Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

Соня осеклась. Это слово мало подходило к крупной решительной Навицкой, к ее суровому виду и широкой мужской походке. И тем более, она тоже хочет помочь Славе...

В дороге молчали. Вячеслав сидел, откинувшись на спинку сиденья и смотрел на тусклый осенний полдень. Надвигался ноябрь, самый мрачный и неприветливый месяц в Петербурге - ранние сумерки, поздние рассветы, неизменная морось в воздухе, туманы, утренние заморозки и дневная "мряка". Ни осень, ни зима - нечто промежуточное...

Наташа обеспокоенно поглядывала на Вячеслава в зеркало заднего вида в салоне. Не рановато ли его выписали? Хотя, может быть и лучше, что выписали. Сейчас безопаснее отлеживаться после операции дома, чем в больнице...

В общежитии Наташа забрала у Вячеслава сумку, пресекая на корню его возражения, а Соня взяла его под локоть, и вдвоем молодые женщины проводили парня в мансарду.

- Ты помнишь, что сказал врач? - строго сказала Соня, когда они вошли в памятную Наташе маленькую комнатку под крышей. - Приляг и сегодня не вставай. Я напишу тебе расписание, когда нужно принимать лекарства. Если что-то надо, я за стеной, только постучи, а сам не ходи.

- Наталья Викторовна, - обратилась она к Наташе, когда они вышли в тамбур, - большое вам спасибо за участие, извините, что отняли у вас время...

Девица явно перешла в наступление и откровенно выпроваживала Наташу.

- Да ничего, - спокойно сказала Наташа, игнорируя попытки Сони деликатно, но непреклонно вытеснить ее на лестничную площадку, - мне не жалко времени, потраченного на друзей.

Понимая, что с таким же успехом она может потеснить один из бронзовых монументов в историческом центре, Соня прекратила бессмысленные попытки и сказала:

- Вас, наверное, сын заждался... Он сейчас как никогда нуждается в обществе родителей. Особенно матери. Ему сколько лет? Четыре, пять?

- А причем тут мой сын? - резко спросила Наташа.

- При том, что ему, наверное, не хватает вас, - напрямик сказала Соня. - Пока вы занимаетесь, ммм, другими делами, он растет сиротой при живых родителях...

- Позвольте мне самой разбираться в своей семье, - Наташа с трудом подавила гнев, но сверкнула глазами и в голосе зазвенел металл. - А когда у вас будет своя, обещаю со своей стороны не совать в нее нос!

Это была больная тема. Наташа вспомнила, как они пережили первые две недели прошлогоднего карантина. Они с няней Лизой не знали, как быть, чтобы Младшенький не разнес квартиру. Детские площадки, парки, кафе-мороженое и Зоопарк были закрыты, и кипучая энергия Вити-младшего не находила выхода. Живой, непоседливый мальчик не понимал, почему все закрыто и нужно сидеть дома, все время выпытывал у родителей и няни, почему "неделя Нельзя" длится так долго, и иногда Наташе казалось, что боевой ротой в десанте управлять было проще, чем воспитывать трехлетнего сына.

"Если опять нерабочая неделя растянется на месяц, - сказала на днях Наташа Лизе, - то Младшенький крышу с дома сорвет. Помните, как в прошлом году?.."

Соня вспыхнула и хотела дать отпор Навицкой, но тут зазвонил ее телефон. Соня чертыхнулась и достала трубку из сумки.

Звонил ее помощник, слезно умоляя приехать прямо сейчас - возникли проблемы со звукорядом "Кабалы святош", режиссер уже мечет молнии, до спектакля всего три часа, и нужно срочно исправлять неполадки потому, что сегодня аншлаг, и артисты уже прибыли, переодеваются и гримируются, в общем, "Сонечка, я твой должник навеки, только приезжай, а то Лаврецкий меня уже обещал по потолку размазать, если музыка не будет в порядке!"

Сердито посмотрев на Наташу, Соня развернулась и побежала вниз по лестнице, на ходу застегивая пальто. А Наташа, постучавшись, вошла в комнату Вячеслава.

Томилин лежал на кровати, прикрыв глаза и кутаясь в плед. Желтая куртка аккуратно висела на "плечиках".

Услышав Наташины шаги, он открыл глаза и улыбнулся:

- Я вспоминал о тебе в больнице. И много думал, о тебе, о нас...

Наташа села на край кровати.

- Я тоже много думала о тебе, - сказала она. - Хотела навестить, но посещения отменили в связи с эпидемической ситуацией...

- Да. Знаю... - Вячеслав приподнялся и обнял Наташу. Его руки дрожали от слабости, пальцы были холодными, словно даже в отапливаемой комнате и под теплым пледом он замерзал. Наташа обняла его в ответ и тихонько уложила обратно. "Совсем еще слабенький", - захлестнула ее жалость, к глазам подступили слезы.

Вспомнив, что на ней уличное пальто, она пошевелилась и сбросила его прямо на пол.

Какое-то время они лежали, обнявшись, одетые - он под пледом, она - рядом. Вячеслав зарылся лицом в ее волосы.

- Я ведь люблю тебя, Наташа, - сказал он. - Но у тебя семья. Я чувствую себя вором. Нелегкая ситуация. Я несколько раз хотел это прекратить, но не могу. Не в силах. Таких женщин, как ты, не бросают и не забывают.

- Слава, - тихо сказала Наташа, - в армии, в "горячих точках", мы не строили далеко идущих планов потому, что там могло не оказаться никаких "завтра", "в следующем году" или "после дембеля". Мы научились думать только о том, что важно в данный момент: приземлиться в заданной точке, отстегнуть парашют, добраться до "зеленки", перерезать нужный провод. Мы не думали о том, как вечером будем открывать тушенку и варить кашу. На войне не знаешь, что будет через пару минут. Вот и я тебе советую: давай не думать, что будет. Как в старой песне: давай оставим все, как есть, и будь что будет. А в ответ на твое признание скажу: со мной тоже такое впервые. До этого я не замечала мужчин, пытающихся за мной поухаживать. И только ты заставил меня забыть обо всем. Из-за истории с Вальтером в 2014 году я боялась дать волю чувствам, чтобы снова не оказаться обманутой, подставленной, отброшенной за ненадобностью. И с мужем у меня были ровные, доверительные отношения, никакой африканской страсти - просто он принимает меня такой, какова я есть, а я ему за это благодарна. Когда у него трудности, я ему помогаю. Когда я нахожу проблемы на свою пятую точку, он приходит на помощь. Но пожара в крови и бабочек в животе у меня не было. На безрассудство меня не тянуло. Даже из-за Найденовой я расстраивалась, но думала: захочет к ней уйти, держать не буду, переживу. А ты... Тут все иначе. Я до сих пор помню, как ты пел о мгновениях, как пули у виска, и о человеке в зимнем лесу. Ты пробил мою защиту, которую я создала после Вальтера. Не знаю, любовь ли это, но со мной такого никогда раньше не было... Слава? - она приподнялась. - Ты спишь?

- Нет. Я все слышал. Просто глаза устали от света. Наташа, я не вправе чего-то от тебя требовать. Это ведь твоя семья. Но... Со мной раньше тоже никогда такого не было. В творческой среде романы с женатыми мужчинами или замужними женщинами - не редкость. Некоторые даже их не скрывают и напротив, бравируют. Помню, как в Новгороде один мой коллега со смехом говорил, что мужья его бывших подруг так ни о чем и не узнали... А мне неловко. Мы прячемся, скрываемся... Как воры.