«Витязь» в Индийском океане - Евгений Крепс

Завязывается беседа. Резидент веселый, подвижной, черноглазый, черноволосый человек, больше похожий на грузина, чем на австралийца. Мистер Невил, массивный, рослый, обстоятельный, живо интересуется нашими работами, условиями жизни на корабле. Их, как и всех иностранцев, поражает, что у нас много женщин на корабле, в том числе есть и женщины-ученые.

Мистер Невил приглашает нас к себе.

Дом управляющего — просторный коттедж с большим садом — находится в европейском сеттльменте.

Знакомимся с хозяйкой, которая приглашает нас к обеду. Воскресный обед в малайском стиле. На первое — в чашках красные, круглые кусочки. Я думал — земляника. Оказалось — кусочки арбуза. На второе — вареная курица и рис. Куски курицы и рис поливаются острым соусом и покрываются разными приправами. Приправы лежат на двух вращающихся блюдах, разделенных на несколько секторов. Кладут себе на тарелку из каждого отделения — тертый кокос, мелко нарезанный лук, рыбки, страшно наперченные и соленые, и другие приправы. Все, кроме тертого кокоса, необычайно острое, и, кроме меня, никто из витязян не притрагивался к этим приправам. Но все очень вкусное, с моей точки зрения, жаль только, что хлеба не было. Я спросил хозяйку, едят ли они хлеб? Хозяева рассмеялись, и мне подали белого хлеба, извинившись, что забыли о привычке русских все есть с хлебом.

На десерт было очень вкусное сладкое блюдо, нечто вроде пудинга, приготовленное из трех разных пальм. Крупчатая основа пудинга — из ствола саговой пальмы. Пудинг полит кокосовым кремом и сладким, густым, темно-красным сиропом из сахарной пальмы.

После обеда хозяйка показала нам свой сад. Внимание мое привлекло большое дерево, с которого свисали крупные зеленые плоды в иглах. Это оказалась анона (Апопа, или, по-английски, Saursop). Узнав, что нам незнаком этот плод, хозяйка обязательно захотела дать нам для пробы несколько плодов. Губернатор мистер Буффет немедленно взобрался на дерево и сорвал для нас несколько соурсопов.

В саду есть деревья манго, но плоды еще незрелые; есть мангустан, но без плодов, дынное дерево или попоа (папайя). Есть дурьян, но тоже без плодов. Хозяйка рассказывает, что тут все растет хуже, чем на островах Тихого океана. А сейчас пять месяцев не было ни капли дождя, и растения страдают от засухи. Миссис Невил заметила, что у них принято, по малайскому обычаю, заворачивать мясо в листья попоа. Мясо после этого делается мягче. Хозяевам было интересно узнать, что листья папайи содержат расщепляющий белки фермент папайотин, действием которого и объясняется то, что мясо становится мягче.

На корабле мы попробовали подаренный нам плод saursop и пришли в восторг. Это один из самых вкусных тропических плодов, и, кроме как на острове Рождества, нам больше с ним не пришлось встретиться. Разрезали плотную сетчатую зеленую шкуру, и внутри оказалась снежно-белая мякоть, с черными, вроде арбузных, косточками. Вкус кисло-сладкий, приятный, с легким земляничным запахом. Самая сердцевина плода напоминает по консистенции масло, а остальная мякоть имеет волокнистую основу и полужидкое содержимое.

Профессор А. Н. Краснов, известный ботаник, основатель Батумского ботанического сада, бывавший в Индонезии, писал о плоде анона: «Этот крупный плод, более человеческой головы, известный у малайцев под названием „голландского хлебного дерева“ за его внешнее сходство с плодом последнего. Он привезен европейцами из Америки. Мясо его тает во рту, как желе, и имеет кислый вкус лимонада, слегка отдавая вместе с тем земляникой. Для утоления жажды восхитительно, но скоро приедается».[11]

Мистер Невил сообщил, что меня просит приехать д-р Хэдли. Мы с нашим врачом Германом Никифоровичем условились осмотреть больницу острова Рождества, принадлежащую, как и все на острове, фосфатной компании. В больнице есть операционная, отделение для инфекционных больных, родильное, детское, зубоврачебный кабинет, аптека, большие палаты для китайцев и малайцев и четырехместная палата для европейцев.

Д-р Хэдли рассказал, что климат острова Рождества здоровый, специфических тропических болезней тут нет. Чаще всего — несчастные случаи на разработках. Бывают случаи туберкулеза, который лечат на месте.

Китайская и малайская группы живут на острове дружно, но не смешиваются. Основная причина — религиозные различия. Малайцы — мусульмане, китайцы — буддисты. Одни не едят свинины, другие едят. Но изредка бывают браки между представителями обеих групп. На острове есть мусульманская мечеть и несколько китайских храмов. Христианской церкви нет, иногда приезжает священник из Австралии.

Д-р Хэдли показал нам пещеру в береговом обрыве около больницы — глубокий естественный колодец в известняке, сообщающийся с морем. При накате с моря столб брызг взлетает более чем на 30 метров. Но сейчас море спокойное, и нам не удалось увидеть этот феномен, настолько прославленный, что о нем пишет даже лоция.

После осмотра больницы д-р Хэдли предложил проехаться по острову. На виллисе мы поехали вверх по старому рельсовому пути вдоль канатной дороги. Наверху, на плоскогорье, дорога привела нас к сушилке, где фосфат теряет около 40 % воды; затем к мельнице, где размельчают фосфат, и к огромным бакам — хранилищам. Сюда, к складам, от мест разработки проложен рельсовый путь, по которому мотовозы подвозят вагоны с фосфатом. После сушки и измельчения вагонетки с фосфатом спускаются по канатной дороге к пристани, где они и опрокидываются прямо в трюм корабля. Как раз на следующий день пришел большой грузовой теплоход, и весь день стоял грохот и носились тучи пыли от насыпаемого в трюмы фосфата.

От фосфатных пакгаузов мы проехали по избитой дороге к старым, уже заброшенным разработкам. Картина разработок производит впечатление какого-то первозданного хаоса. Расчищенная от леса площадь, на которой в беспорядке торчат острые, вертикальные известняковые уступы. Все пространство между ними когда-то было заполнено фосфатом, а сверху лежал толстый слой почвы. Здесь разработки велись вручную рабочими-китайцами, поэтому фосфат выбран с величайшей тщательностью.

Так как сегодня уже поздно, темнеет, договариваемся с доктором, что завтра, после обеда, он покажет нам девственные джунгли острова Рождества. Утром отлив — и мы будем работать на коралловом рифе. Узнав, что у меня нет маски и ластов, д-р Хэдли любезно предложил мне свои.

Доктор страстный любитель подводной охоты и лучший охотник на острове. «Охота под водой, — говорит он, — единственное наше развлечение на острове, благо подводная охота здесь богатая и разнообразная». Когда возвратились домой, доктор показал нам коллекцию своих самодельных подводных ружей. Он рассказал нам, что акул здесь особенно бояться нечего, хотя все же к своему ружью он приделал маленький штык для обороны от возможного нападения. Но это нужно только если отплываешь за пределы рифа. У берега надо опасаться, чтобы не наступить на страшную камень-рыбу, синанцейю, или бугорчатку (Synanceia horrida). Эта рыба обычно неподвижно лежит на дне, на мелком месте, подстерегая добычу. Она вся обрастает водорослями, гидроидами и больше похожа на камень, чем на рыбу. В основании лучей спинного плавника у нее находятся ядовитые железы. Если наступить на такую рыбу, то лучи прокалывают кожу и яд поступает в ранку. Яд очень сильный и причиняет нестерпимую боль. Укол может быть даже смертельным для человека. Д-р Хэдли считает, что смерть, вероятно, наступает от шока, от боли. Теперь есть противоядие, но его надо вводить сразу после укола.