Департамент «Х». Прицел бога - Сергей Самаров

– И я зарекаться не буду, потому что со всяким может случиться... Риск-то здесь в чем? Боишься, что у испытателей слишком сильное прикрытие?

– Прикрытие есть, но мы его пока полностью не знаем. Знаем только, что место испытаний контролируется с самолета-«беспилотника». Не так давно в Венесуэле мы с таким самолетом справились без проблем. Надеюсь, справимся и сейчас, но есть одна проблема, решить которую, боюсь, мы не сможем. «Беспилотник» не только обеспечивает безопасность испытаний, если вообще занят этой задачей, – он снимает сами испытания. И очень хотелось бы добыть данные с него. А остальное... Боюсь, что американцы предупреждены о нашем интересе. Мы попытались слегка спутать им карты, но тем не менее следует быть готовым ко всякому развитию событий. Кроме того, основной риск сводится к международному скандалу. Если мы попадемся, это будет серьезное дело. Следовательно, попадаться живыми нельзя ни в коем случае.

– Я помню, у тебя при прошлой операции было неплохое разведывательное оборудование...

– Имеешь в виду «летающее ведро»?

– Да.

– И сейчас есть. Есть и световые пистолеты, есть и еще кое-что. Всем поделюсь с твоей группой. Гималай Кузьмич захватил с собой оборудования на полный состав; мы даже имеем возможность кое-что оставить на память Турумтаю, если он того заслужит. Но только кое-что, и никак не больше. Расходные материалы. Например, газовые баллончики производства профессора Огурцова и компании...

– Я их в действии не видел.

– Я тоже. Но постараемся опробовать при необходимости. А «летающее ведро» «Стражам исламской революции» мы должны только показать, продемонстрировав все его возможности. Пусть покупают у «Рособоронэкспорта». Для того эту штуку и делали. Это тоже входит в нашу задачу как второстепенная составляющая. Я просил с собой еще и змею-робота, которую мы привезли из Венесуэлы, – захватили там у американцев, а они, в свою очередь, стащили в Израиле. Наши спецы уже сделали пробные копии, но нам пока не выделили. А штука хорошая. Денисенко такую змею сумел использовать как носитель взрывного устройства. Сделают – будем демонстрировать, и пусть покупают хоть иранцы, хоть китайцы.

– Лучше бы нашей армии продали...

– А это уже совсем другое дело... Я с тобой согласен полностью, но наша армия в сложившихся реалиях тоже должна не получать, а покупать, хотя и по несколько другой цене. Если останутся деньги после ремонта кабинета министра обороны, может быть, и купят. Однако Департамент «Х» в бюджетных разработках проходит не по статье на вооружение, а по статье НИОКР[14]. Значит, мы люди другого ведомства.

– Армии от этого не легче.

– Опять согласен. Но обсуждать то, на что мы повлиять не можем, не будем. А будем, я полагаю, отсыпаться, поскольку не можем даже предположить, когда и сколько нам удастся поспать в следующий раз.

– С этим трудно не согласиться. – И Вельчанинов закрыл глаза...

Подполковник разомкнул веки, когда самолет уже выпустил шасси, готовый вот-вот коснуться посадочной полосы. Глянул в сторону иллюминатора.

– Я так и думал, что долетим благополучно.

– А что, могли благополучно не долететь? – спросил полковник.

– Всякое случается. Особенно с иранскими аэродромами, тем более военными. В первый раз, когда сюда летел, у них электричества не было. Какая-то авария в горах. Лавина, что ли, сошла, или сель – и накрыла линию. Диспетчеры на аварийном питании работали, а мы садились практически вслепую. Полосу кострами обозначали – несколько автомобильных покрышек зажгли. От них одна копоть и никакого света. Во второй раз, правда, все нормально было. Сейчас, наверное, тоже...

Кирпичников давно привык к несколько странной манере разговора подполковника Вельчанинова и потому не слишком ломал себе голову, стараясь вникнуть в смысл сказанного.

Самолет тем временем коснулся колесами полосы и начал тормозить. Посадка прошла успешно, но потом очень долго пришлось ждать, когда самолет вырулит с посадочной полосы куда-то в зону стоянки.

– Документы у своей группы собери, – попросил полковник Вельчанинова.

Тот отошел к своим офицерам, сидящим в другом конце просторного грузопассажирского салона. Оперативная группа уже собрала свои документы, и капитан Радимов принес их командиру. Тут же вернулся и Василий Юрьевич. Всё поместилось в большом пакете. Кирпичников заклеил клапан бумажкой со своей подписью, а весь пакет многократно обмотал скотчем – так, что на виду не осталось ни одного бумажного участка, который можно было бы надорвать. В таком виде пакет поместился в пластиковый мешок, в свою очередь заклеенный скотчем. Незаметно открыть такой мешок было невозможно, только разорвать. И Кирпичников двинулся с этим грузом в кабину пилотов. Но командир экипажа уже сам вышел навстречу. Кивком показал, что знает о необходимости принять пакет на хранение, и сообщил, что за группой пришел автобус и можно выгружаться.

Загрузка в автобус вызвала проблемы, поскольку несколько контейнеров с оборудованием Гималая Кузьмича по габаритам не помещались в автобусные двери. Но водитель сразу же куда-то позвонил, и уже через три минуты подошел маленький грузовичок с военным водителем. Контейнеры, объемные, но легкие, поместили в кузов. Гималай Кузьмич, естественно, устроился в кабине грузовика. Тот тронулся, следом двинулся автобус. Добравшись до КПП со шлагбаумом, благополучно миновали его без проверки – только с небольшой остановкой, когда поговорить с часовым вышел водитель автобуса. А дальше через несколько минут дорога нырнула куда-то под гору, из чего можно было сделать вывод, что аэродром располагался на каком-то горном плато. Спуск был долгим и изобиловал поворотами – ехали, вероятно, по горному серпантину. А еще через сорок минут, после краткосрочного подъема по такому же серпантину, свернули в сторону и остановились на площадке перед двухэтажным домом, стоящим буквой «П».

Знающий уже этот маршрут подполковник Вельчанинов встал первым:

– Выгружаемся. Приехали.

Дверь автобуса открылась, водитель зажег свет в салоне. Сразу же на ступеньку вскочил человек, быстрым взглядом окинул всех, кто был в салоне, и выделил Вельчанинова. Василий Юрьевич шагнул вперед, приобнял встречающего за плечо, второй рукой пожимая протянутую руку, и коснулся щекой щеки – традиционное в мусульманском мире приветствие.

– Познакомься, Турумтай, наш командир, – Вельчанинов показал на Владимира Алексеевича, который уже оказался рядом, и точно так же, как и подполковник, поприветствовал командира иранской группы сопровождения. – Полковник Кирпичников, мой бывший коллега по спецназу ГРУ, ныне представляющий другую структуру, но по-прежнему отличный боец и хороший человек, можешь мне поверить.

– Верю. Твоего слова достаточно, чтобы я уважал твоего командира. – Турумтай разговаривал по-русски лучше, чем многие образованные представители кавказских народов России, с очень мягким, даже приятным акцентом, больше похожим на интонацию удивления в голосе. – Надеюсь, мы хорошо поработаем и с полковником Кирпичниковым, как хорошо работали с подполковником Вельчаниновым. Правда на нашей стороне. Да поможет нам Аллах...

Без этой фразы, естественно, подполковник «Корпуса стражей исламской революции» обойтись никак не мог. Вслед за этим Турумтай провел ладонями по лицу, словно омыл щеки, при этом его не слишком густая, но и не короткая бородка слегка колыхнулась. Монголоидные черты лица у подполковника хорошо просматривались. На натурального персиянина он походил мало.

– До утра нам придется ждать, – сказал иранский хазареец. – График подготовки по просьбе вашего командования пришлось изменить, и машина придет только к утру. Нам следует заехать за моей группой, представиться командованию, а потом уже мы сможем начать работу. Я приказал подготовить вам большую комнату. Удобств мало, но спать там можно. Одеялами мы вас обеспечим с избытком. Выгружайтесь сами. Солдат в помощь я требовать не стал, чтобы было меньше посторонних глаз. Надеюсь, вы обойдетесь своими силами.

– Обойдемся.

Кирпичников глянул на часы. Он знал, что в Иране только один часовой пояс, и разнится с соседними поясами не на час, как в России, а на полчаса. И с Москвой был такой же интервал. Переводить стрелки Владимир Алексеевич пока не стал, потому что афганское время разнится с иранским еще на час, следовательно, на полтора часа с московским. Часы можно будет перевести в Афганистане.

– Одновременно с машиной – может быть, даже раньше – пришлют последние данные разведки. Американцы сменили дислокацию, но это будет нам только на руку, поскольку они перелетели из района Кандагара в район Герата.

– А тамошнее население... – хотел выразить Кирпичников свои сомнения.

Турумтай понял его и потому ответил, даже не выслушав вопрос:

– Нет разницы. Там тоже проживают хазарейцы. Они нас поддерживают в любой точке Афганистана. И не только хазарейцы. Все население будет нас поддерживать, даже сунниты. Если мы против американцев, они нам помогут. Кстати, эфенди[15] полковник, я посоветовал бы вам сменить камуфляж. У вас костюм американских расцветок, вас могут принять за американца.