На войне как на войне - Виктор Курочкин

– Приготовились, – сказал Саня и посмотрел на экипаж.

Домешек, держа ручку поворотного механизма, приник глазом к прицелу. Бянкин наготове держал в руках снаряд. Щербак не спускал глаз с лейтенанта.

– Давай, Щербак!

Водитель нажал кнопку стартера. Стартер зазвенел. Сане показалось, что ему воткнули в сердце гвоздь, в глазах потемнело. Щербак нажал еще раз, и мотор с треском захлопал. Самоходка рванулась к хате. Саня крепко прижался лбом к панораме. Когда машина выскочила из-за хаты и остановилась, Саня увидел «тигра». Он стоял там же, только теперь башня у него крутилась.

«Услышал нас, гад», – подумал Саня и почувствовал, что его опять начинает трясти.

– Прицел готов, – доложил Домешек.

– Огонь! – крикнул Саня.

– Выстрел!

Когда дым перед пушкой рассеялся, Саня увидел, что танк по-прежнему стоит.

Малешкину стало жутко.

– Почему же он не горит? Наверное, смазали. Огонь, огонь! – заревел Малешкин.

После второго выстрела «тигр» тоже не загорелся.

– Почему он не горит? – спросил Саня.

У наводчика лязгали зубы.

– Не знаю.

– Дай я. Становись на мое место. Командуй. – Саня бросился к прицелу.

– Готово! – крикнул Бянкин.

– Выстрел…

Пушка громыхнула. Дым рассеялся. «Тигр» стоял на месте. Сане показалось, что он сошел с ума.

– Лейтенант, еще один. Бей, чего же ты ждешь! – закричал Домешек.

– Где же он? Да где же он? – кричал Саня. – Господи, да что же это такое? Ничего не вижу. То небо, то снег.

– Лейтенант, чего ты копаешься! Он уже разворачивается, – простонал Домешек.

Саня опомнился. Оказывается, вместо поворотного механизма он все время крутил подъемный. Он выругался и, выравняв пушку, поймал в перекрестке второй танк. «Тигр», наставив на Саню свою пушку, раскачивал набалдашник.

«Сейчас нам конец», – подумал Малешкин и, закрыв глаза, нажал рычаг спускового механизма.

Грохот пушки подействовал на Малешкина отрезвляюще. «Мы еще пока живы», – подумал Саня и закричал:

– Назад, Щербак!

Водитель схватился за рычаги. Самоходка дернулась назад, раздался оглушительный грохот: машину заволокло дымом.

– Горим!

– Горим? Где горим? – ничего не понимая, спросил Малешкин, словно от огня закрыв руками лицо.

– Выпрыгивай!

Бянкин бросился к люку, попытался откинуть крышку. Но она не поддалась, даже когда к нему на помощь подскочил Домешек.

– Капут нам. Заклинило, – сказал Домешек.

– Что же теперь делать? – спросил Саня.

Собственная смерть ему показалась необычной и страшной. Хотя они и горели, но огня не было, да и дым очень уж не походил на настоящий дым, и самоходка почему-то дребезжала, как будто двигалась.

Щербак ногой бил по крышке переднего люка.

– Защелку, защелку отожми! – кричал ему Бянкин.

Щербак дернул рукоятку защелки, и люк распахнулся. Первым вывалился из машины водитель, за ним – заряжающий, наводчик зацепился за что-то карманом. Бянкин схватил его за руки, дернул, и Домешек головой полетел в снег. Последним из машины кубарем выкатился Малешкин.

Со всех сторон стреляли танки. Снаряды с воем проносились над головами. Экипаж младшего лейтенанта Малешкина отступал по-пластунски. Впереди, как бульдозер разгребая снег, полз Щербак, за ним – Домешек, потом – Бянкин. Командир прикрывал отступление.

– Скорее, скорее… – подгонял себя Саня и вдруг остановился.

– Лейтенант, лейтенант, погодите! – кричал кто-то.

Малешкин оглянулся. За ними, размахивая автоматом, бежал Громыхало.

– Куда вы, лейтенант? Самоходку зачем бросили?

– Ты что, не видел, как она сгорела? – спросил Саня.

– Когда сгорела?! Вон она ездит.

То, что Малешкин увидел наяву, вряд ли могла изобрести даже его фантазия. Самоходка, нахлобучив на себя крышу хаты, ползла по огородам. И Малешкин все понял. Никто их не поджигал. Просто Щербак въехал в дом и протаранил его насквозь. Грохот свалившейся крыши они приняли за разрыв снаряда, а пыль от глиняных стен – за дым.

Его экипаж тоже ошалело смотрел на разгуливающую самоходку с крышей на спине.

– Щербак, почему она движется? – спросил Саня.

– Я поставил ее на ручной газ.

– Теперь мне все понятно, – сказал Малешкин и сурово посмотрел на экипаж. – К машине!

Они поползли обратно. Танки продолжали стрелять. Ударили по самоходке.

Снаряд, как огненый шар, налетел на машину. Во все стороны брызнули искры. Сане показалось, что снаряд разбился о броню вдребезги.

Самоходка прошла еще метров десять, потом завалилась кормой, задрав вверх пушку. Крыша с нее сползла.

– Почему она не горит? – спросил Домешек.

– Подождем малость, и загорится, – уверенно сказал Щербак.

Подождали минуты три, самоходка не загорелась.

– За мной! – приказал Саня, и экипаж послушно пополз за своим командиром.

Стрельба усилилась. Одна хата пылала уже вовсю, другая только что загорелась. В воздухе повис клокочущий залп «катюш», и вслед за ним, казалось, с оглушительным треском лопнуло небо. Взрывная волна оторвала Саню от земли и швырнула головой в снег под гусеницу. От тупой боли в локте рука онемела. Ничего не видя, ослепленный снежной пылью, Малешкин заполз под машину. Там уже сидел его экипаж. Самоходка, заехав в яму, образовала довольно-таки удобное укрытие. Саня протер глаза.

– Все целы? – спросил он.

– Пока все, – ответил Домешек.

– А где Громыхало?

Наводчик высунулся из-под машины:

– Вон лежит. Кажется, убили.

Саня посмотрел и увидел на снегу свернутую в комок шинель.

– Громыхало! – крикнул Домешек.

Комок зашевелился, из снега высунулась шапка.

– Вались сюда, Громыхало.

Громыхало кубарем скатился под машину.

– Ну как? – спросил его Домешек.

Громыхало заулыбался:

– – Ничего. Чай, не попало.

– А где твой автомат?

Солдат испуганно посмотрел на Саню, на свои руки и заметался, выскочил из-под самоходки и побежал искать автомат.

– Надо и нам из машины достать оружие, – сказал Малешкин.

Щербак выругался.

– На хрен нам было забираться сюда? Не фрицы, так свои ухлопают тут.

Бянкин бешено оскалил зубы:

– Заткнись.

Опять заклокотали гвардейские минометы.

Снаряды с надрывным воем пронеслись над самоходкой.

– Это не наши, – облегченно вздохнул Домешек.

Второй залп накрыл впереди бугор с тремя хатами. Бугор вздыбился, две хаты сразу же охватило огнем, а третью разнесло в клочья. Высоко подброшенная доска долго и лениво кружилась в воздухе.

– Следующий залп наверняка будет наш, – сказал Щербак. – Возьмет в вилку и прихлопнет.

Домешек вздохнул:

– На войне как на войне.

Малешкин приказал наводчику достать из машины оружие с гранатами. Домешек через люк механика-водителя проник в самоходку и подал Бянкину три автомата. Щербак посмотрел на свой автомат и свистнул. Патронный диск насквозь пробило осколком.

– Посмотрели бы вы, что в машине творится! По радиостанции словно из дробовика шарнули. Гильзы снарядов порвало осколками, порох из них торчит, как солома. Хорошо, что они еще не сдетонировали, – сообщил Домешек.

– Это еще неизвестно, что хорошо, а что плохо, – философски заметил ефрейтор Бянкин.

– Гришке очень хотелось, чтобы они сдетонировали.

Щербак хмуро посмотрел на командира и буркнул:

– Ничего я не хотел.

Приполз с автоматом Громыхало. На вопрос Сани, где немцы, Громыхало ответил, что он на них не смотрел, так как все время автомат искал.

– Я его там шукал, а он здесь, около машины валялся, – хвастливо заявил Громыхало.

Заняли круговую оборону. С правой стороны гусеницы сел с автоматом Бянкин, с левой – Домешек. Сзади под трансмиссией посадили Щербака с гранатами, впереди лег сам Малешкин с Громыхалой.

Стало сравнительно тихо. Где-то далеко гудели моторы, да изредка постреливали танки.

– А двух мы прихлопнули, лейтенант, – сказал Громыхало.

– Кого «двух»? – переспросил Саня.

– Два фашистских танка.

– Ври больше.

– Вот те хрест, товарищ лейтенант, – и Громыхало перекрестился. – Как вы зачали палить, я спрыгнул с машины и спрятался за угол. Гляжу, из первого танка выскочил один и побежал. А из хаты, у которой те мочились, ты знаешь, сколько выбежало фрицев? Тьма-тьмущая. Потом вы по другому стали стрелять. Из него тоже запрыгали фрицы. А потом меня чуть стеной не завалило. Если б не заехали в дом, знаешь, лейтенант, сколько бы вы танков настреляли! Они стали из-за каждой хаты выползать.

– Заливаешь ты, Громыхало, – сказал Домешек.

– А что мне заливать? – Громыхало обиделся и застрочил из автомата.

– Ты чего делаешь, сморчок сопливый? – заревел Щербак. – Хочешь, чтобы нас фрицы обнаружили!

– Ничего я не хочу, я просто автомат проверял, – сказал Громыхало и вдруг закричал, – Ура! Наши танки идут!

Малешкин с Громыхалой выскочили из-под машины, запрыгали, как дикари, размахивая автоматами.