Великий диктатор (СИ) - Alex Berest

- Пф, - фыркнул я. - Нашел о чём горевать. Сейчас придумаем.

Покопавшись в памяти, я ничего лучше кричалки от националистов из бывших республик СССР вспомнить не смог. Поэтому и озвучил только её, немного изменив.

- Чемодан — вокзал — Стокгольм! Подойдёт?

Мальчишка, несколько раз повторивший услышанное от меня, прям расцвёл на глазах и кинулся записывать текст, чтобы не забыть. А я, закинув ботинки в угол, принялся раздеваться, чтобы завалиться спать. Но не успел. Кузен, закончив писать, подскочил ко мне, схватил, поднял и закружил по комнате. Наверное от радости.

- А что это вы тут делаете? - вопрос братца Ахти остановил кузена, и я смог, вывернувшись из его объятий, юркнуть под одеяло на диванчике.

- Ахти! Твой брат гений! Ты знаешь это? - эмоционально воскликнул Томми.

- Ха! Мне ли это не знать! Ты что? Забыл? - и покосившись на меня, всё же продолжил. - Пойдём поговорим.

Мальчишки пошли обсуждать какие-то свои общие тайны. Они довольно сильно сдружились за те несколько дней, что семья Саари гостила у нас во время свадьбы Эса. Мне же было откровенно пофиг, что они там затеяли. Я потянулся, зевнул и, примяв подушку кулачком, завалился спать.

…..

Вот что я знаю про Хельсинки? В моём бывшем мире это самый крупный город Финляндии. Где-то чуть больше полумиллиона населения. Не знаю, был ли я в нём до моей смерти или нет. Но знаю про город только всякий хлам. Знаю, что в нём есть метро в котором и снимали клип группы Bomfunk MC’s с песней Freestyler. Имени своего не помню, а вот такая хрень в голове осталась.

В этом мире и в это время знаю только, что база российского флота расположена именно здесь, а всё остальное для меня загадка. Вот в эту загадку мы утром следующего дня и окунулись. Метель закончилась, но низкие кучевые облака как бы намекали, что не прочь побаловаться с городом ещё. Я-то думал в южной Финляндии будет теплее, а тут дубак как у нас, ветер с моря и сугробы по пояс, которые только-только начали разгребать горожане и дворники.

Подорвались мы так рано ради визита по приглашению Захариуса Топелиуса. Мама распланировала весь день. Так как, видимо, у херра Топелиуса не было телефона и родители не смогли согласовать наш визит, то решили поехать на удачу и пораньше. В одиннадцать утра Ахти уже должен был быть с матушкой в университетской клинике.

В доме знаменитого писателя нас не приняли, несмотря на предъявленное нами приглашение «в любое время». Нас встретила Ева Акке, дочь писателя, и с сожалением пояснила, что её отец сильно болен и почти месяц не встаёт с кровати. Узнав нашу фамилию из приглашения, она попросила нас подождать и через некоторое время вернулась, неся в руках большой кожаный тубус.

- Отец как будто знал, что вы приедете. Вот, он приготовил этот подарок для малыша Матти, - она улыбнулась мне, так как в нашей компании малышом был только я, и раскланявшись с моими предками, вручила им этот тубус.

Вечером, когда мы распаковали его, в нём оказалась большая и шикарная политическая карта мира, на которой Финляндия была выделена как независимое государство. И почему-то с выходом к Арктическому океану, как на карте назывался Северный Ледовитый.

За все пять дней, проведённых нами в столице княжества, мы посетили массу мест. Я, в основном, проводил время с отцом, в то время как мама была с Ахти, которого исследовали в клинике. С отцом было проще и веселее, чем со строгой матерью. Первым делом, оставшись без её надзора, отец пошёл и потащил меня в громадный оружейный магазин «Юханссон и сыновья» на Сенатской площади.

- Па. Купи мне винтовку. Я тебе деньги дома отдам, - подошёл я к отцу, который с умным видом листал оружейный каталог.

- Винтовку? - удивился мужчина. - А тебе не рановато ли?

- Да она маленькая! Это кавалерийский карабин. Он всего три килограмма весит.

- Это что за чудо такое? - заинтересовался мой любитель оружия. - Пойдём, покажешь.

- Вот, - я указал рукой на коротенький итальянский карабин «Moschetto da Cavalleria». - Он всего шестьдесят марок стоит.

- А ты разве уже столько скопил? - пробормотал он, увлеченно вертя винтовку в руках, которую ему подал, подскочивший к нам продавец.

- Нет, - уныло признался я. - Всего двадцать девять марок. Но я отдам! А через год — два, я достаточно подрасту, чтобы из неё стрелять. А за это время я её буду изучать и чистить.

Хотя, что мне её изучать? Я эту кроху прекрасно знаю. Правда, в охолощенном виде. Ведь именно этот карабин послужит прототипом знаменитой «Moschetto Balilla». Именно ей, итальянцы, вооружали детские отряды Balilla времен Бенито Муссолини.

Давным-давно мы с мелкими случайно угодили на выставку реконструкторов, и так это нам понравилось, что мы записались в тот клуб. Сыновей хватило ровно на один год. Это как с домашними питомцами. Купили рыбок по их просьбе, оглянуться не успели как за рыбок отвечает уже мама. Котёнок был им интересен пока был маленький и играл с ними, а как только выросла независимая и своенравная кошка, так сразу стала папиной. Так и с клубом, поиграть в войнушки, пострелять, поразбирать оружие всегда готовы, как только стали учить ходить строем — тут же сдриснули на плавание.

А я остался. И с удовольствие посещал этот клуб шесть лет. Интересно же. Каких только видов оружия я там не насмотрелся и не перепробовал. Но с моей комплекцией, меня быстренько записали в пулемётчики. Пусть оружие и охолощенное, но, тем не менее, тяжелое. Я так увлекся всеми этими стрелково-реконструкторскими делами, что даже скачал и поставил на комп оружейный симулятор «World of Guns: Gun Disassembly». Так что прекрасно разбираюсь во многих стрелковых системах. Где-то только теоретически, но, вот как с этим итальянским карабином, и практически.

- Хм. А почему и нет? У тебя же скоро день рождения. Вот и куплю тебе подарок, - отец нашёл прекрасный повод чтобы оправдаться перед матерью за потраченные деньги. - Но стрелять будешь только в моём присутствии и с семи лет! Понял?

- Да, папа! Спасибо, папа! - ну и что, что ждать еще два года, время летит очень быстро. Да и уверен я на все сто процентов, что отец позволит мне стрелять уже через год.

Вторым делом, которым мы с отцом занимались, стало посещение редакции «Вечерней газеты». Изначально я планировал отдать главному редактору стих «Ледокол», но после вспомнившегося мне текста из песни, я решил «Ледокол» придержать, а «Метель» отдать.

Тем более, что, вполне себе неказистый стихотворный текст на русском языке, при переводе на финский оказался мелодичнее.

А метель бьёт в лицо.

Как она к вам жестока

К вашим судьбам, и снам,

И случайным прохожим.

А метель бьёт в лицо,

И стучит в чьи-то окна,

И в чужие дома,

И по стенам чужим.

Ээро Эркко, выслушав этот стих, тут же распорядился отправить его в печать в вечерний выпуск газеты, так как метели опять накрыли город, и эта тема была очень актуальна.

- Двадцать лет такого не было, - делился он своими эмоциями с моим отцом. - Как говорят старожилы. Так что очень вовремя Матти написал этот стих. Я даже представляю, что к нему можно подобрать музыку, и получиться неплохая песня.

Для меня поездка в Гельсингфорс оказалась очень даже интересной и прибыльной. Кроме винтовки, которую отец купил для меня, мне досталась автоматическая перьевая ручка «Swan», подаренная группой учеников шведской гимназии за «придуманную» мной кричалку.

За стих, который перепечатали все столичные газеты, мне от дяди Ээро, как он попросил себя называть, перепало десять марок. Из которых половину я спустил в местных магазинах, прикупив подарков для родни. Пёстрых и ярких ленточек для сестёр и разноцветных стеклянных шариков для прочей малышни. А также большую двухфунтовую банку зеленого чая для деда Кауко.

Ахти же из столицы уезжал расстроенным. Хоть врачи и не нашли у него никаких заболеваний, но парочка проведённых опытов с табакокурением говорили о том, что опухание гортани происходит именно из-за этого. А значит, ему придётся навсегда забыть о своей детской мечте. Странные, однако, у некоторых мечты. Ну, ничего, здоровее будет.