Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Когда я вернулась в студию, Мириам, занятая работой, не заметила темных кругов у меня под глазами. Дэвиду я ничего не сказала.

Полгода спустя, когда он приехал домой, я засунула в холодильник бутылку белого вина и поставила греться еще одну бутылку, но уже красного. Я приготовила говяжьи рулеты с голубым сыром и каштанами, на десерт был пирог с голубикой. Он отнес меня в спальню. Когда все закончилось, я смахнула с его лба волосы и прошептала несколько теплых слов. Его грудь была покрыта потом. Я положила руку ему на грудь, слушая удары его сердца. Мне захотелось испытать то горячее, взрывное ощущение, когда не существует ничего, кроме свободного полета.

Мы заснули, потом проснулись и снова занялись любовью. Три раза он входил в меня, и, когда он наконец выбился из сил и глаза его потемнели от страсти, меня охватило спокойствие. Я чувствовала, как его семя движется внутри меня, спеша создать что-то прекрасное.

Прошло еще три месяца, прежде чем я написала ему, что беременна. Я убедила его, что ему не следует волноваться. От него ничего не требовалось – никаких обязательств или поддержки. Я представила, как он читает мое письмо среди жарких песков. Сначала им овладеет тревога, потом он успокоится, нахмурится и задумается о сыне на другом конце света.

Он позвонил и предложил мне выйти за него замуж. Мы решили сыграть свадьбу, когда он вернется в следующий раз.

В его голосе чувствовалась уверенность. Ребенок получит его имя.

Я спросила его, любит ли он меня. Ведь у нас было так мало времени, чтобы узнать друг друга.

– Да, – ответил он. Я верю, что он не врал. – Я люблю тебя, Сюзанна. Этого достаточно, чтобы я связал с тобой свою судьбу.

Через неделю появилась боль. Мириам отвезла меня в больницу.

– Первый ребенок, – сказала она, – такое бывает.

Она плакала вместе со мной и нежно обнимала меня за плечи, словно боялась, что я рассыплюсь от ее прикосновений. Вскоре вернулся Дэвид, чтобы утешить меня.

– Мы все равно поженимся, – заверил он, – и у нас будет много детей.

Мы поженились тем летом в Маолтране. Я получила то, что хотела, однако меня преследовали призраки – боль была невыносима. Мириам переехала в мой дом, а я – в Рокроуз. Как она говорила, меньше шума, меньше места. Она считала, что две женщины в семейном гнезде плохо уживутся.

Вдалеке маячил Буррен – серое лоскутное одеяло с зелеными проплешинами. Я представила, как земля кипит под этими известняковыми отрогами и дольменами, а на поверхности – нежные орхидеи и горечавки, ясменник, колокольчики, очанки и зверобой, торчащий из трещин в скалах. Суровый, но прекрасный пейзаж должен был облегчить мои страдания. У нас еще будут дети. Они вырастут свободными и счастливыми.

Я старалась убедить себя в этом, но судьба подняла на смех все мои мечты. Одну за другой. А потом появился шепот. Мои потерянные дети шептали: «Больше никогда… больше никогда… больше никогда… »

Больше шепота нет. С тех пор как появилась ты, он исчез. Единственный звук, который нарушает ночной покой, это твои громкие крики, словно ты пытаешься разрушить стены своим голосом.

Глава четырнадцатая

Карла

Запах тигровых лилий наполнял кухню. Некоторые цветки открылись, явив миру пятнистые лепестки, которые отворачивались от агрессивных тычинок. Карла читала где-то, но не могла вспомнить, где именно, и в то время она, должно быть, как раз вынашивала Исобель, что настойка тигровых лилий помогает при тошноте и рвотах во время беременности. Но ей не нужна была настойка. Ни разу за все девять месяцев Исобель не потревожила ее, не считая легких толчков ручками и ножками. Она приняла цветы от Эдварда Картера и поставила их в вазу.

– Полиция прекратила поиски, – сообщила она. – Я хочу, чтобы ты убедил их, что сдаваться слишком рано.

– Почему ты думаешь, что у меня получится убедить их? Он вытянул ноги под столом и отхлебнул кофе.

Карлу раздражало, что он так непринужденно чувствует себя рядом с ней.

– Ты политик…

– От оппозиции, – напомнил он.

– Только ты можешь это сделать. – Карла села напротив и заставила себя не нервничать. – Я должна найти ее, – добавила она. – В противном случае я не знаю, как жить дальше.

– Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, Карла. – Он говорил уверенно, такой же обходительный и убедительный, каким она его помнила. – Младенец не может исчезнуть без следа. Должно быть, они что-то не заметили. Никто не смог бы в одиночку провернуть такое дело. У кого-то должна быть информация, которая сможет нам помочь. Я подниму эту тему. И подключу свои связи в СМИ. Как только история забывается, шансов не остается. Если уж я берусь за дело, то будь уверена, что твоя дочь найдется.

Карла гадала, чью совесть он пытается утихомирить, свою или ее.

– Что ты делаешь в течение дня? – спросил он.

– Жду телефонного звонка, – ответила она.

– Это тебя разрушит.

– А что мне еще остается делать?

Он покачал головой и встал. На мгновение Карле показалось, что он собирается прикоснуться к ней, и она отпрянула. Эту бессознательную реакцию он, конечно, заметил.

– Я плохо с тобой обращался, – сказал он и замолчал, когда она подняла руку, словно возводя барьер между ними.

– Мне необходимо сосредоточиться на будущем, Эдвард. А не на прошлом. Ты можешь нам помочь?

Он кивнул, понимая всю бесполезность извинений.

– Как семья? – спросила Карла, прежде чем он ушел.

– Все уже выросли, – ответил он. – Каждый пошел своей дорожкой. Скоро я стану дедушкой.

– Как жена?

Несколько секунд он смотрел ей в глаза, потом отвел взгляд в сторону.

– Воробушек, как обычно, возится с благотворительностью.

Когда он ушел, Карла открыла заднюю дверь и выбросила лилии в мусорное ведро. Она больше не могла ощущать их навязчивый аромат в том маленьком пространстве, которое теперь занимала.

Эдвард назвал жену воробушком. Ласкательным именем. Когда-то, когда Карла только начинала общаться с Картером, она представляла ее щебечущей женщиной с носом-клювиком, которая наклоняет голову то на один бок, то на другой. Но женщина, которую она увидела в первом ряду на показе мод, организованном в благотворительных целях, была изящной и стройной, с русыми волосами, обрамлявшими красивое лицо. Она скромно сидела, сложив руки на коленях, а Карла уверенной походкой шла к ней по подиуму. Рената Картер внимательно посмотрела на нее и отвела взгляд, не желая разглядывать очередное увлечение мужа.

Она, конечно, была права, и теперь Карла, если бы могла поговорить с ней, спросила бы, сколько времени нужно для достижения такого уровня принятия и равнодушия, которые требуются, чтобы сделать невыносимое банальным.

Глава пятнадцатая

Сюзанна

На ее могиле растут цветы. Небольшие изящные цветочки, которые появляются и исчезают в зависимости от времени года. Весной я посадила там крокусы и подснежники, а потом примулы, первоцветы, колокольчики, фиалки, незабудки. Сегодня самый короткий день в году. Ее годовщина. Я понимаю, почему она осталась со мной на более долгий период. Другие руки забрали моих младенцев, а она была в моих руках, пока мне не пришлось отпустить ее.

Тут так мирно. Сливы опадают с деревьев и медленно гниют, превращаясь в удобрение. Почва здесь плодородная, в отличие от гробниц в Буррене с их коробчатыми пещерами и покатыми валунами. Из этих гробниц достают тела, бусы, подвески, кристаллы. Все это свидетельствует о проведенных ритуалах и трауре. Они поклонялись солнцу, эти люди, которые построили мегалиты? Они становились на колени и поклонялись солнцестоянию?

Тот раз в Ньюгрейндже… Зимнее солнцестояние… Я никогда не забуду его. Я помню тишину. Никто не произнес ни слова, пока мы пробирались по узкому проходу к погребальной камере. Пятнадцать лет прошло с тех пор, когда я наблюдала. как солнечный луч проникает сквозь узкую шахту этой дрен пей усыпальницы. Сначала он слабый, потом становится все сильнее, пока не освещает камеру, где когда-то лежали старые кости и прах. Такая высокая точность, такой тонкий расчет времени. Мне хочется поклониться людям, которые ходили здесь до нас пять тысяч лет назад и даже раньше. Я стояла рядом с Эдвардом Картером, держа его за руку. В тот момент я верила в чудеса. Верила, что он бросит жену. Верила, что у нас будут дети. Верила, что у нас будет счастливая семья и мы вместе состаримся. Честно говоря, меня очаровало древнее заклинание. Позже мы поехали в гостиницу и были вдвоем, пока ему не пришло время возвращаться к жене.

Я стараюсь не думать о прошлом. Но из-за Эдварда Картера я не могу двигаться дальше. Он пришел в полицию, такой высокий и грозный, и потребовал, чтобы больше ресурсов было предоставлено для защиты самых уязвимых наших граждан. В его голосе чувствуется такая страсть! Каждый раз, включая радио, я слышала его голос – то же самое сообщение. Нужно найти Исобель Гарднер, в противном случае ни один ребенок в стране не может чувствовать себя в безопасности. Только в наступившей тишине я смогла распознать правду. Вина, неоплаченный долг. Карла Келли требовала оплаты в полном объеме.