Теория государственного кредита - Егор Канкрин

Как только бразды правления перешли в руки Наполеона, состояние финансов было следующим. Директория оставила ему в наследство 598 260 972 франков в виде недополученных доходов бюджета, задолженности по приобретенным национальным достояниям и других недополученных платежей; всеобщий хаос был таков, что эти сами по себе законные требования правительства считались пустым звуком. Государственный долг после всей серии банкротств составлял 63 миллиона годовых в виде постоянных процентов по долговым обязательствам, что соответствовало сумме заемного капитала 1260 миллионов. Одно только это сравнительно небольшое обременение было слишком тяжелым для директории, поскольку обязательства французских фондов консолидированной трети продавались с потерей – за 100 франков 90 франков. Вся наличность монаршей казны не превышала 179 000 фр., и эта ничтожная сумма была постоянно в залоге, что не дало возможности новому правительству даже отправить курьера с извещением для армии и департаментов о революции 18-го брюмера. Счета находились в таком беспорядке, что министр финансов вынужден был заявить о невозможности составления бюджета на 1800 г. и перенес это составление на 1801. Армия была без амуниции, все чиновники от мала до велика уже 10 месяцев не получали жалования, огромное количество распоряжений правительства так и не были выполнены, а правительственные подряды продавались на рынках за гроши. Дороги были разбиты, каналы разрушены, проезд практически невозможен. Ремесло и торговля почти исчезли. В этом отчаянном состоянии Франции нужен был человек твердый духом, деятельный и нечуждый везению, и она нашла его в лице Наполеона.

С самого начала своего правления он обратил особое внимание на состояние финансов. Вместо насильственных займов, предпринимаемых директорией, он ввел новый налог на движимое и недвижимое имущество и разрешил уплачивать его частично звонкой монетой, частично в виде ассигнаций и государственных векселей. Это распоряжение повысило спрос на французские активы и с этих пор они начали расти в цене. Переуступка нескольких соляных приисков, лесных угодий и государственной собственности по такой же системе умножило доверие народа к правительственным решениям. Вскоре последовала масштабная реформа системы налогообложения. Продажа национальных богатств позволила раздробить большие, зачастую плохо управляемые хозяйства на более мелкие и наделила множество мелких собственников, готовых использовать любые средства, чтобы вырастить урожай и начать торговлю, правом пользования землей. С присущей ему проницательностью Наполеон понял, что свободное владение этими угодьями и улучшенная обработка этих земель являются истинным ключом к возрождению и процветанию Франции; он подтвердил необратимость заключенных сделок и снизил пошлины на недвижимое имущество, компенсировав недостачу введением нового налога на соль. Еще до окончания первого года его правления в каждом департаменте уже существовал управляющий по финансовым вопросам со штатом помощников, наделенный огромными полномочиями и обязанный регулярно давать отчет. Все невыплаченные долги, доводившие директорию до обморока, начали постепенно уплачиваться, пока однажды от 500 миллионов в виде неуплаченных долгов не осталось лишь 48 миллионов. Не была забыта и торговля – учреждение французского банка на правах коммерческого банка сразу дало новый толчок всем торговым операциям. Все эти незамедлительно принятые Наполеоном меры были упрочены удачами французского оружия, взятием Вандеи и заключением всеобщего мира в Амьене.

В действиях Наполеона если и было что-то, что и поныне вызывает восхищение у потомков, то это в первую очередь жесткий контроль и беспрекословное исполнение, введенные им в сфере финансов. Одним из первых его действий было разделение государственных финансов на две сферы. Распределение и сбор налогов осталось в ведении министерства финансов. Выделение же ассигнований на текущие расходы стало подведомственным государственному казначею. Оба министра были обязаны в конце каждого месяца докладывать Наполеону в присутствии всего правительства о состоянии доходов, расходов, движении капиталов и дебиторской задолженности. После того как он знакомился с подобным месячным отчетом он начинал совещание с каждым из министров и определял каждому его месячный бюджет, исходя из его потребностей и возможностей кассы. Так, распоряжение поступало сверху во все участки управления финансами. Все чиновники министерства финансов находились в прямом подчинении одного человека, который единолично награждал отличившихся и наказывал виновных, следя за успехами ведомства глазами своих вельмож. Под его покровительством, они, жаждущие наград и поощряемые мудрой системой распределения премий, привели всю систему в такой порядок, что иной раз заранее уплачивали еще несобранные средства должников, совмещая тем самым лучшее, что было в системе откупщиков с наилучшими возможностями правительственного регулирования и управления. Не последнюю роль в этом деле сыграла и известный темперамент самого Наполеона. Он постоянно проверял все цифры с той же тщательностью с которой он обучал свои войска. Содержание в порядке армии и финансов было главной его задачей.22 Он настолько хорошо осознавал, что его власть и будущее целиком зависит от этих двух вещей, что роспись бюджета не важно в войну или в мирное время, будь он в палатке или во дворце всегда находилась рядом с отчетом о состоянии войска. В обеих этих сферах он был не только администратором, но и законодателем. Всем известно, что при создании Свода законов, все что касается сбора податей, рекрутского набора и системы налогов, написано им самим чуть ли ни в одиночку. Неустанные усилия великого человека не могли не принести свои плоды. Уже в 1803 году Наполеон был настолько доволен докладом министра финансов, что распорядился переписать его сорок раз и тайно отослать в Англию. В результате порядок удалось укрепить, подати начали поступать в казну бесперебойно, государственные доходы без учета неуплаченных долгов взлетели до 900 млн. франков. В начале 1812 г. государственные дела были приведены в такой порядок, что балансы за 1811 г. к этому моменту были все сведены, и все суммы на очередные и внеочередные расходы выделены. Сумма долга к уплате была снижена до 30 млн. франков, 20 млн. из которых было уже приготовлено для погашения, а в подвалах Тюильри было собрано и свалено в кучу 300 млн. фр. в золотой и серебряной монете. Это позволяет нам утверждать, что система сбора податей и накопления сокровищ в период правления Наполеона была доведена до совершенства.23

Но на этом славные дела Наполеона, увы, заканчивается. После того как он сделал все необходимое для введения кредита во Франции, он остановился, а значит либо не хотел извлечь пользу из преимуществ кредитной системы, либо не знал как это сделать. Мы с удивлением узнаем из истории, что такой великий духом, многосторонне талантливый человек как Наполеон, становится не похож на самого себя, когда мы говорим о кредите. Он не только не желает прибегнуть к каким-либо формам займа, но и регулярно этому противится, а также испытывает личную неприязнь ко всем кредитным операциям и тем, кто их осуществляет. Его секретарь Буринье был удален за то, что поместил свои капиталы в публичные фонды. Дуврард дважды становился объектом его гнева. «Человек, который обладает 30 млн., – сказал он, является слишком опасной фигурой для правительства. Никто из моих подданных не должен иметь более 3 млн. свободного капитала. Он был настолько твердо убежден, что использование кредита непременно ввергнет страну в несчастья, что при каждом новом займе заключаемом англичанами испытывал невольную радость, зная, что проценты, получаемые по заемному капиталу, будут использоваться на цели противные проводимой ими политики. Его министр финансов24 говорит в своем отчете за 1804 г.: «Ведение войны требует еще больших ассигнований, и его императорское величество полон решимости искать их в улучшении системы податей, и не прибегать в сфере государственных расходов к такому опасному и разорительному средству как займ. Его точка зрения всем нам известна. Он справедливо считает, что кредит, как бы его не ценили расточители, поглотит все средства и все надежды на будущее, что расстроит финансы и уничтожит само государство. Возможно осталось уже недолго ждать наступления назначенной нам судьбой эпохи, когда мы сможем преподать урок всем европейским державам». Таковы были взгляды Наполеона на этот всеобъемлющий предмет, ибо всем известно, что он лично читал и проверял все написанное своими министрами, особенно публичные документы, и что они все мыслили его категориями и притворяли в дело его слова. Эти принципы можно проследить не только в его словах, но и в его действиях. В 1806 г. он учредил кассу погашения – она была ничем иным как новым департаментам по размещению займов. Он выпустила облигаций на 60 млн. с разной ставкой процентов, однако вместо того, чтобы организовать постепенное погашение, Наполеон сам определил сроки и долю государственного имущества, которое должно пойти на погашение. В итоге он занимал средства на определенное время и на короткий срок. В 1813 г ему помимо регулярных доходов понадобилось еще 300 млн. франков и он приказал продать общинные земли в городах, ввел новые налоги и увеличил старые, но о кредите даже и не помыслил. В конце концов в 1814 г. когда враг приближается к самому сердцу Франции, он после роспуска законодательного сената идет на то, что без содействия последнего сам составляет государственный бюджет. Но и тогда среди всех его комбинаций в его бюджете, увы, не находится места идее создания работающей кредитной системы. Он использовал свои последние сбережения, чтобы отстоять свой трон, но не прибег к займам, отклонив предложения даже самых преданных капиталистов и зажиточных горожан. Подобная близорукость показывает, что он разделял сложившееся во французском народе предубеждение против кредита. И здесь становится видна рука провидения. Оно, в конце концов, избавляет Европу от человека с искаженными представлениями о кредитной системе и гнета его доктрины. Если бы инстинкт собственной выгоды не обманул бы его в этом вопросе, если бы его гений понял и оценил бы все преимущества кредита, если бы его могущественная рука научилась управлять этим рычагом, все его дерзкие по размаху предприятия, вероятно, увенчались бы успехом и весь мир вынужден был бы склониться перед его силой. Кто знает, возможно, своей сегодняшней независимостью народы Европы обязаны именно предвзятости Наполеона против прописных истин государственного кредита.