Секретные дела Холмса - Джун Томсон

Взглянув на Холмса, я увидел, что и он весь напрягся от нервного напряжения. Плотно сжав челюсти, выставив подбородок, с полуприкрытыми глазами в профиль он напоминал ястреба, подстерегающего добычу.

Наконец тишину нарушил стук колес по каменистой дороге, и вдали показался легкий кеб с двумя седоками. Когда коляска подъехала ближе, я разглядел сидящих в ней профессора Адльтона и мистера Монтегю Уэбба.

Еще до того, как коляска остановилась, я услышал его противный фальцет, отчетливо доносившийся в тихом воздухе.

— Вот мы и прибыли, профессор Адльтон. Холм в нескольких минутах ходьбы.

Оба седока вышли из кеба. Мистер Монтегю Уэбб привязал лошадь к невысокому кусту, росшему у дороги, и та принялась ощипывать тонкие побеги. Прибывшие направились вверх по склону, пробираясь между холмами. Мистер Уэбб без умолку болтал, его спутник хранил молчание. Время от времени профессор останавливался, чтобы оглядеться по сторонам. С лица его не сходило то недоверчивое выражение, которое я успел заметить еще в гостинице. От внимательного взора ученого не укрылись ни развалины котельной, ни эскарп, ни каменный хоровод, в центре которого прятались мы с Холмсом. К моей радости, камень, за которым мы скрывались, был надежным убежищем, сквозь толщу которого не мог проникнуть даже взор профессора.

Между тем мистер Монтегю Уэбб непрестанно поторапливал профессора.

— Еще несколько ярдов, профессор! Вот и холм! Как видите, я выполнил все ваши инструкции и прикрыл землей следы предпринятых мной попыток раскопать захоронение.

— Вы выполнили мои инструкции не очень аккуратно, — сухо заметил профессор Адльтон. — Заметно, что земля свежая.

Несмотря на явное недовольство любительскими методами мистера Уэбба, профессор наклонился над холмом, рассматривая его поверхность с величайшим вниманием и совершенно забыв о мучивших его ранее подозрениях.

Монтегю Уэбб громко рассмеялся:

— Мой дорогой сэр, здесь никто не бывает! Вы только взгляните вокруг! Местность совершенно пустынная! Мне исключительно повезло, что я сумел обнаружить это захоронение. Намереваетесь ли вы, профессор, немедленно приступить к раскопкам? Или, может быть, предпочитаете подождать до завтра? Через час начнет темнеть.

Едва мистер Монтегю Уэбб умолк, как раздался громкий пронзительный вопль, столь нечеловеческий, что, казалось, издавать его могло какое-то дикое существо, обитающее на пустоши.

— Отмщение! — взывал неизвестный.

Определить, откуда раздавался голос, было невозможно. Он доносился отовсюду — от стен разрушенного здания котельной до удаленных холмов, вершины которых были скрыты во мраке.

Я почувствовал, как крик отдается в окружавших нас древних камнях, и на какой-то момент мне почудилось, будто звук издают сами каменные глыбы. От подобного предположения кровь застыла в моих жилах.

Крик испугал лошадь мистера Монтегю Уэбба, она поднялась на дыбы, и на ее ржанье ответил пони, оставленный нами в развалинах котельной.

Профессор Адльтон и мистер Монтегю Уэбб остановились как вкопанные и, как и я, с испугом огляделись по сторонам.

Холмс схватил меня за рукав.

— Взгляните туда, Ватсон, — прошептал он.

На вершине эскарпа, словно материализовавшись из напоенного влагой воздуха, внезапно возникла фигура. Даже сейчас мне трудно передать то потрясение, которое я испытал при виде ее.

Облаченная в длинную черную мантию, она казалась нечеловечески высокой и тощей. Несколько мгновений фигура стояла неподвижно, и ее силуэт четко вырисовывался на фоне быстро темнеющего неба. Она казалась воплощением тех злых сил, которые незримо и безраздельно господствовали в этих безлюдных местах.

Но вот фигура подняла правую руку, и я увидел, как в руке тускло блеснул металл.

Я почувствовал, что рядом со мной Холмс сжал рукоять своего револьвера и, держа палец на курке, прицелился в фигуру, отчетливо видимую на фоне неба. Но прежде, чем и я успел прицелиться, события обрушились на нас так стремительно, что я не успевал следить за их последовательностью.

Один за другим прогремели два выстрела. Промежуток между ними был так мал, что я поначалу принял их за один выстрел. Я увидел вспышку пламени, полыхнувшую на краю эскарпа. Почти в тот же момент профессор Адльтон завертелся на месте и рухнул ничком на тот самый холмик древнего захоронения, который перед этим осматривал с жадным вниманием.

Не успел он упасть, как с вершины эскарпа последовала вторая вспышка, зловещая фигура издала пронзительный крик, от которого кровь в моих жилах заледенела, и рухнула вниз головой на камни у подножия эскарпа. С распростертыми руками и развевающейся за спиной мантией она напоминала огромную птицу в полете.

Едва я немного пришел в себя от неожиданности, как Холмс вскочил на ноги и устремился к тому месту, где разыгралась трагедия.

Я пустился вслед за ним и бросился сначала к профессору Адльтону, лежавшему ничком на могильном холме древнего погребения. Оттолкнув в сторону мистера Монтегю Уэбба, я присоединился к Холмсу, который опустился на колени у неподвижного тела. Профессор был смертельно ранен в живот. Чтобы спасти ему жизнь, требовалась срочная хирургическая операция.

Как сквозь сон, услышал я рядом с собой голос Монтегю Уэбба, срывавшийся почти на визг от ужаса и пережитого шока. Он повторял снова и снова:

— А я поверил, что это будет всего лишь шутка! Розыгрыш!

— Профессор мертв? — осведомился у меня Холмс.

Он поднялся с колен и стоял над неподвижно распростертой фигурой профессора Адльтона. Тот лежал уже на спине со скрещенными на груди руками. На лице профессора застыло выражение такой мрачной печали, что я поспешил отвести глаза в сторону, чувствуя, что вторгаюсь в чужую тайну.

— Пока еще жив, — ответил я, — но не советую его трогать, Холмс. У него сильное внутреннее кровотечение, от которого скоро наступит смерть.

Последовало короткое молчание, и вдруг Холмс взорвался от ярости:

— Это я во всем виноват, Ватсон! Мне нужно было действовать быстрее!

Ни говоря больше ни слова, Холмс снял с себя пальто и укрыл им профессора так бережно и с такой мягкой заботливостью, что у меня запершило в горле при виде неожиданного проявления нежности со стороны моего старого друга.

— Побудьте с ним, пока я осмотрю другую жертву, — произнес я несколько грубовато, чтобы скрыть свое замешательство и придать голосу оттенок профессиональной беспристрастности врача.

Достаточно мне было бросить беглый взгляд на таинственного незнакомца, как я сразу понял, что и ему помочь никто уже не может, даже если бы он остался жив после того, как выстрелил себе в сердце. Незнакомец лежал, неестественно изогнувшись у подножия эскарпа. Затылок его был размозжен: падая, он несколько раз ударился головой о камни.

По какой-то странной прихоти судьбы лицо его совершенно не пострадало. Всмотревшись в него, я увидел лицо не злобного маньяка, к чему уже был почти готов, а тонкие черты интеллигентного человека лет под сорок, отмеченные безошибочными признаками многолетних страданий.

Я старательно прикрыл тело его мантией и вернулся с Холмсу, все еще стоявшему рядом с профессором, словно страж на посту. Глаза Холмса все с той же задумчивой печалью были устремлены на дальние холмы.

Возможно, строгое выражение на лице Холмса вынудило Монтегю Уэбба отойти в сторону. Как бы то ни было, он ретировался к большому валуну в нескольких ярдах от профессора и теперь сидел там, молча ломая руки и время от времени издавая стоны.

— Бесполезно, — сообщил я Холмсу. — Тот человек мертв.

— Этого я и боялся, — угрюмо проговорил он, — Взгляните, чем можно помочь живому.

Встав на колени рядом с распростертым телом Адльтона, я увидел, как его веки затрепетали.

— Холмс, он приходит в себя! — закричал я.

В одно мгновение Холмс преобразился, от подавленного настроения, в котором он только что находился, не осталось и следа. Резко повернувшись, он крикнул Монтегю Уэббу:

— Возьмите двуколку и немедленно отправляйтесь в Бодмин! Сообщите в полицию и проследите за тем, чтобы они сразу же прибыли сюда с каким-нибудь удобным экипажем. И ради Бога, гоните вовсю! Кровь этих двух людей на вашей совести! — И на моей — тоже, — добавил он тихо, когда Уэбб опрометью бросился выполнять его распоряжения.

— На вашей? — удивился я, когда двуколка с невиданной скоростью уже мчалась по дороге. — А как вы могли предотвратить эту ужасную трагедию?

— Я держал Гейдона Каупера на мушке и заколебался прежде, чем нажать. Спусти я курок вовремя, жизнь профессора Адльтона была бы спасена.

— А кто такой этот Гейдон Каупер?

— Тот, кто лежит там мертвый, — пояснил Холмс, указывая на подножие эскарпа. — Разве вы не прочитали посвящение в книге профессора Адльтона? «…а также Гейдону Кауперу за его бесценную помощь в классификации и анализе собранных материалов». Это упоминание имени одного из ассистентов можно было бы считать вполне заурядным и вряд ли заслуживающим внимания, если бы не одно замечание, которое обронила мисс Адльтон. Как вы помните, Ватсон, мисс Адльтон сообщила нам, что ее отец начал впервые проявлять признаки беспокойства двенадцать лет назад, когда она была девятилетней девочкой, иными словами, в тысяча восемьсот восемьдесят втором году. Когда же я настоятельно попросил мисс Адльтон припомнить более точную дату неожиданного изменения в поведении ее отца, она сообщила, что это случилось той же весной. Вчера я запросил издательский дом «Снеллинг и Броудбент» относительно точной даты выхода в свет «Древних британских памятников и захоронений» и обнаружил, что точная дата публикации сочинения профессора Адльтона приходится на десятое марта того года.