Энциклопедия русских суеверий - Марина Власова

Черт — один из самых вездесущих и популярных героев крестьянских поверий, его образ отражен в живописи (от древнерусской до современной), в литературе (от житий и апокрифов до поэзии, прозы XX в). Черт упоминается в многочисленных пословицах, о нем рассказывают были, легенды, сказки.

Черт — обобщающее, родовое название для различных нечистых духов; в поверьях черт многолик, его образ смешивается с образами водяных, леших, банников и т. п. «Поверья о духах: черте, лешем, водяном… неразрывно связаны между собою; отличить их по внешнему виду, характеру, поступкам невозможно, понятие о них среди крестьян неясное, неопределенное», — констатирует в конце XIX в. собиратель фольклора из Вологодской губернии. «Черти — это общее название всей злой силы, которая еще называется „нечистою“» (Арх.); «многие не знают различия между лешими и чертями вообще» (Волог.). «Водяной с рогами и хвостом, похож на черта» (Орл). «Черти живут в разных местах, как-то: в домах, лесах, водах, овинах, банях и гумнах; называются они лесовиками, домовиками, банниками и овинниками» (Смол.).

В соответствии с таким общераспространенным представлением черт в ряде районов России может именоваться «шишком», «шишигой» «шутом», а на севере и северо-западе — «лембоем» (это также обобщающие для нечистых духов наименования).

Разновидности чертей в поверьях, отождествляемые более всего с водяными и разнообразными мелкими нечистыми духами, — анчутики, ичетики, кузутики, кулиши, хохлики, шуликуны, шутики.

С. А. Токарев полагает, что в XIX―XX вв. понятие о черте получило очень широкое значение, покрыв «целый ряд отдельных более узкоспециальных образов» <Токарев, 1957>. Однако подобный обобщающий процесс, скорее всего, произошел значительно раньше: наименование черт в основном сменило (начиная с XVI–XVII вв.) название «бес», которым после принятия христианства стали обозначаться самые разнообразные нечистые существа и силы «дохристианского происхождения» (см. БЕС). («Бес — дух, демон в самом общем понимании» <Токарев, 1957>; его образ с распространением христианства обогатился новыми чертами антипода Бога, духа зла).

«Замечательно, что в древнерусских письменных памятниках мы не встретили обыкновенного русского слова „черт“, так обычного в памятниках народной словесности. Единственный памятник, где нам впервые попалось это слово, „Великое Зерцало“, где есть, например, такая повесть: „Яко не подобает рабов звати: поиде, черт, или Диавол“». «Так как „Великое Зерцало“ — памятник, перешедший к нам из Польши, то мы решаемся думать, что и слово „черт“ польского происхождения (czart) и перешло к нам приблизительно с XVII в. В западнославянской мифологии этим именем называлось болотное божество, нечто вроде лешего (впрочем, и у нас говорят: „Ступай к черту в болото!“» <Рязановский, 1915>.

Согласно уточнению О. А. Черепановой, наименование черт известно в русском языке с XV в. «Происхождение слова не совсем ясно. Праславянское čьrtъ рассматривается как причастие на — to „проклятый“, родственное лит. kyrët „злиться“, apkyrëti „надоедать“, kerëti „сглазить, околдовывать“ (в украинском, белорусском, чешском, польском языках слово черт имеет то же значение, что в русском)» <Черепанова, 1996>.

В поверьях черти (как и бесы) — бывшие ангелы, сброшенные с неба вместе с Дьяволом, Сатаной. «Черти взбунтовались на небе, не хотели слухать Бога, да и… фить! Как пужнул их архангел Михаил с неба — кто куда» (Орл.); «Когда Бог сотворил мир, то заставил ангелов петь ему славословие, а сам ушел в рай к Адаму. Ангелы-то пели, пели, да соскучились. Вот один из них и говорит; „Бог-то ушел, давайте-ка отдохнем“. Некоторые ангелы и перестали славословить. Бог пришел и приказал верным ангелам прогнать их с неба. Эти ангелы и стали нечистыми» (Пенз.).

Крестьяне многих районов России рассказывали, что ангелы-черти, упавшие с неба на воду, стали водяными, на леса — лешими, на дома — домовыми и т. п. Однако эта легенда, очевидно, возникла достаточно поздно и отнесена к сложившимся ранее понятиям о лесных, водяных и прочих нечистых духах, которые обычно имеют не небесное, но хтоническое («земное или земноводное») происхождение (см. ВОДЯНОЙ, ЛЕШИЙ).

По рассказу, записанному в Саратовской губернии, черти возникли из плевка Бога. Появление чертей связывается и с Сатаной: «Происхождение чертей народ считает от Сатаны, а Сатана уж так весь свой век живет, не переводится» (Новг.).

Черти не только отождествляются с бесами, демонами. Нередко в представлениях народа они сосуществуют с ними в «табели о рангах» духов зла: «Черт, Дьявол, бес, Сатана — сим вымышленным особам простолюдины определяют разные степени и достоинства и уверяют, что черт смущает, бес подстрекает, Дьявол нудит, а Сатана знамения творит для колебания крепко в вере пребывающих» <Чулков, 1786>.

Тем не менее, хотя отмечено, что «активные и мстительные» духи зла отличаются от «озорных и капризных» местных духов <Карнаухова, 1928>, образ черта в народных поверьях находится на грани между образами библейского духа зла и двойственных нечистых духов: «В представлении заонежан — человеконенавистник. Дьявол сам по себе: это отвлеченное существо, о котором, вне круга религиозных верований, они знают лишь из особого рода сказаний; в жизни же они имеют дело с духами совершенно иного порядка, которые и по природе, и по наклонностям близки к человеку, но только сильнее его… Черти в глазах народа также отличны от Дьявола; по заонежскому поговорью: „Черт чертом, а Дьявол сам по себе“» <Рыбников, 1910>. «Дьявол зол и опасен, а черти „шутят“» (Волог.). «Черт не есть бес. Бес — собственно искуситель, враг человека, производитель греха» (Вятск.).

Согласно верованиям Орловщины, «провалившиеся в Тартар» черти, с одной стороны, выходят из тьмы кромешной соблазнять людей, а с другой — обитают предпочтительно в болотах и, обладая более добродушным характером, «шутят» над прохожими (см. ШУТ).

Традиционный облик черта (там, где он более или менее отличен от иных представителей нечистой силы) в общем наследует бесу (см. БЕС): это черное (синее, темное), мохнатое существо, с крыльями и хвостом, с когтями, рожками и копытцами. Глаза его горят, как угли, голос зычный, сиплый, «каркающий». Он может быть кривым, хромым, лысым (с остроконечной, «шишом», головой), с гусиными пятками. «Черт видится „деталями“: ноги в шерсти, руки с когтями, крылья, коровья голова; пламя от него в виде огненного змия, огненного шара или как овчина большая, но сам черт невидим» (Влад.) <Завойко, 1914>.

Однако, по мнению ряда исследователей, подобному образу беса-черта, напоминающего фантастическое животное, предшествовал (или сопутствовал) образ обнаженного женообразного юноши с женскими (часто поднятыми над головой и спутанными) волосами. Такой облик прослеживается в памятниках древнерусского и средневекового искусства. Ф. Буслаев полагал, что лишь «миниатюристы XVII в. смелее стали обращаться с личностью беса. Демон старинной живописи даже был не страшен по своему виду, а пугал только идеею вечной гибели. Мастера XVII в. стали намеренно ухищряться в вымышлении отвратительных очертаний бесовских фигур…» <Буслаев, 1886>.

Так или иначе, но для народных поверий XIX–XX вв. характерен облик черта — фантастического существа, особо склонного к разнообразным метаморфозам. Он не только «каркает вороном, стрекочет сорокой», но может принимать какой угодно вид — «животного с черной шерстью, человека с рожками» (Волог.); черти являются людям «в разных видах, смотря по цели. Если нечистому, черту, надо испугать человека, то он является в виде страшного зверя; если „самустить“ (совратить) на худое дело — в виде человека; коли подурачиться, поглумиться над людьми — то в виде кошки, собаки и т. д.» (Новг.) <АМЭ>. «И леший такой же черт. Они везде, их много видов. Они и с хвостиком, и с крылышком, и без спины, в любом обличье выйдут, и в человечьем… Хоть в кого может превратиться. И летучие есть» (Новг.) <Черепанова, 1996>.

«Столб пыли, поднимаемый вихрем, производят, по мнению крестьян, черти, когда они возятся между собой» (Волог.).

Черт может обращаться в мышь, змею, лягушку, рыбу, сороку, свинью, козлика, барана, овечку, лошадь, зайца, белку, волка; а также в клубок ниток, ворох сена, камень <Максимов, 1903>. Как и бес, Дьявол, он оборачивается змеем, а также монахом, священником; странником, солдатом. «Раз проснулась я ночью, глядь, а на шкафу кто-то сидит. Пригляделась — военный, зеленая гимнастерка, фуражка, такой красивый молодой парень, смотрит на меня и улыбается. Я фыркнула на него, исчез» (Новг.) <Черепанова, 1996> (о «форменной» одежде нечистых духов см. ЛЕШИЙ).