Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud"

— А с героином твоя, — ебливо улыбнулся Том, проигнорировав просьбы брата. — О, мусора! — приметил он на горизонте ментовскую лодку со включенной мигалкой. — Нахуй их, — пизданул он и с размаху резко крутанул штурвал.

Естественно, яхта, бешено мчащаяся по прибрежной акватории Сиэтла, вмиг накренилась и с громким хлопком перевернулась. Оказавшись в воде, Джейк, движимый инстинктом выживания, начал выплывать.

— Томми? — вопросительно посмотрел он по сторонам, оказавшись на поверхности. Но брата нигде не было, а это значило только одно — сержант Том все еще находится под водой. Джилленхол набрал полные легкие воздуха и вновь нырнул.

Он обплыл яхту и наконец наткнулся на душераздирающую картину. Дубленка Тома попала в огромный яхтовый винт, ничтожно закручивающий Харди все ближе и ближе. Каков же ты долбоеб, Томас… Зачем вообще ходишь в дубленке в июне месяце? Познабливает от героина?

Джейк не на шутку округлил глаза и поплыл на помощь брату, который, кажется, даже и не сопротивлялся особо, и был готов к тому, что винт порубит его на миллион кусочков. Харди лишь усмехался над комичностью произошедшей ситуации, пуская изо рта пузырьки воздуха. Джилленхол молниеносно схватил Тома за ворот дубленки и потянул на себя. Но у него ничего не выходило! Тогда Джилленхол не придумал ничего лучше, чем попробовать достать подол из винта, ведь точно знал, сними он с Тома дубленку в воде, брат устроит на суше грандиозный скандал. Ведь он не любил! Когда его дубленки так бездарно пропадали!

Джейк принялся осторожно вытаскивать дубленку из винта, в то время, как лопасти ненароком били его по шее. А они, между прочем, были наточены не на шутку! Кто это сделал и зачем — непонятно. Но факт остается фактом. А Джилленхолу хоть бы что — ни единой царапины! Да что уж там греха таить — даже покраснения от удара не осталось!

Наконец, спасателю из шара удалось высвободить дубленку из винтовых пут, а соответственно и Тома. Джилленхол подхватил обдолбанного брата, и вместе они, с горем пополам, всплыли на поверхность.

Вскоре ребята доплыли до пристани и уселись на деревянный настил.

— Ох, Джейки, спасибо, сука-бля, — вымолвил Том, выжимая из подола воду. — И сержанта спас, и дубленку его уберег…

— Ну, а как иначе? Мы же братья, Томми! — шутливо пихнул его в плечо Джейк. — Всегда должны помогать друг другу.

— Да, это, сука-бля, охуенно! — кивнул Харди. — А еще охуенно, что с апреля у нас с тобой и ни одного рамса и не случилось! Ни это ли счастье?

— Сплюнь! — трижды постучал по пристани Джилленхол.

На самом же деле за это время скандалов между братьями должно было состояться штук сорок — не меньше! Но Джейк, будучи утюгом из шара, брал себя в руки и сглаживал любой рамс, переводя все в шутку и отвлекая брата.

— Мы, братья, должны держаться вместе! — молол пафосные речи Том, сжав кулак и потряся им перед кожаным носом Джилленхола. — Ибо нет, сука-бля, никого у нас роднее!

— Конечно вместе, Томми, конечно! — положил ладонь на кулак брата Джейк и прижал его к груди. — И все у нас с тобой будет хорошо. Я это знаю, и я это чувствую!

— Я тоже, сука-бля… Я тоже… — покачал фирменным ебалом Харди.

— Знаешь, о чем я часто мечтаю? — усмехнулся Джилленхол, достав из кармана промокший кокаин и втерев его в десна.

— Ну, — пригостился наркотиком и Том.

— Что мы с тобой всю жизнь будем вместе. Всегда. Неразлучно. И вот будет нам с тобой лет по семьдесят. Будем мы с тобой уже старенькими такими, седыми, лысенькими. Завернемся в теплые пледы, сядем на порожках твоего родового поместья… Почему именно там? Думаю, когда мы с тобой обзаведемся семьями, то нам будет необходимо большая жилплощадь. Не в еврочетырешке же ютиться! И да, жить мы должны обязательно вместе, а иначе — шляпа какая-то! Ну, так вот. Сядем на порожках и будем о былом говорить, грея в руках кружки с какао. А вокруг щебет птиц, куча внуков бегает, старуха-жена с теплыми морщинистыми руками… И вот так и будем сидеть и говорить, говорить, говорить, пока не выйдет мой сын и не скажет: «Дядя Томми, папа, уже холодно, идемте в дом, мама блинчики напекла, все уже за столом, только вас и не хватает!» А я ему скажу, мол, сына, подожди, дай нам с Томми договорить. И он уважительно кивнет, накроет нас пуховым платком и удалится. А мы продолжим болтать, курить марихуану и просто кайфовать. А в доме нас будет ждать большая семья: жены, дети, внуки. Вот у меня будет двое детей, ибо считаю, что это золотая середина. А у тебя, мне кажется, будет много, ты ж мечтал в детстве о большой семье… Уж я это запомнил… Запомнил, Томми…

— Ох и петушара, — приставил пальцы к переносице Том. — Хоть ты и хуйню сейчас пронес, но это было очень трогательно!

— Почему это хуйню? — нахмурился Джейк. — Вот я верю, что…

— Ой, давай просто помолчим, сука-бля. Закончим на этой трогательной ноте и полюбуемся закатом, — перебил Том, положил руку на плечо брата, и оба уставились в небо.

Тот день выдался непривычно ясным. Обыкновенная серость, застилавшая небо над Сиэтлом стала рассеиваться еще в обед, и к вечеру солнечный диск медленно, не встречая на своем пути препятствий в виде облачных мазков на холсте небосвода, катился к горизонту. Блики ласковых лучей весело резвились на морской ряби, будто маня и увлекая за уходящим светилом. Небо едва стало менять цвет с голубого на сирениватый и, ближе к горизонту, оранжевый, когда показался молодой месяц. Его холодность белым, еще полупрозрачным серпом выбивалась из теплых красок небесного свода. Казалось, месяцу и самому было холодно от своего леденящего света, казалось, он хотел чуть ближе подобраться к солнцу, дабы почувствовать мягкую теплоту его закатных лучей, согреться. Но то уверенно и неумолимо приближалось к границе водной глади, будто внушая: последуй за ним - всегда будешь окутан его притягательным светом, обласкан бархатным теплом. Всегда под защитой, всегда не одинок. Но как то задумано мирозданием — у каждого из них своя дорога. И вот солнце скрылось за горизонтом. На сегодня с Сиэтла хватит. Месяц, казалось, на мгновение замер, ловя прощальные солнечные лучи. Казалось вот-вот последует за ним, ведомый теплом. Но и у него есть свой путь. Лунный серп одиноко повис над заливом. Остался один, словно поежившись от собственного холода. Двинулся дальше. Вместе с тем, как темнело небо, ледяной свет месяца становился все ярче, белее. От его света холодело все кругом, и вот непривычно ясный день подошел к концу, оставив на память о себе лишь теплый отпечаток в виде небосклона, окрашенного в янтарный на западе. Но и тот вскоре смылся сизым. На Сиэтл опустилась ночь. Стало холодно. Всегда одинокий месяц остался лишь в компании бесконечно далеких звезд. А значит остался совсем один.

========== Глава 85: Спектакль ==========

— Ох, сука-бля, как же я заебался, — зашел как-то вечером в еврочетырешку Том. — Какая же уебищная смена выдалась! Представляете, Хэнкс совсем ёбу дал! Решил провести в отделе экзамен по подтверждению квалификации всех пацанов в отделе! — остановился он перед зеркалом и внимательно рассмотрел на себе мусорскую форму. — И все же хорошо сидит на мне! — выставил он указательный палец на отражение, а то подмигнуло ему в ответ.

— И когда этот экзамен состоитьсии? Пади подготовитьси надо ж тебе, — прокричал Леонид, закидывая в миксер кусочки ананаса.

— Не думаю, что это так важно! — отмахнулся Джилленхол, задрав ноги на журнальный столик. — Сержант и так все знает, нахуя ему готовиться?

— Пиздюк дело говорит, — прищурился Том, проведя ладонью по голове, где вместо лысины подрастали волосы — совсем немного — под пятерочку. — Сука, что-то совсем оброс, нужно побриться…

— Да ты чай шутишь?! — возмущенно хлопнул криком себя по бедрам Батлер. — Давай не сегодня, а?! Ну договорились же, что как придешь, посидим, кинцо какое посмотрим, погутарим! Я вон и Пина Коладу почти сварганил уже!

— Ой, давай не истери, ладно! Помню! — поспешил осадить его Том. — Сейчас только переоденусь, в душ схожу, и можем начинать! Пиздюк, ты чипсы мне купил? — обратился он к брату.