Александра (СИ) - Ростов Олег

Борису удалось сделать насосы. Шесть штук. Два насоса про запас. По мимо этого он подготовил новую плавильную печь в Туле. Производство оружия и в том числе пушек, перенесли из Москвы туда. Ждали вскрытия реки, чтобы запустить водяное колесо, для механизации процесса. Река вскрылась в начале апреля.

А ещё был Соломония, Великая Княгиня, и её беременность. Несмотря на свою загруженность я находила время общаться с ней. Смотрела её. Её беременность протекла нормально. Ровно. Василий не препятствовал нам с ней видится. Наоборот, как то он попросил меня, чтобы я была с его женой, как можно больше.

— Саша, прошу тебя, не оставляй мою жену. Для меня это очень важно. — Сказал он мне, когда я очередной раз была у него.

— Я не оставляю. У Соломонии беременность протекает хорошо. Я уверена, она родит тебе наследника в срок. Всё будет хорошо.

— Дай бог.

По моим и её расчётам родить она должна была в конце мая-начале июня. А вот это меня беспокоило. Я очень хотела, чтобы она разрешилась от бремени до того, как Менгли-Герай пойдёт в поход. Ибо мне надо было быть с армией.

Зимой я решилась и начала формировать первый батальон пехоты регулярной армии. Всё к этому было уже готово. Набирали солдат. Офицерами у них должны были быть мои старшие кадеты. Получилось, что взрослыми мужиками командовали юнцы 16–18 лет. Но эти юнцы уже прошли школу мужества. Они участвовали в битве с имперскими войсками. И для них это было уже окончательный экзамен. Набрала две сотни солдат. Батальон, это конечно громко сказано, Больше это напоминало роту русской армии, более позднего времени. Причём роту именно развёрнутого типа, в военное время, но это было только начало. Их вооружили и гоняли на полигоне. Учили стрелять, держать строй, колоть штыками. Нет, я сразу отказалась от багинетов, это штыки, которые вставлялись в ствол ружья. Мне такой цирк был не нужен, поэтому сразу делали штыки, которые крепились к стволу. Чтобы солдат мог стрелять с примкнутым к ружью штыком.

Насильно в батальон не брали. Шли добровольцы. И таких оказалось не мало. Солдат ставили на полное Государево довольствие. Одевали, кормили, вооружали. И даже платили деньги. Немного, но для крестьян и городских жителей того времени, этого было достаточно. Плюс набрала расчёты к артиллерии. Этих меньше было. Но всё же. Они под руководством кадетов тоже дни напролёт стреляли на полигонах их пушек.

Наступил май. Весна окончательно вступила в свои права. Зазеленело всё. Стали распускаться яблони. Я радовалась весне, солнцу, теплу и в тоже время тревожилась. Шёл набор в кавалерию. В кирасиры. В десятых числах мая, неожиданно пришли вести с востока. Хлыстов сработал на пять с плюсом у Эссен-тайши. В пределы Московской Руси вступили калмыки. Я рассчитывала на них, но не ожидала сколько их будет!!! Думала две-три сотни, и это было бы хорошо, для начала. Но их пришла тысяча. Тысяча сабель. Василий, вызвав меня, показал донесение. Посмотрел вопросительно.

— Саша, тысяча сабель, ты понимаешь, что это такое? Это же настоящие волки.

— Тысяча??? Спасибо тебе Господи. Я о таком и мечтать не смела.

— Что значит мечтать не смела? Саша, ты хоть понимаешь. что они у меня тут натворить могут?

— Подожди, Василий. Чего тревожишься? Они идут по договору с Эссен-тайши. Они хотят земель? Они их получат. Ведь давать кому-то землю, особенно если она тебе не принадлежит, всегда удобно, так ведь?

— Так. Особенно раздавать чужие земли.

— Вот. Мы и дадим им земли, которые сейчас принадлежать ногаям и крымчакам. Им какая разница? Они тоже кочевники. За этой тысячей придут другие. Но, они будут уже под тобой, Василий. И они будут прекрасно понимать, что здесь в окружении других хищников только на нас они могут рассчитывать.

— Ладно. Распоряжайся ими сама. Но смотри, Саша, не дай бог, ты привела ко мне очередных волков.

— Они и так волки. Только рвать будут наших врагов, а не нас. Всё будет хорошо.

Калмыков сопровождал человек Хлыстова с грамотой Василия. Там, где они проходили воеводы и наместники Великого Князя обязаны были предоставлять им продовольствие и фураж для коней. Причём требования были очень жёсткие. За неисполнение или желание как-то навариться на этом следовало очень жестокое наказание, вплоть до топора палача.

Калмыки двигались к Туле. Туда их вели наши сопровождающие. Я встретилась с ними именно там. Тысячей командовал тысячник Барлас. Его имя значило сильный, смелый. Смотрела на ойратов. Типичные монголы. Вооружены и экипированы были так же, как и триста лет назад воины Чингисхана. Сабли, копья, луки со стрелами, круглые щиты, шапки-малахаи. Вот только практически все они были в кольчугах или пластинчатых доспехах. Барлас был довольно крепким мужчиной. Смотрел на меня изучающе, когда я подъехала к ним в сопровождении своей вооружённой до зубов свиты. Мы глядели друг другу в глаза. Я улыбнулась.

— Добро пожаловать Барлас-нойон. — Он усмехнулся.

— Ханша Александра ошиблась. Я не нойон. Я тысячник.

— Я не ошиблась, Барлас. Здесь ты быстро станешь нойоном. А я тебе помогу.

С тысячей воинов пришёл и обоз. Не большой. Как мне пояснил сопровождавший калмыков один из людей Хлыстова, посольский, Калмыки вообще вышли без обоза, так как везти свои семьи неизвестно куда, никто не собирался. Нужно было сначала всё разведать и узнать. Но по пути следования Барлас не стал избегать стычек с ногаями и другими татарами. Особенно если нападали на кочевья неожиданно. Так тысячей Барласа, было захвачено и фактически уничтожено с десяток кочевий. Два из них были довольно большие. Полон они не брали. Не было нужды. Но кое-каким имуществом всё же обзавелись, тем более если имущество было ценным. И кроме того, убивать молодых красивых женщин было жалко. Вот постепенно и сформировался небольшой обоз из награбленного имущества и полонянок. У самого Бурласа было аж три наложницы. Совсем молоденькие, 14–15 лет. Бурлас, указав на одну из них плетью, сказал:

— Смотри ханша вон та, дочь одного ногайского мурзы. Её выдавали замуж за сына другого ногайского бия. У них была свадьба, когда мы пришли. Свадьба была очень весёлой. Я убил всю её семью, её жениха и родителей жениха. И первая брачная ночь у неё была со мной. Я не стал её убивать. Красивая она. Решил сделать её своей женой.

Глядя на трех девушек, стоявших на коленях рядом с арбой, на которой их привезли подумала, что довольно жёстко, обошёлся Бурлас с родителями своих жён.

— Женой? Не наложницей?

— Женой. Обряд проведу позже. Я всех их трёх решил взять в жёны.

— А дома у тебя есть жёны?

— Есть. Две жены. Они мне двух сыновей родили и трёх дочерей.

Я усмехнулась, покачала головой.

— А справишься, Бурлас, с пятью жёнами?

— Справлюсь. Я, ханша, сильный мужчина. Мне много надо жён, которые мне родят много детей. Это хорошо. Чем больше род, тем он сильнее. А земли здесь много под пастбища.

— Много, Бурлас. Возьмёшь столько, сколько сможешь взять. Вот только нынешние хозяева этих земель будут против. Но мы их сумеем убедить, что лучше отдать по хорошему, так как они всё равно их отдадут, только по плохому. Так ведь, Бурлас-нойон?

— Так, ханша Александра. Мы за этим и пришли.

— Скоро крымчаки двинуться в поход. Я точно это знаю. Султан турок дал Дивлет-Гераю 10 тысяч своего войска. Сипахи, это тяжёлая конница, янычары и пушки.

— У нас нет пушек, ханша. Но я знаю, что это такое. Мы с ханьцами когда воевали, то у них были пушки.

— Пушки есть у меня. Самые лучшие пушки. Лучше, чем у осман. Более скорострельные. И стреляют не каменными ядрами, а бомбами. И стреляют дальше, чем пушки у осман.

— Это хорошо.

— Бурлас, здесь у меня рядом кочует небольшой татарский род. Это мои люди. Они принесли мне клятву верности. Их не трогать.

— Хорошо.

— Знаешь, когда-то турки османы 200 лет назад были всего лишь одним из племён Кайы. Это одно из древних огузских племён. 200 лет назад, под натиском твоих предков, Бурлас, племя кайы, жившее в районе города Мерв, бежало на запад. Вождь племени Эртогрул поступил на службу к румскому султану Кей-Кубаду. Который выдели им землю на границе с Византийской империей. С тех пор турки, которые стали звать себя османами, по имени первого турецкого султана Османа, стали набирать силу и мощь. Они захватили всю территорию некогда могущественной Византийской империи. Мои предки были императорами этой империи. Османы обманули моего прадеда, пообещав не трогать его самого и его семью. А потом всех убили. Я этого не забыла.