Черчилль. Биография - Мартин Гилберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди многих консерваторов в палате общин, так долго сохранявших лояльность к Чемберлену, неудача в Норвегии вызвала раздражение и даже стремление к смене премьер-министра. Генри Ченнон, верный сторонник Чемберлена, записал в дневнике 30 апреля мнение многих парламентариев, что «премьер-министром должен стать Уинстон, потому что у него больше сил и страна его поддерживает».
Правительственная школа кодирования и шифрования, расположенная в Блетчли, к северу от Лондона, в период с 19 апреля по середину мая дешифровала более тысячи совершенно секретных немецких радиосообщений, приказов, инструкций докладов и пр., передаваемых шифровальной машиной «Энигма», которой пользовались немецкая авиация и армия в Норвегии для передачи наиболее срочных и важных материалов. Возможность дешифровки этих засекреченных радиосообщений стала триумфом британской разведки. Это было прямое подслушивание противника. Но эта возможность появилась так внезапно и неожиданно, что на создание надежной и безопасной системы для передачи этой ценной информации командирам британской действующей армии времени уже не было.
Несмотря на настоятельные просьбы Черчилля, генерал Макеси 5 мая снова отказался штурмовать порт. У Черчилля не было власти приказать ему и не было способа объяснить, что его увещевания основаны на точном знании сил и намерений противника.
Продолжающиеся отступления и неудачи в Норвегии начали вызывать беспокойство в обществе. Все громче звучали насмешки над сделанным два месяца назад заявлением Чемберлена, что «поезд Гитлера ушел». В лейбористской и либеральной оппозиции многие высказывались за то, чтобы Черчилль возглавил парламентский бунт против Чемберлена. Он отказывался это сделать. Он был членом Военного кабинета и намеревался работать в команде, не строя заговоров. Его задачей было найти способ захвата Нарвика. Ради этого он посвящал все свое время разработке сложных сухопутных и морских операций.
Несмотря на продолжающиеся просьбы Черчилля, который благодаря дешифровке сообщений «Энигмы» знал планы и слабости немцев, лорд Корк, командующий операцией в Норвегии, сомневался в возможности изгнания немцев из Нарвика. 1 мая, в надежде придать новый импульс военным действиям, Чемберлен назначил Черчилля председателем военного координационного комитета, состоящего из трех силовых министров и наделенного большими полномочиями давать «наставления и указания» Генеральному штабу. Но изменения произошли слишком поздно. 3 мая начальник имперского Генерального штаба генерал Айронсайд записал в дневнике: «Слышал, в палате начинается первоклассная ссора. Усиливается движение за избавление от премьера. Естественно, единственный, кто может его заменить, – Уинстон. Но он слишком неуравновешен, хотя и обладает талантом положить конец этой войне».
6 мая в кабинете министров Галифакс проявил неожиданную инициативу. Позже он записал: «Я предложил единственный способ выиграть время – обмануть немцев, предложив им мирные переговоры». Черчилль вспыхнул от ярости и обвинил Галифакса в предательстве. Затем Галифакс передал ему записку: «Вы очень несправедливо отнеслись к моим безответственным идеям. Они могут быть глупыми, безусловно опасными, но в них нет предательства». Черчилль вернул записку Галифаксу с извинением: «Дорогой Эдвард, у меня случился приступ страха. Прошу прощения, если оскорбил вас. Это была очень опасная мысль в нынешней атмосфере отчаяния. Вы не могли этого предвидеть. Простите меня. У.».
Чемберлен совершил еще одну ошибку, заявив в палате общин, что в битве за Норвегию «баланс преимущества» остался за Британией. Это было явной неправдой. Чувствуя злость и неопределенность, кое-кто даже заговорил о возвращении к власти Ллойд Джорджа, которому к этому времени было семьдесят семь лет. Парламент собрался обсуждать норвежские события 7 мая. Этим утром лорд Корк телеграфировал Черчиллю, что способен в конце концов атаковать Нарвик с «хорошими шансами» на успех. Телеграмма пришла в Лондон только к вечеру. Тем временем парламент в атмосфере раздражения начал дебаты.
7 мая одним из главных объектов критики стал Черчилль как министр, ответственный за деятельность флота. Сохраняя лояльность правительству, он приготовился защищать его действия, даже те, против которых он возражал на закрытых заседаниях кабинета. Его задачей было как-то свернуть бурные дебаты, в ходе которых он в основном хранил молчание. Когда в палате появился Чемберлен, чтобы выступить в защиту норвежской кампании, его встретили возгласами: «Ваш поезд ушел!» Когда же он, непонятно почему, сослался на удовлетворенность британского народа, со всех сторон послышались громкие ироничные выкрики.
За ним выступил Эмери. Консерватор и бывший министр, друг и политический коллега Чемберлена на протяжении двух десятилетий, он повернулся к премьер-министру и процитировал слова Кромвеля, с которыми тот обратился к Долгому парламенту почти триста лет назад: «Вы слишком долго заседали для того добра, которое сделали. Уходите, я говорю, пора покончить с вами. Во имя Бога, уходите!»
8 мая дебаты продолжились. Вечером Ченнон записал в дневнике: «Атмосфера напряженная, повсюду слышен шепот: «Что будет делать Уинстон?»
Второй день дебатов по Норвегии выдался столь же бурным, как и первый. Высказывались опасения, что слабое правительство может привести к военной катастрофе, даже к поражению. Когда лейбористская оппозиция призвала закончить дебаты голосованием за вотум недоверия правительству, Чемберлен ответил, что у него есть «друзья» в палате. Его замечание встретили смехом. «Вопрос не в том, кто является друзьями премьер-министра, – заметил Ллойд Джордж. – Вопрос гораздо более важный». И потребовал отставки Чемберлена.
Ллойд Джордж также заявил парламентариям, что Черчилля нельзя винить во всех неудачах, случившихся в Норвегии. Черчилль немедленно поднялся со своего места и сказал: «Я несу полную ответственность за все, что было сделано в Адмиралтействе, и несу свою долю всей ноши». Затем Ллойд Джордж наэлектризовал палату, заявив Черчиллю, что тот «не должен позволять превращать себя в бомбоубежище, чтобы защитить собой коллег от падающих на них обломков».
Вскоре собрался выступать Черчилль. Перед этим он коротко переговорил с Гарольдом Макмилланом. «Я пожелал ему удачи, – позже вспоминал Макмиллан, – и добавил, что надеюсь, что его выступление окажется не слишком убедительным. «Почему?» – спросил Черчилль. «Потому что нам нужен новый премьер-министр, и им должны стать вы».
Черчилль понял озабоченность друга. «Он мрачно ответил, – вспоминал Макмиллан, – что пустился в это плавание и не оставит корабль».
В своем выступлении Черчилль не только выступил в защиту действий флота в Норвегии, но и, как опасались Ллойд Джордж с Макмилланом, обосновал цель правительства отогнать немцев от норвежского побережья. «Сразу стало видно, – записал Ченнон в дневнике, – что он в воинственном духе. Оживленный, довольный собой, получающий удовольствие от положения, в каком оказался, то есть в роли защитника своих врагов и дела, в которое не верит». На самом деле Черчилль надеялся, что ситуацию в Норвегии еще можно исправить. Он знал, хотя и не стал говорить об этом, что лорд Корк попытается захватить Нарвик, и даже начал строить соответствующие планы.
Комментируя замечание Чемберлена о том, что у того в палате есть «друзья», Черчилль сказал: «Он считает, что у него есть друзья, и я надеюсь, что у него есть друзья. У него, безусловно, их было очень много, когда дела шли хорошо». При обычном голосовании Чемберлен и консерваторы могли рассчитывать на большинство с перевесом в пару сотен голосов. Этим вечером их перевес составил всего 81 голос. Это была бесплодная победа. Когда объявили результаты голосования, многие парламентарии, демонстрируя враждебное отношение к премьер-министру, запели «Правь, Британия», и, когда Чемберлен покидал палату, это пение потонуло в криках: «Уходи, уходи, уходи». Дэвид Маргессон, выходя вместе с ним, даже опасался за физическую безопасность своего начальника.
Чемберлен был в отчаянии. Вечером он отправился в Букингемский дворец для встречи с королем. Он говорил не об отставке, а о том, что попробует сформировать коалиционное правительство, пригласив в его состав лейбористов и либералов. Но ненависть, которую теперь испытывали оппозиционные партии к Чемберлену, была слишком велика, чтобы ее можно было загладить. Для них он стал воплощением бездеятельности и провалов. На следующее утро, 9 мая, он сказал одному из своих ближайших доверенных лиц, сэру Кингсли Вуду, что, если лейбористы не захотят работать под его началом, он уйдет в отставку. В этот же день Черчилль обедал с Кингсли Вудом, который не только рекомендовал ему четко обозначить свое желание сменить Чемберлена, но и предупредил, что сам Чемберлен видит своим преемником Галифакса. Совет Вуда Черчиллю был тверд: «Не соглашайтесь».