Том 1. Стихотворения 1898-1904 - Александр Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5 декабря 1902
«Я смотрел на слепое людское строение…»
Андрею Белому
Я смотрел на слепое людское строение,Под крышей медленно зажигалось окно.Кто-то сверху услыхал приближениеИ думал о том, что было давно.
Занавески шевелились и падали.Поднимались от невидимой руки.На лестнице тени прядали.И осторожные начинались звонки.
Еще никто не вошел на лестницу,А уж заслышали счет ступень.И везде проснулись, кричали, поджидая вестницу,И седые головы наклонялись в тень.
Думали: за утром наступит день.
Выше всех кричащих и всклокоченныхПод крышей медленно загоралось окно.Там кто-то на счетах позолоченныхСосчитал, что́ никому не дано.
И понял, что будет темно.
5 декабря 1902
«Царица смотрела заставки…»
Царица смотрела заставки —Буквы из красной позолоты.Зажигала красные лампадки,Молилась богородице кроткой.
Протекали над книгой ГлубиннойСиние ночи царицы.А к Царевне с вышки голубинойПрилетали белые птицы.
Рассыпала Царевна зерна,И плескались белые перья.Голуби ворковали покорноВ терему — под узорчатой дверью
Царевна румяней царицы —Царицы, ищущей смысла.В книге на каждой страницеЗолотые да красные числа.
Отворилось облако высоко,И упала Голубиная книга.А к Царевне из лазурного окаПрилетела воркующая птица.
Царевне так томно и сладко, —Царевна-Невеста — что лампадкаУ царицы синие загадки —Золотые да красные заставки.
Поклонись, царица. Царевне,Царевне золотокудрой:От твоей глубинности древней —Голубиной кротости мудрой.
Ты сильна, царица, глубинностью,В твоей книге раззолочены страницы.А Невеста одной невинностьюТвои числа замолит, царица.
14 декабря 1902
«Вот она — в налетевшей волне…»
Вот она — в налетевшей волнеРаспылалась последнею местью,В камышах пробежала на днеДогорающей красною вестью.
Но напрасен манящий наряд;Полюбуйся на светлые латы:На корме неподвижно стоятОбращенные грудью к закату.
Ты не видишь спокойных твердынь,Нам не стра́шны твои непогоды.Догорающий факел закиньВ безмятежные, синие воды.
24 декабря 1902
«Все кричали у круглых столов…»
Все кричали у круглых столов,Беспокойно меняя место.Было тускло от винных паров.Вдруг кто-то вошел — и сквозь гул голосовСказал: «Вот моя невеста».
Никто не слыхал ничего.Все визжали неистово, как звери.А один, сам не зная отчего, —Качался и хохотал, указывая на негоИ на девушку, вошедшую в двери.
Она уронила платок,И все они, в злобном усильи,Как будто поняв зловещий намек,Разорвали с визгом каждый клочокИ окрасили кровью и пылью.
Когда все опять подошли к столу,Притихли и сели на место,Он указал им на девушку в углу,И звонко сказал, пронизывая мглу«Господа! Вот моя невеста».
И вдруг тот, кто качался и хохотал,Бессмысленно протягивая руки,Прижался к столу, задрожал, —И те, кто прежде безумно кричал,Услышали плачущие звуки.
25 декабря 1902
«Покраснели и гаснут ступени…»
Покраснели и гаснут ступени.Ты сказала сама: «Приду».
У входа в сумрак моленийЯ открыл мое сердце. — Жду —
Что скажу я тебе — не знаю.Может быть, от счастья умру.Но, огнем вечерним сгорая,Привлеку и тебя к костру.
Расцветает красное пламя.Неожиданно сны сбылись.Ты идешь. Над храмом, над нами —Беззакатная глубь и высь.
25 декабря 1902
«Я искал голубую дорогу…»
Я искал голубую дорогуИ кричал, оглушенный людьми,Подходя к золотому порогу,Затихал пред Твоими дверьми.
Проходила Ты в дальние залы,Величава, тиха и строга.Я носил за Тобой покрывалоИ смотрел на Твои жемчуга.
Декабрь 1902
«Мы отошли — и тяжко поднимали…»
Мы отошли — и тяжко поднималиВеселый флаг в ночные небеса,Пока внизу боролись и кричалиНестройные людские голоса.
И вот — заря последнего сознанья, —Они кричат в неслыханной борьбе,Шатается испытанное зданье,Но обо мне — воздушный сон в Тебе.
Декабрь 1902
«Она ждала и билась в смертной муке…»
Она ждала и билась в смертной муке.Уже маня, как зов издалека,Туманные протягивались руки,И к ним влеклась неверная рука.
И вдруг дохнул весенний ветер сонный,Задул свечу, настала тишина,И голос важный, голос благосклонныйЗапел вверху, как тонкая струна.
Декабрь 1902
«Запевающий сон, зацветающий цвет…»
Запевающий сон, зацветающий цвет,Исчезающий день, погасающий свет
Открывая окно, увидал я сирень.Это было весной — в улетающий день.
Раздышались цветы — и на темный карнизПередвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа,Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
И не помню — откуда дохнула в лицо,Запевая, старая, взошла на крыльцо.
Сентябрь-декабрь 1902
«Целый год не дрожало окно…»
Андрею Белому
Целый год не дрожало окно,Не звенела тяжелая дверь;
Всё забылось — забылось давно,И она отворилась теперь.
Суетились, поспешно крестясь.Выносили серебряный гроб…
И старуха, за ручку держась,Спотыкалась о снежный сугроб.
Равнодушные лица толпы,Любопытных соседей набег…И кругом протоптали тропы,Осквернив целомудренный снег
Но, ложась в снеговую постель,Услыхал заключенный в гробу,Как вдали запевала метель,К небесам подымая трубу.
6 января 1903
«Здесь ночь мертва. Слова мои ди́ки…»
Здесь ночь мертва. Слова мои ди́ки.Мигает красный призрак — заря.Наутро ввысь пущу мои крики,Как белых птиц на встречу Царя.
Во сне и в яви — неразличимыЗаря и зарево — тишь и страх…Мои безумья — мои херувимы…Мой Страшный, мой Близкий — черный монах…
Рука или ветер шевелит лоскутья?Костлявые пальцы — обрывки трав…Зеленые очи горят на распутьи —Там ветер треплет пустой рукав…
Закрыт один, или многие лики?Ты знаешь? Ты видишь! Одежда пуста!..До утра — без солнца — пущу мои крики.Как черных птиц, на встречу Христа!
9 января 1903
«Я к людям не выйду навстречу…»
Я к людям не выйду навстречу,Испугаюсь хулы и похвал.Пред Тобой Одною отвечу,За то, что всю жизнь молчал
Молчаливые мне понятны,И люблю обращенных в слух.За словами — сквозь гул невнятныйПросыпается светлый Дух.
Я выйду на праздник молчанья,Моего не заметят лица.Но во мне — потаенное знаньеО любви к Тебе без конца.
14 января 1903
