#На изящном: мифы в искусстве. Современный взгляд на древнегреческие мифы - Мария Аборонова

Справившись с удержанием трона, Зевс пошел разбираться с Герой, ни секунды не сомневаясь, что за всем стоит именно она.

– Стоглавый змей, серьезно? Я просил одни тихие выходные!

– Лучший отдых – это смена деятельности, – парировала Гера. – Тем более ты уже немолод, нужно держать себя в форме. Зато смотри, с каким трепетом и восхищением на тебя теперь все смотрят! Титанов ты победил с подсказкой Геи, а тут все сам, голыми руками. Что еще могло быть более железным подтверждением того, что ты – самый великий?

Гера звучала убедительно, власть Зевса и правда окрепла как никогда после победы над Тифоном.

– Ладно. Видимо, даже спасибо. Но больше так не делай!

– Конечно-конечно, любимый, больше никогда.

«Нормально отмазалась», – выдохнула Гера с облегчением – и, конечно, сразу пошла продумывать новый план.

* * *

Немейский лев получился просто шикарным. У него была элитная шкура: неуязвимая для железа, бронзы или камня, поэтому она моментально оказалась в вишлисте Геракла. Убийства и новые шмотки – вот и все, что нравилось Гераклу по жизни. Так что поход против льва даже нельзя было назвать наказанием.

Какие-то там препятствия вроде того, что непонятно, чем убивать льва с такой шкурой, не могли остановить сына Зевса, который научился душить змей еще в колыбели. Геракл оглушил льва дубиной (чувствуется рука Амфитриона в воспитании) и задушил.

Заботливая Афина подсказала герою, что снять шкуру можно с помощью зубов и когтей льва. Так и появилась новая коллекция Schiaparelli, а у Геракла – новый плащ и заодно первый из двенадцати подвигов.

Когда в осознанном возрасте начинаешь оценивать подвиги Геракла, то они выглядят странно и нелогично. Как будто Эврисфей не сам придумывал задания, а советовался с оракулом. А мы помним, какие варианты тот предпочитал.

За время отбывания наказания проблемы Геракла с алкоголем не сошли на нет, а вовсе и наоборот. Четвертый подвиг Геракла опять сопровождался очередным неумеренным употреблением алкоголя с летальными последствиями.

Эврисфей, вероятно, в какой-то момент решил собрать собственный бестиарий, поэтому, начиная с третьего подвига, Керинейской лани[119], начал приказывать Гераклу не убивать животных, а доставлять их ему живыми. Странно, что он не захотел живую Лернейскую гидру[120], с которой Геракл расправился вторым подвигом. Она очень хорошо смотрелась бы в бассейне: никто бы не брызгался и не занимал дорожку для спортивного плавания.

После лани Эврисфею срочно понадобился Эриманфский вепрь, и он приказал Гераклу доставить его. По дороге на охоту Геракл решил зайти в гости к своему другу – кентавру Фолу. Ну, а дальше – как водится:

– Давно не виделись, давай выпьем!

– Да я вообще в завязке, последний раз так выпил, что перебил полсемьи…

– Ты меня не уважаешь?

– Конечно, уважаю, но хотелось бы, чтобы эта встреча не оказалась последней.

– Если не выпьешь со мной, точно окажется.

В общем, уговорил Фол Геракла на бочонок эксклюзивного вина от Диониса.

Остальные кентавры, у которых тоже были планы на этот напиток, не поняли, с чего вдруг все вино только в одно лицо Гераклу, и началась драка.

Геракл никогда не умел выходить из конфликтов без жертв, поэтому в драке за бочонок вина полегло много кентавров, да еще и Геракл ранил своего давнего друга Хирона.

Фол пал жертвой собственного любопытства и преступной халатности Геракла: сын Зевса недостаточно хорошо спрятал стрелы, смазанные желчью Лернейской гидры, кентавр поранился об одну из них и скончался на месте[121].

«Нормально так зашел к другу выпить вина на дорожку», – почесал голову Геракл и пошел за вепрем. Удивительно, но вепря он смог изловить живым и без единой царапины доставить к Эврисфею. Где была вся его аккуратность раньше?

* * *

Совсем неудивительно, что бочонок вина Диониса привел к кровавым последствиям. Его матерью была смертная женщина Семела, дочь основателя Фив, по незнанию вступившая в порочную связь с Зевсом[122]. Гере по традиции сразу пришло оповещение, что на горизонте замаячил еще один внебрачный ребенок ее мужа, и она, обернувшись кормилицей Семелы, пришла к ней домой.

– Как тебе к лицу беременность! А кто же счастливый отец?

Ничего не подозревавшая Семела принялась восторженно рассказывать, как ее серые будни раскрасил яркий роман с самим верховным богом Олимпа.

– Не может быть, – охала Гера, – сам Зевс? Да, конечно, все они так говорят, а потом окажется, что это обычный пастух. Кто алименты будет платить на ребенка? Если это действительно был Зевс, попроси его появиться перед тобой в том же парадном костюме, в котором он сватался к своей жене Гере. Это будет верный признак!

Семела плохо умела отстаивать личные границы и легко повелась на такую банальную манипуляцию. Хотя могла ответить, мол, знаешь, я тебе тут ничего доказывать не должна, иди куда шла, а я сама разберусь, от кого ношу ребенка. Забеременела же я как-то без твоего участия и тут тоже обойдусь. Просто ей, конечно, самой стало любопытно, что же там за костюм. Кроме того, взыграло легкое тщеславие. Все-таки она обычная смертная, а на нее обратил внимание бог. Значит ли это, что она может считать себя ровней Гере? Откуда ж ей было знать, что у Зевса этих смертных и бессмертных – бесконечный список, а Гера, несмотря ни на что, – по-прежнему номер один в хит-параде его привязанностей.

Во время следующего визита Зевса Семела попросила его выполнить одно ее желание. Одно, но любое. Зевс думал, что там будет что-то обычное: бессмертие, крылатая лошадь, золотая тиара. Что там обычно женщины от него ждут. Поэтому он без раздумий поклялся водами Стикса, что исполнит все, чего бы она ни пожелала. Это не был просто красивый оборот речи. За реку Стикс отвечала одноименная богиня, которая оказала Зевсу оценимую военную поддержку в борьбе с Кроносом и другими титанами. Оценил ее Зевс необычной наградой, сделав Стикс исполнительницей клятв[123]. За нарушение обещания, принесенного на водах Стикс, даже боги сначала год должны были лежать бездыханными, а после на девять лет изгонялись с Олимпа[124]. А это было неприятно. Там все-таки круглосуточное бесплатное питание, доступные женщины и подписка на онлайн-сервисы.

Питер Пауль Рубенс. Вакх. Между 1638 и 1640 гг. Эрмитаж, Санкт-Петербург

Итак, в исполнение клятвы Зевса Семела попросила показать ей, каким Зевс явился к Гере.

– Убегающим от очередной беременной женщины? – первое, что пришло Зевсу в голову, но вряд ли Семела говорила