Нити судьбы - Елена Усачева

Один из исполнителей медленно вынул из складок хитона руку, протягивая Артуру книгу.

– Нельзя избежать предначертанного. Любые попытки тщетны. Судьба неизбежна. В твоей руке заданное количество монет, другого не будет. Думай о своем человеке, не искушай судьбу. Если ему предначертана смерть, пусть случится Всевышняя Воля. Ангел не может пойти против рока. Помни об этом.

– Но ведь предначертанное уже изменилось, значит, смерть – не такая уж очевидная вещь! – подался за исчезающими ангелами Артур.

– Не вмешивайся! Девушка уже осталась без ангела, и теперь ее никто не спасет от необдуманного поступка. Малейшая оплошность будет для нее фатальной.

Ангелы исчезли. Артур взвесил на ладони книгу Эсхила «Эдип»[7]. Да, да, это старая греческая легенда о неотвратимости судьбы. Предначертанное богами неизбежно сбудется.

Артур стряхнул книгу с руки. Смерти не будет. Ни для кого. Ангелы призваны оберегать и направлять. Дина, конечно, странный ангел. Что-то в ней, видимо, сломалось, раз она начала себя так вести. Потому что ангелы никогда не идут против Создателя. И только лишь иногда… Впрочем, надо было спешить!

Глава 6

Две половинки одной любви

– Привет! Это Артур.

– Привет! Я думала, ты удалил мой номер телефона!

– Палиндром. Даже удалив, его тяжело забыть.

– Свежо предание, но верится с трудом.

– Убедила. Впредь стану говорить правду и только правду. Взял у Костика. Он сказал, что если ты его отвергла, то он готов отдать упавшее знамя мне в руки.

– Трепло. Что тебе надо?

Артур и сам этого не знал.

Зимнюю сессию он благополучно завалил, об академке думать было лень. Оставалось два способа забить в себе мрачные мысли – музыка и сборные модели. В ящике у него давно лежала коробка с истребителем «Лайтнинг» Р-38, на подобном в свой последний полет отправился Сент-Экзюпери. Двухмоторный, с трехопорной стойкой шасси моноплан с двумя хвостами. Летающая фотокамера, самая устойчивая машина времен Второй мировой войны.

Для работы были готовы кисти и краски, наждачная бумага, скальпели ждали своего часа.

Артур успел все распаковать и разложить пластмассовые детали. Комната наполнялась ритмом «Sun burst». Все вместе постепенно вытесняло из головы неприятные мысли. И тут среди всего этого безостановочного потока сознания его словно что-то толкнуло в правое плечо. Артур медленно отложил детали, оглянулся. В комнате он был один.

Это простое движение головой родило в нем тревогу, словно он что-то хотел сделать, но забыл. Хотел сделать до того, как засядет за модель и исчезнет для внешнего мира. Артур снова пробежал глазами по стенам комнаты. Может, нужно было позвонить кому-нибудь?

Последнее время он часто бывал у Костика. С ним было легко и ненапряжно. Приятель, как пластилин, поддавался на любые его идеи, послушно ходил за ним, встречал около метро, приезжал к нему домой. Артур привык к постоянному присутствию приятеля, и сейчас Костика ему не хватало. Но не это заставило его выпасть из транса ритмизированной музыки. Вслед за Костиком Артур вспомнил другого человека. Он бы не стал часами просиживать в холодной и голодной квартире приятеля, если бы не редкие встречи с Диной. Вот почему идея с выпадением из мира под музыку и сборкой модели не удалась. Он подумал об этой сумасшедшей девчонке. Злой, нервной, но от этого еще больше интересной. Рука сама потянулась к телефону.

Вопрос «Что тебе надо?» озадачил. Он и сам не знал, что конкретно ему надо от Дины. Просто – чтобы была. Посмотрел на стол в поиске ответа. В сознание нехотя пробились знакомые звуки Carlo Resoort.

– Хочу позвать тебя в гости. Музыку послушать.

– Да пошел ты!

Дина сразу же отключилась. Она была не в состоянии нормально реагировать на шуточки Артура. В голове все путалось. С того момента, как она ворвалась домой, подхватила сумку и последний раз глянула на билет, прошла вечность.

Поезд уходил через двадцать минут. Она опоздала. В спину словно повеяло холодом. Ее все оставили. Рядом никого не существовало. Правое плечо ныло, будто его надуло сквозняком. Дина вышагивала по комнате, потирая ключицу. Ее взгляд зацепился за березу под окном.

Все-таки что будет, если прыгнуть? Ее отбросит обратно к дому или дерево наклонится, помогая спуститься? Очень хотелось попробовать. Желание жгло изнутри. Главное – уцепиться за ветки, а там – будет ли дерево сгибаться или ударит о стену дома – не важно. Сверху развилка ствола выглядит надежно, слезть на землю будет легко.

Дина уже потянулась к ручке окна, когда услышала еле различимую мелодию телефона – трубка после разговора с Мишей так и лежала в кармане куртки, и если бы она не внесла куртку в комнату, звонок пропустила бы.

В первую секунду решила не отвечать. Это кто-нибудь неважный или Ташка хочет извиниться. Но потом вспомнила – Миша! Хочет узнать, села ли она на поезд.

Еще не сообразив, как оправдается на этот раз, Дина вынула телефон из кармана. Номер был незнакомый, московский.

Ответила. Это был Артур.

Его дурацкие вопросы заставили торопиться. Отбросила трубку обратно на диван. О чем она только что думала? Ах, да! Она теперь обречена на одиночество.

Одна, одна. Она чувствовала, что на сумасшедшем поезде мчится в пропасть. И остановить ее некому. Раньше была какая-то опора, словно кто-то держал у нее над головой открытый зонтик. А теперь вокруг было пусто.

Раз, два, три… Поворот, шаг… Раз, два, три… Поворот. Взгляд уперся в постер, фотография актрисы. Вот у кого все хорошо, вот кого хранит судьба.

Хранит судьба. Весь прошедший месяц ее несло в неизвестность, а впереди нет ничего, тупик.

И она снова зашагала по комнате, до раздражения отсчитывая: «Раз, два, три… раз, два, три… раз, два, три…»

Через час, когда уже стали гудеть от усталости ноги, она подошла к окну и снова увидела – береза. Дернула примерзшую раму.

Артур бежал по улице, не понимая, что его гонит в темноту и снег. Как только Дина отключилась, ему стало тревожно, словно кто-то толкал его в плечо, заставлял шевелиться. Комната еще ширилась звуками, когда он застегнул куртку и вышел за дверь. Мать предупреждать ни о чем не стал, не ее это дело. На удивление, быстро пришел троллейбус. Несколько остановок на метро, десять минут пешком. В метро Артур успел накрутить себя настолько, что на улице бросился бежать. Затормозил около примерзшей бабки, торгующей низенькими вялыми садовыми розами.

Холод окончательно выморозил у Дины из головы мысли. Она стояла около окна, глядела на развилку ветвей и ни о чем не думала. Помнила одно – надо уцепиться за ствол. И вроде бы все вокруг было бестолково, и само действие было бессмысленным, и непонятно, почему это нужно делать именно сейчас, но она стояла, все сильнее и сильнее клонясь через подоконник. Она замерзла, поэтому не могла противостоять неумолимому движению вниз. Это не были мысли о самоубийстве. Умирать? Из-за чего? Из-за любви? Что за глупость! О таком она даже помыслить не могла. Будь она в нормальном состоянии, все эти идеи о прыжке тут же выветрились бы у нее из головы. Но сейчас ее словно заклинило на одной фразе: «Я попробую». Это все было глупо и нелепо. Она хотела жить, она знала, что когда-нибудь все непременно изменится. И она готова была этого «когда-нибудь» дождаться. Ей нужна только одна попытка, чтобы избавиться от этой навязчивой идеи. Пока никто не смотрит, никто не стоит за спиной…