Дюк (ЛП) - Гаджиала Джессика

На это глаза Ло блеснули. — Что ж, удачи им в этом. Эшли нравятся девушки, — добавила она, когда ее мужчина начал уходить, заставив его обернуться с улыбкой.

— Бедные ублюдки, — сказал Кэш, качая головой и исчезая.

— Есть ли шанс, что я смогу принять душ? — спросила я, переводя взгляд с Ло на Дюка.

— Прошло сорок восемь часов как наложили швы, боюсь нет, — сказала Ло, качая головой. — Но мы можем устроить тебе обтирание. И, может быть, если Рейн не выгонит меня, я помогу тебе вымыть голову.

С этими словами меня отвели обратно в комнату Дюка вместе с Ло и Эшли, Дюк стоял за дверью во время осмотра, где мне сообщили, что рана заживала, но швы будут наложены, по крайней мере, еще некоторое время. Я была свободно обернута вокруг спины, а затем и ребер. Ло протянула мне пару черных штанов для йоги, в которые я радостно влезла, и пошла к комоду Дюка за футболкой.

— Сейчас лучше носить свободное, — сказала она мне, доставая белую футболку, затем передумала и вернулась с темно-синей. — Так что одежда Дюка подходит лучше всего.

Я скользнула в нее. — Что такое Хейлшторм? — я поймала себя на том, что выпаливаю.

Эшли бросила на Ло взгляд, который она проигнорировала. — В каком-то смысле это похоже на лагерь выживальщиков (прим. перев.: Движение (субкультура), объединяющее людей, которые активно готовятся к различным ожидаемым ими чрезвычайным ситуациям). У нас есть забор, собаки и солнечная энергия. Но главная причина, по которой Рейн отправляет к нам всех женщин и детей, заключается в том, что наши здания сделаны из контейнеров для хранения. Они непроницаемы, когда мы этого хотим.

— Как ты думаешь, мне тоже стоит туда пойти? — спросила я, зная, что не хочу этого, и услышав немного этого в своем собственном голосе.

— Честно говоря, я не знаю, — сказала Ло, садясь в ногах кровати. — Это странная ситуация. Обычно, если есть угроза для Приспешников, они знают, кто ее посылает. Это русские, или мексиканцы, или даже конкурирующая банда байкеров. Странно, что это делается так скрытно.

— Это делает угрозу еще более опасной, — добавила Эшли, убирая свои припасы. — Если бы они знали об угрозе больше, решение было бы уже на полпути. Но в нынешней ситуации… это может продолжаться какое-то время.

Я вздохнула, слегка покачав головой. — То есть ты хочешь сказать, что я застряну либо здесь, либо в Хейлшторме на «некоторое время»? Я не могу вернуться домой? Я не могу жить своей жизнью?

— Это риск, на который ты действительно хочешь пойти, просто на случай, если ты не в безопасности? — настаивала Эшли.

Это было хорошее замечание. Я была уверена, что, если устрою истерику, они отправят меня восвояси. Но к чему это привело бы меня? Одна в многоквартирном доме, в котором даже не было системы безопасности? Ладно, может быть, даже если бы я вложила деньги в перцовый баллончик и уроки самообороны, я не была глупа, это не принесло бы мне никакой пользы. Если бы я кому-то понадобилась, они могли бы меня заполучить. И обратиться к копам? Ну, после того, как прошло столько времени, они, вероятно, подумают, что я все выдумала, или сошла с ума, или что-то в этом роде. Даже если они мне поверят, к чему это приведет? Патрульная машина будет проезжать мимо моего дома каждый час? Как будто это поможет. Меня могут убить между патрулями. И вдобавок ко всему, если я расскажу копам, что на самом деле происходит, это поставит меня на другую сторону против Рейна и его Приспешников? Этот ответ, вероятно, был громким «да», и, хотя в тот момент они, казалось, не хотели причинить мне никакого вреда, кто знает, изменится ли это, если они вдруг узнают, что я настучала на них.

Итак, каким бы безумием ни было то, что мне пришлось полностью поставить всю свою жизнь на паузу, был ли на самом деле другой выбор? На это не было похоже. Казалось, что я каким-то образом втянула себя во что-то, из чего не могла безопасно выбраться.

Что будет с моей квартирой? Мои вещи? Могу ли я все еще связаться со своей семьей?

О, Боже.

А как насчет моей бабушки? У меня даже не было возможности навестить ее. И если я пропущу еще один день, не позвонив ей, она начнет беспокоиться.

— Ладно, подожди, — сказала Ло, бросив на меня взгляд, который говорил, что она видит, как вращаются мои шестеренки. — Я поняла. Это слишком много для любого, кто может принять, не говоря уже о том, кто не должен этого делать. Но я думаю, что все согласны с тем, что обеспечение твоей безопасности важнее, чем собеседования, покупки продуктов и все такое обычное дерьмо.

— Я понимаю, — согласилась я, кивая. — Но это обычное дерьмо важно. Мне нужно платить за квартиру, иначе я её потеряю. Однажды все это закончится, и мне нужно будет где-то жить. Мне понадобятся мои вещи. Все, что у меня есть, находится в этой квартире и…

— Ну, если Рейн этого не сделает, я пошлю кого-нибудь за твоими вещами. Ты не потеряешь здесь все. Ты просто теряешь пару дней или недель. Вот и все. Я думаю, что это небольшая цена за твою жизнь.

И снова она не ошиблась.

— Моя бабушка только что сломала бедро… — начала я.

Ло махнул рукой. — Мы придумаем, как тебе с ней увидеться. Тебе просто нужно хорошо притвориться, чтобы она не поняла, что что-то не так. И, что ж, может быть, лучше подождать еще день или два, пока синяки на твоем лице не заживут.

— Хорошая идея, — кивнула я.

— Хэй, — сказала Ло, положив руку мне на колено. Когда я подняла глаза, все, что я увидела, было понимание в ее глазах. — Это отстой. Ты ничего не сделала, чтобы заслужить это, но так оно и есть. Ты можешь сидеть здесь и переживать из-за того, что тебе плохо, и впадать в глубокую депрессию, или ты можешь смириться с этим, списать это на то, что жизнь временами была безжалостной сукой, и двигаться дальше. В любом случае, это не изменит ситуацию, только то, как ты с ней справишься.

Мне нравилась Ло.

Я едва знала ее, но она мне нравилась.

Может быть, это было потому, что я выросла рядом со своей бабушкой, которая была очень упрямой и самоуверенной, и меня тянуло к такой твердости. Было довольно круто видеть это в женщине, которая не была в три раза старше меня.

Может быть, что-то из этого немного передастся мне.

— Хорошо. Так что пойдем выпьем кофе, пока все мужчины не выпили его за нас, — сказала Ло, вставая и направляясь к двери.

Когда мы вернулись на кухню, Ренни и Дюка уже не было, кто-то по имени Репо сказал нам, что у них «есть кое-какое дерьмо», и оставил все как есть, прежде чем пойти и приготовить нам (и всем мужчинам) немного еды.

К пяти вечера Дюк все еще не вернулся.

Ло и Эшли были практически насильно выведены из помещения Кэшем, который настоял, чтобы она вернула свою «прекрасную задницу» обратно в Хейлшторм, прежде чем стемнеет.

И я осталась одна.

Поэтому, чувствуя себя неловко и чувствуя, что со мной обращаются как с прокаженной, а все мужчины, казалось, расходились от меня веером, когда проходили мимо, я вернулась в комнату Дюка.

Я обтерлась в раковине.

Я снова сменила футболку.

Я ждала.

И ждала.

Потом я ждала так долго, что заснула, и желудок заурчал, когда я задремала.

И я снова проснулась от громких хлопков.

Я оказалась в сидячем положении с поднятым ножом, прежде чем успела даже моргнуть, чтобы сон покинул мои глаза.

— Быстро с этим справлюсь, — сказал Дюк, приподняв бровь и глядя на меня из сгорбленного положения, где он складывал вещи на земле. Мои вещи. На самом деле, он держал мою пушистую розово-желтую подушку для тела (прим. перев.: U-образная подушка) под мышкой. Это было настолько абсурдно, что я издала странный, сдавленный смех, от которого его собственные губы тоже приподнялись. — Слава богу, мне не пришлось брать эту штуку с собой на байк, — сказал он, бросая ее на кровать, и я потянулась за ней, сложила ее пополам и прижала к груди, одновременно удивленная и обрадованная, обнаружив, что она больше не пахла моим стиральным порошком, а вместо этого имела запах Дюка.