Том 1. Стихотворения 1898-1904 - Александр Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4 августа 1902
«Свет в окошке шатался…»
Свет в окошке шатался,В полумраке — один —У подъезда шепталсяС темнотой арлекин.
Был окутанный мглоюБело-красный нарядНаверху-за стеною —Шутовской маскарад
Там лицо укрывалиВ разноцветную ложь.Но в руке узнавалиНеизбежную дрожь.
«Он» — мечом деревяннымНачертал письмена.Восхищенная странным,Потуплялась «Она».
Восхищенью не веря,С темнотою — один —У задумчивой двериХохотал арлекин.
6 августа 1902
«Пытался сердцем отдохнуть я…»
Пытался сердцем отдохнуть я —Ужель не сбросить этих снов?Но кто-то ждал на перепутьиМоих последних, страшных слов…
Он ждет еще. Редеют тени,Яснее, ближе сон конца.Он спрятал голову в колениИ не покажет мне лица.
Но в день последний, в час бездонный,Нарушив всяческий закон,Он встанет, призрак беззаконный,Зеркальной гладью отражен.
И в этот час в пустые сениВойдет подобие лица,И будет в зеркале без тениИзображенье пришлеца.
27 августа 1902
«Золотистою долиной…»
Золотистою долинойТы уходишь, нем и дик.Тает в небе журавлиныйУдаляющийся крик.
Замер, кажется, в зенитеГрустный голос, долгий звук.Бесконечно тянет нитиТоржествующий паук.
Сквозь прозрачные волокнаСолнце, света не тая,Праздно бьет в слепые окнаОпустелого жилья.
За нарядные одеждыОсень солнцу отдалаУлетевшие надеждыВдохновенного тепла.
29 августа 1902
«Без Меня б твои сны улетали…»
Без Меня б твои сны улеталиВ безжеланно-туманную высь,Ты воспомни вечерние дали,В тихий терем, дитя, постучись.
Я живу над зубчатой землею,Вечерею в Моем терему.Приходи, Я тебя успокою,Милый, милый, тебя обниму.
Отошла Я в снега без возврата,Но, холодные вихри крутя,На черте огневого закатаНачертала Я Имя, дитя…
Август 1902
«Тебя я встречу где-то в мире…»
Тебя я встречу где-то в мире,За далью каменных дорог.На страшном, на последнем пиреДля нас готовит встречу бог.
Август 1902
VI. С.-Петербург. Осень — 7 ноября 1902 года
«Я вышел в ночь — узнать, понять…»
Я вышел в ночь — узнать, понятьДалекий шорох, близкий ропот,Несуществующих принять,Поверить в мнимый конский топот.
Дорога, под луной бела,Казалось, полнилась шагами.Там только чья-то тень брелаИ опустилась за холмами.
И слушал я — и услыхал:Среди дрожащих лунных пятенДалеко, звонко конь скакал,И легкий посвист был понятен.
Но здесь, и дальше — ровный звук,И сердце медленно боролось,О, как понять, откуда стук,Откуда будет слышен голос?
И вот, слышнее звон копыт,И белый конь ко мне несется…И стало ясно, кто молчитИ на пустом седле смеется.
Я вышел в ночь — узнать, понятьДалекий шорох, близкий ропот,Несуществующих принять,Поверить в мнимый конский топот.
6 сентября 1902 С.-Петербург
«Безрадостные всходят семена…»
Безрадостные всходят семена.Холодный ветер бьется в голых прутьях.В моей душе открылись письмена.Я их таю — в селеньях, на распутьях…И кра́дусь я, как тень, у лунных стен.Меняются, темнеют, глохнут стены.Мне сладостно от всяких перемен,Мне каждый день рождает перемены.О, как я жив, как бьет ключами кровь!Я здесь родной с подземными ключами!Мгновенья тайн! Ты, вечная любовь!Я понял вас! Я с вами! Я за вами!Растет, растет великая стена.Холодный ветер бьется в голых прутьях…Я вас открыл, святые письмена.Я вас храню с улыбкой на распутьях.
6 сентября 1902
«В городе колокол бился…»
В городе колокол бился,Поздние славя мечтыЯ отошел и молилсяТам, где провиделась Ты
Слушая зов иноверца,Поздними днями дыша,Билось попрежнему сердце,Не изменялась душа.
Всё отошло, изменило,Шепчет про душу мою…Ты лишь Одна сохранилаДревнюю Тайну Свою.
15 сентября 1902
«Я просыпался и всходил…»
Я просыпался и всходилК окну на темные ступени.Морозный месяц серебрилМои затихнувшие сени.
Давно уж не было вестей,Но город приносил мне звуки,И каждый день я ждал гостейИ слушал шорохи и стуки.
И в полночь вздрагивал не раз,И, пробуждаемый шагами,Всходил к окну — и видел газ,Мерцавший в улицах цепями.
Сегодня жду моих гостейИ дрогну, и сжимаю руки.Давно мне не было вестей,Но были шорохи и стуки.
18 сентября 1902
Экклесиаст
Благословляя свет и теньИ веселясь игрою лирной,Смотри туда — в хаос безмирный,Куда склоняется твой день.
Цела серебряная цепь,Твои наполнены кувшины,Миндаль цветет на дне долины,И влажным зноем дышит степь.
Идешь ты к дому на горах,Полдневным солнцем залитая,Идешь — повязка золотаяВ смолистых тонет волосах.
Зачахли каперса цветы,И вот — кузнечик тяжелеет,И на дороге ужас веет,И помрачились высоты.
Молоть устали жернова.Бегут испуганные стражи,И всех объемлет призрак вражий,И долу гнутся дерева.
Всё диким страхом смятено.Столпились в кучу люди, звери.И тщетно замыкают двериДосель смотревшие в окно.
24 сентября 1902
«Она стройна и высока…»
Она стройна и высока,Всегда надменна и сурова.Я каждый день издалекаСледил за ней, на всё готовый.
Я знал часы, когда сойдетОна — и с нею отблеск шаткий.И, как злодей, за поворотБежал за ней, играя в прятки.
Мелькали желтые огниИ электрические свечи.И он встречал ее в тени,А я следил и пел их встречи.
Когда, внезапно смущены,Они предчувствовали что-то,Меня скрывали в глубиныСлепые темные ворота.
И я, невидимый для всех,Следил мужчины профиль грубый,Ее сребристо-черный мехИ что-то шепчущие губы.
27 сентября 1902
«Был вечер поздний и багровый…»
Был вечер поздний и багровый,Звезда-предвестница взошла.Над бездной плакал голос новый —Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,Как долгий визг веретена,Пошли в смятеньи старец важный,И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:В невозмутимой тишинеСреди толпы возник ИудаВ холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,Послали весть во все концы,И на губах ИскариотаУлыбку видели гонцы.
19 апреля — 28 сентября 1902
