Сочинения 1819 - Андре Шенье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О, девы, пусть она не сможет как-нибудь
Найти его следы, к нему направить путь.
Безумная! чрез лес, волчцы, не чуя боли,
Она летит. Но вот, о ярость, среди поля
Телица, красотой любимому под стать,
Его мычанием дерзает призывать.
Коварной умереть ничто не помешает!
Она ее сама гирляндой украшает,
И, к алтарю влача, берет широкий нож.
20 “Такой желанному ты больше подойдешь!” —
Смеясь, воскликнула. Глядит, как пламя плещет,
Как сердце бедное соперницы трепещет.
<8>
(ПОДРАЖАНИЕ ТОМСОНУ)
Ах, земледелец, будь щедрей, делись благами.
Смотри, как нищета нетвердыми шагами
Приходит собирать, смущенье затаив,
Остатки жалкие с твоих богатых нив.
Воспомни: общая ведь матерь нам Кибела.[232]
И тех, кто лишены счастливого удела,
Как птиц слетевшихся, помедли прогонять.
Дай зерна им, в пыли забытые, поднять.
<9>
(ИЗ ЕВРИПИДА)
В крови своих детей, жестоко мстя за муки,
Бесчувственная мать свои омыла руки.
Любовь, одна любовь к злодейству привела!
Чудовищной — любовь, преступной — мать была.
О, матерь, о, любовь, на ком вина навечно?
Преступной мать была, любовь — бесчеловечной.
Когда б во Фракии Ясоновым пловцам[233]
Не дал пройти Боспор к эвксинским берегам,[234]
Когда б их замыслу противилась Афина,[235]
10 И Пелион, а с ним Амфризская долина[236]
Не видели, как дуб, сосну топор рубил,
По слову Тифия[237] как на воду сходил
Корабль, до Фасиса[238] достигший невозбранно
И золотую шерсть похитивший барана,
Того, что беглецам Нефела встарь дала,
Но Гелла на спине его не доплыла![239]
<10>
Из глины тридцать чаш, дочь пастуха седого,
Наполнить вечером ты молоком готова,
Но красно-бурой все ж телицы[240] берегись,
Что любит, хмурая, особняком пастись.
Неволи невзлюбя, прочь рвется бунтовщица.
К тугому вымени тебе не подступиться,
Доколе с ловкостью ремнем из мягких кож
Одну из ног ее, связав, не подогнешь.
<11>
(ИЗ МОСХА)
За плугом пахарем невиданным идет
Амур, стрекало взяв, и борозду ведет.
Впряженные быки влачат послушно бремя,
А он, пригоршнями разбрасывая семя,
Властителю небес кричит, ввысь обратясь:
“Расти мне урожай! Не то я, осердясь,
Вновь под ярмом тебя Европы успокою,[241]
Склониться повелев мычащей головою”.
<12>
ЭПИЛОГ
Я музу сельскую пред Францией моей
Осмелился ввести в леса, в цветы полей,
Чтоб девам городов явить она сумела[242]
Невинность сельских нег, покой их — без предела,
И в климат севера из солнечных краев
На Сену привела аркадских пастухов.[243]
Ей видеть довелось, со мной бродя на воле,
Места, воспетые поэтами буколик:
В Аркадии она блуждала по лесам,
10 Мечтала в Мантуе, где встарь Вергилий сам[244]
Внимал, как говорит с ней темный бор ветвями,
Пред нею Гермус[245] тек сребристыми струями,
На чьих брегах Бион Венеры пел мечты
И кровь Адониса преображал в цветы.[246]
В холмах Сицилии, где плещет Аретуза,[247]
И Мосх и Феокрит искали с ней союза,[248]
На светлом озере, синеющем средь гор,
К долинам Цюриха она стремила взор,[249]
Дриадам Гесснера задумчиво внимая
20 И в сумраке пещер их песни повторяя.
Она из всех ручьев пила в полдневный зной,
Срезая камыши прилежною рукой,
И от былых корней ее питалось пенье,
Божественных певцов внимая вдохновенью,
Чьи струны слушая, ручей забыл струю,
Стада — ковер из трав, пастух — любовь свою.
Из легких тростников, скрепленных неумело,
Свирель, как пастухи, сложить она посмела
И, трогая перстом в тростинке голоса,
30 Помону,[250] Пана петь, потоки и леса,
И деву нежную, и свод пещеры строгий,
И возраста любви столь пылкие тревоги.
ЭЛЕГИИ
ЭЛЕГИЯ ПЕРВАЯ
О Авель,[251] юных тайн наперсник благосклонный,
Взгляни, нас май зовет к стезе уединенной.
Приди! В тени дубрав мой жар благослови.
Весна велит любить, и вновь я полн любви.
Пока придавлен мир зимы державой хладной,
Не в дружбе Аквилон и лиры звон отрадный,
И муза грубым льдам свой не вверяет шаг.
В смятеньи трепетном, покинув снег и мрак,
Она близ очага, в тиши уединенья,
10 Безмолвная, грустит и внемлет вихря пенью.
Но в дни, когда под плеск и смех оживших вод
Приводит Прокна[252] вспять пернатый свой народ
И светятся поля в убранстве подвенечном, —
Забавам предана, в веселии беспечном
Она резвится вновь. В ней ожил песни зов.
И словно в ясный день кузнечик, друг кустов,[253]
То здесь, то там в ветвях недолгий миг помедлив,
Росою вскормленный, играет, непоседлив,
И, песней звонкою вещая близкий зной,
20 С напевом поселян сливает голос свой; —
Стопою жадною блуждая в вешней чаще,
Пою я нимф, зефир и лес, под сень манящий,
И юные цветы, и красок полноту,
И, сладостней цветов, любовь мою в цвету!
ЭЛЕГИЯ II
Подражание идиллии Биона
Пленительный Пафос и Книд,[254] отрада глаз, —
Я, новоявленный пастух, вдали от вас
Под Сиракузами бродил, ведомый музой,
Беседуя в стихах с певучей Аретузой.
Вдруг с облачных небес явились предо мной
Венера и Амур. Смеясь в тиши лесной,
Она сказала мне: “Тебе на попеченье
Я сына привела, бери его в ученье;
Колчан со
