Рассказы и повести - Анатолий Безуглов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И девушка решила: одним выстрелом надо убить двух зайцев. Правда, был риск. Большой риск.
А что поделаешь, когда обстоятельства вынуждают? Голова-то одна…
Валентина Павловна эти два дня не жила – она пребывала в золотисто-розовом сне. Наконец-то ее мечта сбывалась. Жить в новом доме на Сиреневой набережной – это уровень! Престижно! Ни один из их знакомых не мог даже и подумать об этом…
Крюкова обошла все мебельные магазины. И уже твердо знала, в какой комнате что будет стоять. В столовой – очень милый гостиный гарнитур югославского производства. Не полированный, но с резьбой! Крик моды! Для спальни, по ее мнению, вполне подходила финская мебель. Темных тонов. Игорьку тоже имелось что купить. Не дорого, но со вкусом.
Проинспектировала Валентина Павловна и магазины тканей, ковров, посуды. В глазах у нее стоял туман красок, форм, силуэтов… Мысленно прикидывая, во что обойдется оборудование будущих апартаментов, она понимала: сбережений не хватит. Но были ведь родные, друзья. Одолжат. А отдавать… Что ж, теперь она заставит Юлика поскорее закончить докторскую, опубликовать наконец монографию, которую он никак не отнесет в издательство. И вообще убедит его, что пора уже занять такой пост и положение, на которое ее муж имеет полное право.
Крюкова верила: с переездом в девятиэтажку жизнь их должна перемениться коренным образом.
Ее так распирало, что она не выдержала и похвасталась перед соседкой. Потом, засев за телефон, обзвонила кое-кого из приятельниц, сообщив, что на днях получит квартиру. Когда ее спрашивали, где именно, она с гордостью отвечала, что на Сиреневой набережной. Приятельницы охали, поздравляли, а Валентина Павловна торжествовала, радуясь произведенному эффекту.
Во время одного из таких телефонных разговоров раздался звонок в дверь. Долгий и настойчивый.
Крюкова открыла и, когда увидела на пороге Мажарову, то невольно отшатнулась: на Нине, что говорится, лица не было.
– Вы одна? – бледными дрожащими губами произнесла девушка.
– Да… А что случилось? – У Валентины Павловны нехорошо екнуло в груди.
– Не звонили? Не приходили?…– чуть слышно спросила Мажарова, которая, как было видно, еле стояла на ногах от какого-то необычайного волнения.
– Кто должен был звонить?… Прийти?…
Мажарова вошла в коридор и прислонилась к закрытой двери.
– Все… Все пропало…– выдавила она из себя, и от беззвучных рыданий у нее задрожал подбородок.
Крюкова подхватила ее под руки, дотащила до дивана.
– Как я могла согласиться! Зачем мне надо было связываться? – обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, причитала девушка.
Валентина Павловна бросилась на кухню и принесла стакан воды с валерьянкой.
– Объясните, ради бога, что случилось? – спросила она, с трудом заставив Нину проглотить лекарство.
– Ужас… Ужас…– бормотала Мажарова.– И все из-за вас! – Она метнула на Крюкову гневный взгляд.– Арестовали!…
– Сергея Николаевича?! – воскликнула Валентина Павловна, невольно опускаясь на диван рядом с девушкой.
– Нет-нет! Сережа ничего не знает! – замахала руками Нина.– Скажите честно, вы никому не проболтались про квартиру?
Крюкова так и обмерла: буквально две минуты назад она вела беседу именно об этом.
Видя ее замешательство, Мажарова повторила настойчивее:
– Умоляю, скажите правду!
– Ну что вы, Ниночка… Я же понимаю… Конфиденциально, так сказать…– залепетала Валентина Павловна.
– Значит, никому? – пристально посмотрела ей в глаза Нина.
Крюкова как-то нерешительно покачала головой.
– Да ведь все ваши соседи уже знают! – возмущенно сказала Мажарова (эту информацию она получила от Вольской-Валуа).
Валентина Павловна совсем растерялась. Помявшись и поерзав на диване, она наконец призналась:
– Понимаете, намекнула одной знакомой… Вскользь и неопределенно… Но поверьте! – схватила она Нину за руку.– Это надежный человек! Ближайшая моя…
– Я так и знала! – выкрикнула Мажарова, вырвав свою руку от Крюковой.
Она откинулась на спинку дивана и долго сидела молча, бессмысленно глядя перед собой.
Валентина Павловна боялась даже пошевелиться.
– Что вы наделали? – повернулась к ней Нина.– Вы… Вы убили меня! Слышите! Из-за вас я сяду в тюрьму!… Да знаете, что им уже известно все? И как ваш Игорь попал в университет, и каким образом вам выделяют новую квартиру… Меня допрашивали, слышите!…
При каждом слове Мажаровой жена кандидата наук становилась бледнее и бледнее.
– Как?… Откуда… известно? – с трудом выдавила она.
– Не надо было болтать! – пригвоздила ее Мажарова.
Валентина Павловна почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Но Нина продолжала:
– Меня три часа мучил следователь… Я, конечно, все отрицала… Но ведь на деньгах ваши отпечатки пальцев! Ваши, понимаете!… Он показал мне экспертизу… Отпереться вам теперь не удастся…
– Господи! – охнула Валентина Павловна.– Я-то в чем виновата?
– Как в чем? В даче взятки!
– Деньги… Отпечатки… Взятка… Ниночка, дорогая, что же делать? – заломила руки Крюкова.– И… И кого арестовали? Вы не объяснили…
– Человека, через которого устроили Игоря…
– Ага, понимаю,– машинально кивнула Крюкова.
– Он же и квартиру вам делал…
– Что же теперь будет?– Валентина Павловна с ужасом посмотрела на девушку.
– Что, что! – в отчаянии хрустнула пальцами Мажарова.– Ждать ареста! Уже есть ордера. И на меня, и на вас… Мне их следователь показывал… Ах, какая же я дура! – Нина снова залилась слезами.
– А Сергей Николаевич?… Неужели он?…– с надеждой прошептала Крюкова.
– Замолчите! Не позорьте его светлое имя! – закричала на нее Мажарова.– Мало того что вы разбили мое счастье…
Крюкова бухнулась перед ней на колени.
– Простите, Ниночка! Простите! Скажите, что можно?… Что я могу?…
– Поздно!… Поздно!…
Девушка всхлипывала тише и тише.
– Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать,– словно саму себя убеждала Крюкова, расхаживая по комнате.– Ну, давайте подумаем вместе, помозгуем!…
– Есть еще один человек,-нерешительно произнесла Мажарова.– Друг Сергея… К тому же хорошо знаком со следователем…
– Так-так-так,– присела рядом Крюкова, внимая каждому слову девушки.
– Мне удалось узнать… У следователя вторая семья… Алименты… Он может пойти… Надо ему…
– Дать?– обрадовалась Валентина Павловна.– Дадим! Сколько?
– Да погодите вы! – оборвала ее Мажарова.– Уже раз дали…
– Молчу, молчу,– прижала руки к груди Крюкова.
– Надо ведь с умом… Не пойдешь же прямо…– Нина замолчала, вздохнула, приложила пальцы к губам – думала.
Валентина Павловна почтительно ожидала.
– Эх! – сказала в сердцах Мажарова.– Не доверяю я вам!… Не умеете вы держать язык за зубами…
– Теперь буду держать! Клянусь сыном!
– Значит, следователю десять, не меньше,– хмуро произнесла Нина.
– Десять тысяч?! – вырвалось у Крюковой.– Откуда у меня?
Мажарова смерила ее презрительным взглядом, как когда-то Фаина Петровна Вольскую-Валуа.
– Хорошо,– зло усмехнулась она,– выпутывайтесь сами… А уж я как-нибудь позабочусь о себе…
– Десять, так десять,– обреченно кивнула Крюкова.– Но где гарантия, что все кончится и нас не тронут?
– Возьмет деньги – будет связан с нами одной веревочкой… Но главное слово за прокурором,– железным голосом продолжала Мажарова.
– Еще и ему? – простонала несбывшаяся квартировладелица в роскошном доме на Сиреневой набережной…
Подсчитывали и рядились до позднего вечера.
Громко, как это почему-то принято в ресторанах, играл оркестр, на столе были выставлены самые дорогие закуски, те, которые не заказывают женам; торчала из серебряного ведерка бутылка шампанского для дамы, а для кавалера стоял марочный коньяк, лежала пачка «Мальборо» и сногсшибательная японская зажигалка. Был уют и интим. Но разговор за столом шел не интимный. Просто дружеский. Ибо Антон не претендовал на руку и сердце Нины. Он зашел к ней в общежитие грустный и пришибленный от последних неудач – никуда его петь не брали.
– Прошвырнемся в кабак? – предложила Мажарова.
Ремизов выразительно вывернул карманы брюк.
– Я приглашаю,– сказала Нина.
В «Прибой», естественно, не пошли. Но в Южноморске имелись рестораны не хуже.
Бывший солист ансамбля «Альбатрос» много пил, но не хмелел. И плакался собеседнице в жилетку.
– Предки пилят – повеситься хочется,– говорил он, смоля одну сигарету за другой.– В тунеядцы записали…
– Тебе же нельзя курить, Антоша! – переживала за него Нина.– Голос ведь!…
– На кой он мне теперь! – отмахнулся Ремизов.– Пойду на сейнер… Когда-то я ходил на путину… Возьмут.
