Алекси Лайхо. Гитара, хаос и контроль в жизни лидера Children of Bodom - Петри Силас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звезды хаоса относятся к колдовским историям, которые я изучал во время создания альбома I Worship Chaos, в 2015 году, и для меня эти татуировки имеют особое значение. Однажды в какой-то статье я наткнулся на термин «arms of chaos» и начал смеяться от мысли, что мои руки, или «arms», – это настоящее оружие хаоса. (В английском языке слово «arms» переводится не только как «руки», но еще и как «оружие», – прим. пер.) Естественно, эту шутку нужно было довести до конца и позаботиться о том, чтобы набить на своих руках звезды хаоса.
Изображение Кали, богини смерти в индуизме, которую я считаю свои личным ангелом-хранителем, находится рядом со звездой хаоса. Эти татуировки мне набил Танели Ярва из группы Sentenced, еще один финский музыкант, у которого чертовски хороший стиль тату-работ. Помимо этого на моей руке есть надпись, которая имеет для меня особое значение, – она набита в память о моем дорогом друге Тонми Лиллмане: «TL Rest In Peace».
Фраза «Trashed, Lost & Strungout», конечно же, связана с нашим одноименным EP-альбомом 2004 года. Это тоже дело рук Яри Синкконена, как и изображение чувака, выглядывающего из-за стены. Под одеждой у меня татуировки не спрятаны, они есть только в моей душе и на руках. Одна из них у меня покрыта так называемым рукавом, а на другой находятся тату, выполненные в духе воспоминаний моряков о долгих путешествиях. Я отношусь к татуировкам совершенно иначе, чем к созданию музыки, то есть они не должны быть идеальными или продуманными до мелочей. Они – мой сайд-проект в стиле фри-джаз!
* * *
Шрамы от порезов, конечно, тоже служат воспоминаниями о моем жизненном путешествии. Когда смотришь на них, многое оживает в памяти. Я начал резать себя, как только уехал из Эспоо, – это был крайне хреновый период моей жизни. Когда мне исполнилось 18 лет, я получил водительские права, что, конечно, было чертовски здорово. Это означало, что я мог хоть как-то передвигаться по окрестностям, оставаясь при этом в безопасности. Ведь если я ходил пешком, то постоянно нервничал из-за мысли о том, что на меня могут напасть те наркоманы.
Моя подружка в то время жила в Матинкюля, и когда однажды я ехал к ней из Манккаа, то обнаружил хорошую уединенную гравийную дорогу, проходившую вблизи Кокинкюлянтие.
Это и стало местом, где я останавливался и резал себя. Кто-то делает перерыв в пути, чтобы перекурить, а у меня было немного по-другому. На какое-то время это стало для меня успокаивающей привычкой, но, к счастью, я смог остановиться до того, как произошло что-то действительно серьезное. Суть заключается в том, что если бы я задел сухожилие, то все закончилось бы крайне плохо, и я бы уже не смог играть. А попадание лезвием по вене положило бы конец и всему остальному…
Глава шестая
в которой Алекси рассказывает об улучшении звучания группы и о появлении у него первого профессионального инструмента – гитары марки Jackson, ранее принадлежавшей Йири Ялканену. Знакомство с влиятельной фигурой в сфере музыкального импорта по имени Кай Саарикко предвещает группе светлое будущее.
Встречи с музыкантами групп Sentenced, Amorphis и Stratovarius выступают в роли неких обрядов посвящения и заставляют Алекси поверить в то, что он на верном пути. И как раз в то время ему удается поиграть в составе группы Impaled Nazarene. Также мы узнаем о том, как Алекси, на тот момент еще не достигший двадцатилетия, впервые посещает Россию и Мексику.
Когда я начал работать над альбомом Something Wild, звучание моей гитары всё еще было довольно расщепленным. На дебютной записи и последующих концертах я использовал другую мою гитару, Ibanez RG550. Я продал Tokai, подаренный моим отцом, накопил недостающую сумму и купил Ibanez. Не высший класс, конечно, но, по крайней мере, у этой гитары был 24-ладовый гриф и рычаг тремоло.
Она стоила 3000 марок, потому что была подержанной. На самом деле это невообразимо большая сумма для гитары такого уровня. А усилитель у меня был, одним словом, отстойный – всё тот же 50-ваттный Marshall.
К счастью, у Киппо в студии находилась современная и многофункциональная «голова» Peavey 5150, через которую я записал все гитарные партии для нашего альбома.
Сначала я планировал как можно скорее обновить свой усилитель перед записью второго диска, но потом в магазине Downtown Guitars я наткнулся на бывшую гитару Йири Ялканена, гитариста группы Stone.
Модель от Jackson Custom Shop была инструментом высочайшего уровня и стоила очень дорого – 9000 марок, но я знал, что ее быстро продадут, поэтому мне пришлось действовать сразу. Я на время оставил идею с покупкой усилителя, занял примерно половину нужной суммы и купил гитару всей моей жизни.
Еще большую значимость всему происходящему придавал тот забавный факт, что Ялканены, то есть семья Кари Тапио, жили на той же самой улице, что и моя семья, когда я был маленьким. Поскольку Йири был почти на десять лет старше меня, я так и не смог узнать его получше. Зато с его младшим братом Йоона мы были друзьями. Мы вместе катались на скейтбордах и всё такое.
В какой-то момент я сказал Йири, что его инструмент попал в мои руки. Думаю, это произошло как раз в то время, когда мы перенесли репетиционную точку из Lepakko в Nosturi. Тогда Йири можно было найти в закоулках неподалеку от тех мест – в очень странное время, иной раз даже посреди дня, и при том совершенно пьяного. Насколько я помню, он сказал, что это просто здорово, что инструмент теперь находится у меня.
Во время покупки гитары Jackson я познакомился с Кайтсу Саарикко, который позже стал для нас важным деловым партнером благодаря фирме Musamaailma. Уже позже, когда была окончена работа над нашим вторым альбомом, мы пришли к нему, чтобы представиться и узнать о спонсорских сделках.
Совет на эту тему нам дал гитарист группы Amorphis – Эса Холопайнен, который в то время работал в Spinefarm. Он сказал нам взять все газетные вырезки с упоминанием нашей группы, какие мы только сможем найти, и смело отправляться на переговоры с Кайтсу. И, конечно
