Теория государственного кредита - Егор Канкрин

9

Некоторые ошибочно полагают, что долгосрочный случайный успех сможет заменить отсутствие фундаментальных принципов системы продуманного политического руководства. Стоит нам лишь обратиться к истории, и простое сравнение разных эпох и цифр тут же изменят наше ошибочное представление. Нас охватит ужас при осознании того, что эти блистательные эпохи в жизни народов нигде не длятся дольше периода жизни одного поколения. Слава персов начинается и заканчивается Ксерксом. Расцвет Афин наблюдается от битвы при Соломине и до сражения при Эгоспотамах, а Спарты – от Фермопил до Левктры. Период расцвета фиванского царства исчерпывается временем жизнедеятельности Эпаминонда и Пелопида. Период блеска Македонии простирается от битвы при Херонеи до пожара Персиполя. Правление Селевка в Сирии, трех Птолемеев в Египте и Митридата у Понта – это не более полувека удачи для каждого из этих народов. Если правление Карфагена, и, в особенности, Рима выступают как исключения из данного правила, то это случилось, во-первых, благодаря развитию мировой торговли, во- вторых, из-за того что последние присоединяли покоренные народы и вели политику подавления своих прямых конкурентов. Таким образом, на это повлияли обстоятельства в большей степени соответствующие скорее рукотворному успеху, нежели случайному. Если мы перейдем к эпохе средневековья, то погрузимся в хаос из событий, вершимых исключительно волею случая, где неопределенность последствий полностью соответствует неясности причин. В этом длинном отрезке времени лишь Венеция и католический Рим заслуживают внимания. Строго говоря, только Венеция унаследовала искусство торгового ремесла Карфагена. Католический же Рим обязан своему величию основательности своей политики и неискоренимому невежеству других народов. Процветание этих двух государств продолжалось пока у Венеции не появились конкуренты в мировой торговле, и пока повсеместное просвещение не уничтожило последние остатки варварства. Что касается турок, то их история является действительно исключением. Их успехи следует, несомненно, отнести на счет случая, но, не смотря ни на что, они продолжались долго. Удача сделала для них больше, чем для любого другого народа. На троне Оттоманской империи за 250 лет восседало 13 султанов, из которых каждый общепризнанно является великим правителем. До какого же варварства и унижения они дошли в наши дни! По сути этот единственный в истории пример показывает нам, что даже когда удача исключительно сопутствует какому-либо народу долгое время, ее плодов все равно не хватает для прочного основания процветающей нации. В новейшей истории наиболее красноречивым примером является Испания. Случай подарил Испании половину мира, и это в тот период, когда она и так владела третью территории образованной части Европы, когда ее войско было самым многочисленным, ее флот господствовал на всех морях, ее торговым рынком был весь известный мир, а ее язык и литература были повсеместно на высоте. Какое небывалое благоприятное стечение обстоятельств! И, тем не менее, эта блистательная эпоха в истории Испании длилась недолго. Она начинается с победы при Павии и заканчивается битвой при Сант-Квентине, что составляет всего лишь 32 года. После вестфальского мира изменяется положение всей Европы. С этой поры случай начинает уступать место расчету, а утверждению основных принципов предшествуют долгие искания и острая критика. В следующей части мы подробно остановимся на примере Англии и Франции и попытаемся доказать, что и сегодня определенные причины порождают все те же следствия.

10

Просвещение можно обнаружить уже в древности у греков и римлян. О Египте мы знаем слишком мало. О других народах даже не стоит и говорить. История Греции подтверждает все, о чем мы говорили. Мы с детства привыкли почитать Салона и Ликурга. Но может ли сила и слава народа, добытая в торговле и умножении сокровищ, быть по праву приписана тем, кто, на самом деле, отдал все свои силы, чтобы уничтожить и торговлю и богатство? Тот, кто хочет знать действительные причины краткосрочного величия Афин и Спарты, должен искать их не в введении тяжелой монеты из железа, знаменитой спартанской чечевичной похлебке и бессмысленном законе об остракизме, а в других обстоятельствах, которые попадают как в разряд случайностей, так и в разряд преступлений. В действительности, причиной процветания Афин является не что иное, как жестокое разграбление сокровищ храма в Делосе и преступное распорядительство этими сокровищами. Спарта никогда бы не смогла снарядить флот Лисандра если бы им не удалось выпросить денег у персидского царя – какое унижение для потомков Леонида! Филипп обязан своему могуществу разграблением Дельфийского храма, сокровища которого ему удалось употребить на взятки правителям больших греческих городов. Вот действительные причины величия Афин, Спарты и Македонии. Это не домыслы, а неоспоримые факты. И, в силу своей природы, подобная удача длится, увы, недолго. Но как недалеко ушли простые, но усердные римляне от остроумных, въедливых греков! В их истории нет ни одного свободного от предрассудков непредвзятого законодателя. Учреждения, созданные единоличной властью и произволом правителя, по сути, не влияли на судьбу народа. Законы же, напротив, были действенны и эластичны, они откликались на запросы времени и менялись сообразно обстоятельствам, и, вместе с растущим национальным хозяйством, постоянно совершенствовались. Их законы, обычаи, сокровища и оружие по природе своей иностранного происхождения – римляне берут у других все, что может принести им пользу, и даже богам покоренных народов они даруют право на поклонение в своих храмах. Так, благодаря, с одной стороны, своему политическому устройству, с другой, успехам своего оружия Рим стал единоличным властителем всего известного мира.

11

Мы считаем необходимым здесь, в начале второй главы, сразу указать, что приведенные далее цифры и факты почерпнуты из трудов Шторха, Зау, Ганита, Монтферанда, Прайса, Мальтуса, Риккардо, Конарда, Брефона, Торнтона, Мирабо, Шапталя, Шарля, Дюпена, Неккера и других известных писателей, а также из различных периодических изданий, материалов Британской библиотеки, Ревью Бретаник, Ревю Д Эдинбург, Куотерли ревю, из официальных росписей под заголовком «О положении Англии», выпускаемых английским правительством ежегодно перед каждым заседанием английского парламента, а также из прочих документов, публикуемой статистики и речей народных представителей. Строгое соответствие между собой цифр, указанных в большинстве источников, дает нам право думать, что мы верно передали цифры и изложили события в их истинном свете. Если же какой-то единичный факт был нами упущен или неправильно понят, то это не окажет заметного влияния на выводы всего нашего исследования. Если же какие-либо приведенные нами из перечисленных трудов цифры не соответствуют оригиналу, то это только потому, что, не имея возможности проверять их правильность, мы, обнаруживая разночтения в разных источниках, выводили для примера их среднее значение.

12

Декарт и Маршал Гебриан принадлежат эпохе правления Людовика XIII. Тюренн, Конде, Вобан, Корнель, Паскаль и Мольер были известны еще в правление вдовствующей императрицы Анны австрийской, а Кольбер был воспитан и получал образование у Мазарини. Фенелон, Арно и Рассин впали в немилость при Людовике XIV и были преследуемы им, либо всеми забыты в изгнании. Виллара, который позднее спас Францию, он долгое время ненавидел. Напротив, ему нравились в военном деле: Вильруа, Марсан, Талард, в государственных делах: Лувуа, Шамильяр и Демаре, в литературе: Тапилен и Кино. Кроме Лувуа, который сделал и много плохого, и Талара, который показал себя превосходным дипломатом, все остальные не были выдающимися людьми.

13

Faire rendre gorge aux fermier – выражение эпохи, которое невозможно перевести не испытывая отвращения.

14

Полный перечень этих титулов на продажу есть не что иное как список самых смешных и нелепых названий. Он то и дело встречается в документах той эпохи и является ее позорным памятником.

15

Чтобы читатель мог получить представление о мерах, которые тогда применяло французское правительство, мы приведем несколько заслуживающих внимания примеров. В правление маршала Мельерайе откупщики были обложены высокими налогами, ассигнации же, выданные им и другим заемщикам, упразднены, в результате чего они все были вынуждены объявить себя банкротами. «Эта мера, – говорится прямо в королевском указе, – надежная и полезная, так как она касается низших, чрезмерно богатых слоев населения». Маркиз Данжо, считавшийся одним из ближайших соратников Людовика, рассказывая о происшествиях при дворе, пишет: «Сегодня король повелел продать тяжбу между королевской казной и некими частными лицами. За это удалось выручить для казны 400 000 франков». Похожие записи с подобными подробностями часто встречаются в его журнале. В конце концов, и сам Кольбер издал столь суровый закон, что нигде в истории не возможно найти ничего подобного. Этот закон грозит смертной казнью подданным, отказывающимся давать взаймы правительству. И при этом закон не был отменен, а просуществовал до 1789 г. и был, в итоге, упразднен уже народным собранием.