Чертовски богат - Джудит Гулд

– Да в чем дело, что за пожар с одеждой?

– В чем дело? Сейчас скажу. – Жестом фокусника Дина извлекла откуда-то две пригласительные карточки, отпечатанные на веленевой бумаге, и помахала ими перед Зандрой с таким восторгом, словно это было приглашение на королевскую коронацию. – Только что принесли. Прием в честь самого важного события нынешнего сезона. И догадайся, кто его дает? – Она сунула карточки прямо под нос Зандре. – Вот именно, милая, твой собственный кузен принц Карл Хайнц фон унд цу. Как видишь, приглашений два. Одно для меня с Робертом, другое – для тебя со спутником. – Казалось, Дина вот-вот лопнет от возбуждения. – Ну как? Признайся, удивлена?

– О Господи, Дина, – взмолилась Зандра. – Только не сегодня. Ну пожалуйста. Я жутко устала. Последние две ночи я почти не спала и...

– Ничего страшного. Никаких отговорок. Прием начинается в половине восьмого, и у тебя полно времени вздремнуть и проснуться свеженькой, как огурчик.

Взяв Зандру под руку, она мягко, но решительно повела ее через огромный холл наверх, в собственные покои, не переставая тараторить, как сорока:

– Слава Богу, гардероб у меня ломится от одежды, которую я еще и не надевала... так что сначала займемся этим, потом найдем какие-нибудь побрякушки – нет, нет, не возражай, ничего и слышать не хочу, – а потом я дам тебе совершенно убойное снотворное и уложу у себя. Можешь не сомневаться: когда подойдет время ехать, будешь благоухать, как свежая маргаритка!

Глава 8

Многое может измениться в жизни за один-единственный день.

Тридцатидевятилетний мужчина, усевшийся вчера перекусить в своем величественном, сплошь заставленном книгами кабинете в пентхаусе одной из Аукционных башен, был, наверное, самым завидным женихом на свете. А сегодня тому же мужчине, которому на сей раз обед должны были подать в библиотеку, исполнилось сорок.

Это был принц Карл Хайнц фон унд цу Энгельвейзен, и факт собственного сорокалетия заставил его ощутить бренность бытия. Ответственность, накладываемая сказочным богатством и титулом, а равно весьма специфические законы наследования, существующие в их роду уже почти три четверти тысячелетия, давили на него тяжелым бременем.

То, что ему и сейчас приходилось думать об этих вещах, уже само по себе приводило принца в расстройство – особенно если иметь в виду, что последние двадцать лет он жил весьма беспорядочной жизнью.

Принц Карл Хайнц, бесспорно, один из наиболее осторожных дельцов в мире, был известен также своим на редкость беспутным нравом. За ним тянулся шлейф многочисленных связей. Кинодивы, шансонетки, топ-модели – этим кругом его любовные приключения отнюдь не ограничивались. Неутомимый любовник, он числил среди покоренных им женщин замужних дам и даже дочерей своих друзей, партнеров по бизнесу, политиков и вообще всяких знаменитостей.

Услышав легкий стук в дверь, он откликнулся по-немецки:

– Herein!

Открылась дверь, и на пороге показался Йозеф, его секретарь и по совместительству слуга, бывший с ним с самой юности и знавший хозяина как свои пять пальцев.

– Доброе утро, ваше высочество, – церемонно приветствовал принца Йозеф. – И позвольте поздравить ваше высочество с днем рождения и пожелать всяческого благополучия.

– Доброе утро, Йозеф. Спасибо.

Йозеф переступил с ноги на ногу.

– Подать вашему высочеству завтрак сейчас или попозже?

– Попозже, Йозеф.

– Слушаю, ваше высочество.

Йозеф вышел, а принц вновь погрузился в печальные раздумья. Нынче, когда ему исполнилось сорок, особенно неприятно было смотреть в лицо грубой действительности. У Карла Хайнца даже в желудке заныло. Пора утихомириться, упорядочить свою жизнь, да и о будущем подумать – нелегкая задача для человека в его положении...

Небеса послали его высочеству принцу Карлу Хайнцу Фернандо де Карлос Жану Иоакиму Алехандро Игнацио Иеронимиусу Юстасу фон унд цу Энгельвейзену все, о чем только можно мечтать: богатство, каким может похвастаться мало кто в мире; титул, принадлежащий к числу самых старинных и самых благородных; аристократическую внешность. Принц, один из красивейших мужчин своего времени, наделенный ко всему прочему ненасытным любовным аппетитом, выглядел моложе своих сорока зафиксированных в книгах лет – зафиксированных потому, что на протяжении последних семисот лет все законные отпрыски рода фон унд цу Энгельвейзенов появлялись на свет исключительно в присутствии трех законников, в чьи обязанности входило удостоверить и зафиксировать в старинных семейных книгах тот факт, что новорожденный действительно вышел из лона дщери семьи фон унд цу Энгельвейзенов; иное дело, что эта старинная традиция могла в любой момент обернуться двойной ловушкой. С одной стороны, законники – народ неразборчивый, и подкупить можно даже троих. С другой – можно ли быть уверенным в том, что дитя действительно принадлежит к знатному роду, ведь при зачатии никто свечку не держал?

Как бы то ни было, однако, в принадлежности Карла Хайнца к старинной фамилии сомнений быть не могло. Текущая в его жилах голубая кровь многих поколений сказывалась во всем: его окружала аура благородства, он не только сохранял королевскую осанку, но также выглядел и говорил, как истинный аристократ. У него был настоящий римский нос – узкий, длинный, слегка изогнутый, с горбинкой посредине, которой все Энгельвейзены, если, конечно, судить по старинным портретам, собранным в фамильном замке, гордились так же, как гордятся своими шрамами завзятые дуэлянты. Уши, маленькие, плоские, почти без мочек, указывали на принадлежность к еще одной королевской семье Европы, с которой Энгельвейзены были веками связаны сложными брачными узами. Но в блестящих голубых глазах с чуть загнутыми книзу ресницами и морщинками в углах плясали чертики явно не королевского происхождения.

Начиная с пятнадцати лет, принц Карл Хайнц прыгал из постели в постель самых красивых женщин пяти континентов. Но любовные подвиги, о которых с таким упоением писали газеты, мало что могли сказать о его характере. За легкомысленной внешностью плейбоя скрывался твердый как сталь и даже безжалостный делец, человек, совершенно уверенный в себе, и веру эту равно питали кровь и власть денег.

По иронии судьбы эта самая кровь стала ныне источником самой серьезной из его проблем, корни которой уходят в седую старину, в 1290 год, когда Карл Великий даровал его прославленному предку Юстасу за оказанные услуги титул князя Священной Римской империи. Вместе с титулом и огромными земельными наделами на территории нынешней Германии Юстасу досталась и высшая честь – исключительное право надзирать за доставкой папской почты на всем пространстве западного Средиземноморья.