ужаса высокопоставленного «исламского волка» и сдать его в контрразведку. По слухам за голову Артёма предлагали миллион полновесных американских долларов, а за любого из его бойцов, пятьдесят тысяч — за мертвого и сто тысяч — за живого. Только вот в чём незадача: пластуны всех погибших всегда забирали с собой. Чего бы это не стоило. Если придётся погубить полусотню, чтобы спасти одного пластуна, значит, так тому и быть. Станичники братьев в беде не бросают.

   Вертолёт тем временем шёл вдоль ущелья, где текла река Бенойясси, проникая всё глубже в территорию имамата Ведено, управляемого фанатичными муллами и включающими почти три десятка крупных аулов, похожих больше на укрепрайоны с немалыми гарнизонами. После ухода русских за Терек и полного прекращения выплаты дотаций жителям северокавказских республик, процветающих за счёт дармовых денег и ресурсов Руси, республики менее чем за год превратились в аналог Сомали. Проскочив, незаметно для себя, феодализм, горцы быстренько скатились к родоплеменным отношениям, замешанным на кровной мести. Эволюция общественных отношений закрутилась в обратную сторону. Остановить межплеменную войну по принципу «все против всех» не удавалось даже эмиссарам ваххабизма и «Аль-Каиды». Недавно ребята из ОГСР рассказали хохму про то, как в одном из «зинданов» на «той стороне» нашли арабского проповедника, похищенного отморозками с целью выкупа. Русское военное командование и специальные службы содержали на службе несколько мощных, лояльных Москве вооружённых формирований, защищающих Периметр с внешней стороны и, отчасти, контролирующих равнинные районы Чечни, Ингушетии и Дагестана. Русские деньги выделялись только командирам этих отрядов и только на военные нужды. Ни о каком восстановлении хозяйства речи не шло. Как сказал министр финансов Руси: «Наведут порядок, сами восстановят».

   Условно все группировки можно было разделить на три вида: лоялисты, типа командующего «национальной гвардией Чечни» Саламбека Кадиева по прозвищу «Циклоп», радикальные исламисты, обосновавшие свои джамааты и имаматы на границе Чечни и Дагестана и южных районах и мечтающие создать «Кавказский Халифат» от Черного до Каспийского моря и, наконец, «вольные сообщества», а попросту бандиты, грабящие и тех и других, и живущие по мифическому «закону гор». Эти ребята облюбовали пограничные с Азербайджаном и Грузией районы. Помимо грабежа соплеменников и похищения редких иностранцев, джигиты собирались в стаи для нападения на Азербайджан и Грузию и даже пытались «набегать» на Периметр. Короче, было на Кавказе очень весело и зажигательно.

   Приказ, полученный Пшеничным в штабе полка, требовал провести разведывательно-боевую операцию в целях выявления новых маршрутов доставки боевикам имамата оружия и снаряжения. А также — возможного уничтожения каравана и захвата «языка». Уж очень заинтересовала командование активность в ранее спокойном и нелюдимом горном районе, замеченная со спутников и «беспилотников».

   «Пластуны» десантировались в абсолютной тьме, практически на ощупь, от травм и переломов спасало только отточенное годами мастерство и бесконечные тренировки. Подождав несколько секунд, пока глаза привыкнут в темноте, капитан повел свой отряд к месту обнаруженной активности, разбив на две группы по семь человек с проводниками во главе.