Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест

– Принимаем. Кофейный напиток три леера, а сигареты по двадцать пачка.

– А дешевле сигарет нет? – расстроено спросил мужчина.

– Сигареты дефицит, муринские «Товарищ» по двадцать, фавийский «Монарх» по сорок. Брать будите?

– Давайте пачку муринских. Ну и кофейный напиток ваш.

Мужчина отсчитал потрепанные банкноты и протянул их девушке, та молча пересчитала их и убрала в кассу.

– Держите сигареты, напиток ваш я принесу вам позже, через пару минут, пока присядьте за столик. Где будете в зале или на веранде?

– А курить в зале можно?

– Только на веранде.

– Ну тогда на веранде.

– Возьмите пепельницу.

Мужчина взял закопчённую, стеклянную пепельницу и с угрюмым лицом вышел на веранду. Было свежо, пахло весной и дымом печей. Он уселся в деревянный стул и тут же закурил, спустя минуты сонная девушка принесла ему бокал с кофейным напитком, который лишь отдалённо напоминал кофе, да и цвет у него был слегка коричневатым.

По сырой, брусчатке, шаркая сотней сапог, шла колонна медивов. Они были в серой, полосатой робе с номерными нашивками на рукавах. Лица их были худые и заросшие, взгляд уставший, но счастливый. Они громко болтали и смеялись, из толпы доносился смех и ругань. Это шли бывшие военнопленные рабочего лагеря, что располагался на окраине города. Их уже как пару недель освободили, но пока не могли отправить по домам и от того каждое утро они ходили в заводскую столовую на завтрак, ожидая когда же наконец приедет долгожданный эшелон, что отвезёт их обратно в Фавию.

Мужчина смотрел на них без интереса, попивая горячий напиток, предварительно плеснув в него из фляжки водки. Фавийцы также обратили на него внимание, кто-то просто с любопытством смотрел на его муринский мундир, а кто-то и со злобой, но ни кто не позволял себе выходок, как-никак, настал мир и теперь они должны были перестать быть врагами. Хотя многим это было очень трудно.

Напротив мужчины присел муринский солдат в наглаженном пехотном мундире, правый его рукав болтался пустым, ниже плеча.

– Доброе утро, товарищ капитан. Меня зовут Ард, Ард Пилл. Будем знакомы, – бодрым голосом сказал паренёк и протянул ему левую руку.

– Доброе. А меня Чак Зит.

– С какого батальона, капитан? Не со второго случайно?

– Нет, ни с какого. Я комиссованный.

– Хм, а так и не скажешь, я вот тоже комиссованный.

– По тебе сразу видно. Где руку потерял?

– Да не поверишь, гранату кидал и случайно в рукав закатилась. Вот же глупость. Ниже плеча всё в фарш, одни лоскуты висели. Короче сам дурак. А как в госпитале ампутировали, на следующий день война окончилась. Короче, не очень удачливый я человек.

– Давно воюешь?

– Да какой там, месяц в тренировочном лагере, месяц к фронту следовал, неделю, как на передовой был, первый же бой и такая напасть.

– Ну да, удача точно не твоя подруга, – отхлебнув из кружки сказал Чак и проводил взором уходящую колону медивов.

– Вот время-то наступило, капитан, медивы толпой идут и ничего к ним не испытываю. Ни ненависти, ни злости. А ведь с ранних лет меня учили их ненавидеть, считать их неполноценными, а теперь говорят, что пришло время мириться. А для чего тогда всё это было? Вот, вы капитан, сколько воюете?

– Всю войну, от первых дней и до последнего.

– И для чего всё это было? Я вот не пойму, я конечно же и не должен понимать, но вот правда, зачем мы столько лет враждовали, воевали. У меня с класса все парни ушли на фронт, никого не осталось, да, что там говорить, мамка писала, что в деревне мужиков не осталось, одни дети, да старики с бабами. Зачем всё это было? Ведь победителей-то нет? Одни гетерцы проигравшие с разорённой страной, а победители?

– Думаешь, только гетерцы проиграли эту войну?

– Ну им то больше всех досталось!

– Все мы проиграли эту войну, каждый по-своему. Никто не победил, все проиграли и все теперь за это будем расплачиваться десятками лет.

Чак допил напиток и вновь закурил.

– И как же, вы, проиграли свою войну, капитан?

– Я потерял всё, всё во, что я верил, умерло, всё, что я любил, исчезло, а все кто был мне дорог погибли. Нет ничего в моей жизни такого, что держало бы меня на плаву. Только вот смерть вечно ходит рядом, да дразнит меня, так и не забрав ни разу. Всех забрала, всё забрала. Меня оставила. Знает наверное, что я трус и не смогу пустить себе пулю в голову.

– А вы пытались? – удивлённо спросил парень, смотря в тусклое подобие глаз капитана.

– Пробовал, ни разу не хватило воли. Трус я. Всех похоронил, себя только никак не могу.

– А может и не надо? Может для вас есть в этой жизни какое-то предназначение? Может вы ещё не выполнили всё возложенное на вас судьбой. От того она и хранит вас?

– Что ты несёшь, Арт? Какое предназначение? Мы лишь безвольные букашки в этом бессмысленном мире. Живём, как сволочи и дохнем также, на всё лишь воля случая, я видел, как умирают достойные и выживают подонки. Нет в жизни ни у кого предназначения, нет никакой судьбы, есть только мы. Глупые, и жестокие люди.

– Я бы с вами не согласился, у каждого есть в жизни своё предназначение и судьба, она тоже есть и мы её творцы. Лично я собираюсь вернуться к себе домой, найти жену, а теперь думаю с этим проблем не будет даже у однорукого калеки. Построю дом и нарожаем детей, сколько сможем прокормить. Нужно же как-то пополнять население, я хоть никого не убил, но чувствую, что обязан.

– Нарожайте там за меня, я убил предостаточно.

– Так найдите себе жену.

– Не хочу.

– Ладно, капитан. Не вешайте нос, всё у вас в жизни ещё будет. Главное захотеть. Я вообще у вас сигарету хотел стрельнуть, вот и подсел. Не угостите?

– Да бери. – Чак достал пачку и бросил на стол.

– Спасибо, мой поезд отправляется через два часа, вы случайно не на нём следуете?

– Нет, я на вечернем.

– Ну всех благ вам, капитан Зит.

Парень поднялся из-за стола и отправился по тротуару прочь. Видимо, ему просто не хватило денег на сигареты и он решил стрельнуть у земляка, что сидел в кафе. А Зит же, допив и докурив, сидел ещё около часа, оглядывая округу и размышляя о том, что говорил рядовой. Последние месяцы он жил, как в тумане, очень много пил и терзал