Божественная карусель - Олег Михайлович Шепель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работал я не один. Со мной было еще пять сотрудников, которые находятся в курсе всех моих дел. Их имена там же, в текстовом файле. За их судьбу я тоже беспокоюсь. Если меня уже нет, сделай все от себя зависящее, чтобы спасти этих ребят. Их, безусловно, не пощадят.
Почему не рассказал тебе все это, когда был жив? Да потому что сомневаюсь… Может быть, это так… Мания преследования? Да и вообще, ты ведь к нам приходишь отдохнуть, а не загружаться новыми проблемами… Но если меня нет, значит, все это серьезно и тебе надо предпринимать самые решительные меры.
Прости, Олег, что не делился своими сомнениями раньше. Прости, что скрывал участие в своих работах других ученых (честолюбие – страшная сила), прости, что не сумел во́время разглядеть причин феноменального развития Зубатого. Прости. Если ты меня прощаешь, положи в мой гроб голубую розу. Если нет – красную. Прощай!»
Глядя теперь на лежащее тело Нарисона Марабуту, Шевронский горько про себя констатировал: «Поздно, Нарисон, поздно. Сегодня утром мне доложили, что лаборатория хоронимого академика оказалась взорванной из-за неизвестных пока причин. По пятерым обнаруженным в горящем помещении телам проводится опознание. Никаких улик еще не обнаружено. Страшным, Нарисон, оказался грех твоего молчания. Последствия его, возможно, будут ужасны… и все-таки… и все-таки». Шевронский выбрал из огромного букета голубую розу и аккуратно положил ее у изголовья усопшего. «Думать обо всем этом я теперь буду только после выборов», – окончательно решил он.
11
За два дня до выборов в кабинет к Шевронскому почти вбежал срочно вызванный секретарь и застал шефа говорящим по телефону:
– …но ведь завтра агитация уже будет запрещена.
– …
– Что значит – по плану? Я же не слепой, мы явно проигрываем. Надо предпринимать что-то экстраординарное.
– …
– Я не знаю что. Думайте. Хотя… Слушай внимательно… сегодня во всех часовых поясах, в которых успеем, за 5 минут до полуночи организуй показ моего выступления по всем возможным каналам. Дай анонс моей речи везде, где только успеешь.
– …
– Речь я составлю сам.
– …
– Да не буду я ее ни с кем согласовывать. Толку от твоих специалистов с гулькин… В прямой трансляции выступлю в 23.55 по нашему времени для нашего часового пояса. Все. Да, еще. После прямой трансляции не забудь организовать перевод выступления на языки всех территорий, на которых речь будет транслироваться в записи.
– …
– Ох, не люблю я этой фразы «само собой». Как только мне ее скажут, так обязательно сделают что-то не так. Ну, ладно. Все. Действуй.
Шевронский поднял глаза на вошедшего.
– Вызывали, господин Президент?
– Да. Вызывал… Но… То, для чего вызывал, теперь отменяется. Можете идти.
Поздно вечером бывший Единый Президент, а ныне лишь претендент на эту должность, стоял под табло, показывающим время 23.53. Перед Шевронским батарея микрофонов еще не была включена, но он точно знал: как только подаст знак, вся эта акустическая система донесет его голос, а кинокамеры изображение, до миллионов жителей Земли. А спустя какое-то время, уже в записи и на других языках, это выступление услышат и увидят миллиарды. И именно в эту, наполненную концентрированной энергией минуту вдруг рядом вырос Стрелков:
– Олег Константинович, если выступление закончится через одну секунду после полу́ночи, то выборы можно сливать.
– Иначе, как под руку каркнуть, ты, конечно, не можешь. Я не маленький. Дай минуту покоя.
Советник покорно удалился, но с трудом установленное внутреннее напряженное равновесие было потеряно. На табло число 23.54 перешло в 23.55, и Шевронский вынужден был начать:
– Уважаемые избиратели! В ваших руках судьба всего мира! Речь идет не о той или иной личности, которая встанет во главе исполнительной власти всей планеты, речь идет о внутреннем выборе каждого из вас – Добру или Злу отдать свой голос. Перед вами кандидат в Президенты с репутацией, увы, запятнанной. Да, грешен! А разве когда-нибудь ваш покорный слуга заявлял, что он ангел, спустившийся с небес? Нет! Я человек. Из плоти и крови. Точно так же, как в каждом из вас, во мне борются два начала – светлое и темное, но конечной целью всех моих устремлений всегда было счастье человечества. Причастен ли Олег Шевронский к тому, что многие из вас живы и по сей день? Да, причастен. Причастен ли к ликвидации войн на Земле? Да, причастен. Причастен ли к уничтожению нищеты, эпидемий, наркомании? Причастен, причастен, причастен. Так неужели ошибки, допущенные мною при достижении этих целей и столь сладострастно высмеянные оппозицией, определят ваш выбор? Мой соперник моих ошибок не повторял! У него еще просто не было никакой возможности на совершение политических ошибок. Но сколько злобной энергии уже проявлено Георгием Зубатым в период избирательной кампании! Сколько грязной ненависти выплеснуто в средствах массовой информации! Можно ли верить, что такой претендент рвется к власти во имя добра и любви среди людей? Вряд ли! Те, в ком свет сильнее внутренней тьмы, кто считает себя, пусть рядовым, но служителем добра, не должен отдавать свой голос Георгию Зубатому. Поверьте, что конструктивные замечания, высказанные оппозицией, будут моей администрацией в дальнейшем учтены. Поверьте, что сегодняшний выбор гораздо более принципиален. Выбор сегодня – это не просто выбор между Шевронским и Зубатым. Выбор сегодня – это выбор между добром и злом. Решайте…
12
Поздним городским вечером на российском избирательном участке № 73 члены избирательной комиссии и официальные наблюдатели досиживали последние минуты перед официальным подсчетом бюллетеней. Те из избирателей, кто хотел проголосовать, уже отдали свой гражданский долг, но,
