"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич

Великий князь сделал знак, и все люди, окружавшие его, включая лиц духовных, покинули комнату.

– Говори, мы наедине.

Константин Никодимович еще раз поклонился великому князю и сказал:

– Не вели казнить, княже, но, видно, мы смотрели в степь и ничего не видели. Коли нет нам прощения, то казни ты нас с батюшкой лютой смертью.

– Говори давай, – раздраженно перебил его великий князь, – чего ты тянешь! Что стряслось – ушли степняки?

– Нет, отец родной! Оказалось, их там не десять тысяч и даже не двадцать, как мы думали…

– Сколько ворогов? Пятьдесят тысяч?

– Не знаю точно, сколько, но больше, чем пятьдесят, и больше, чем сто! Вся Степь движется сюда!

Великий князь Юрий Игоревич с ужасом посмотрел на боярина. И вправду, хоть голову такому руби! Как они там такое воинство просмотрели! Может, все-таки в чем-то ошибка? Да и откуда такая мощь? Нет, видно, что-то путают боярин и отец его. А не подослали ли их эти самые монголы? Кто их знает, может, предали бояре и потихоньку не только для меня вести собирают, но и передают то, что нужно монголам?

Однако спустя мгновение великий князь отогнал от себя эти мысли. Боярин Никодим Васильевич издавна верный ему человек, да и сын его тоже. Значит, все же просмотрели они.

– Иди, боярин, спеши назад к отцу. Смотри за степью и доноси обо всем мне! Я зол на вас, но, имея христианское человеколюбие, прощаю и тебя, и отца твоего. Но коли впредь такое повторится, то и впрямь не сносить вам головы!

Боярин тут же поклонился и покинул палаты. Великий князь сел на скамейку и только сейчас понял, какие вести принес ему боярин. Рязань одна не выстоит, это точно. Эх, хорошо хоть боярин Евпатий отправлен в Чернигов. Коли князь Михаил со своими полками придет к Рязани, то, может, и сдюжим!

Надо время тянуть, подумал великий князь и приказал позвать к нему своего сына.

Княжич Федор вошел к отцу. Сначала он не узнал его: великий князь словно постарел прямо на глазах. Его плечи ссутулились, и взгляд сильного человека погас.

– Сядь, Федя, посиди!

Княжич Федор сел на скамью рядом с отцом и понял, что к ним в дом постучалась большая беда.

– Батюшка, не держи все в себе! Скажи мне, что случилось?

– Федя, а погибнет Рязань – вот что случилось! Воины всей степи идут на нас войной – и им нет числа! Нет числа! Нет!

Говоря последние слова, великий князь сорвался на крик и встал со скамьи.

– Коли мы не можем противостоять им с оружием в руках, то, может, сможем договориться с ними. Великий князь владимирский сразу им дары преподнес. Пусти меня к ним, я поговорю, и, может, удастся нам заключить с ними мир.

– Да, да, Федя! Надо мир заключить! Ты вот книг много читал и говорить умелец. Ты мир с ними и заключи. Скажи, что десятая часть всего – это достойная плата. Мы согласны, и да простит нас Бог за малодушие, так как, оставленные всеми, мы должны прибегнуть к оружию слабых – переговорам.

– А ты, батюшка, собирай войско, так как переговоры всегда лучше вести, коли за спиной сила стоит. Они ведь тоже люди и должны понимать, что в наших землях им предстоит облиться кровью!

– Соберем, сынок, соберем. Всех соберем: и ратников, и селян тружеников, и тех, кто ремеслом владеет. Ты только договорись с ними. Пусть берут богатства. Бог даст, мы и новые соберем.

После разговора с отцом княжич Федор Юрьевич отправился к своей супруге, которая в это время кормила маленького Ивана.

– Что-то ты невесел, Федя. Что стряслось с тобой? – встревоженно спросила Евпраксинья у супруга.

– Евпраксиньюшка, солнце мое, лебедь моя чудная, – проговорил Федор, любуясь супругой, – я проститься пришел. Но, надеюсь, расставание наше будет недолгим. Я еду к врагам на переговоры.

Евпраксинья положила ребенка в люльку и, подойдя к мужу, взяла его за руки.

– А что, больше некому поехать? Почему ты едешь? Ты ведь к монголам собрался, к степнякам, которым законы православных государей неведомы! Они к нам присылают лишенных ума, а мы к ним сына великого князя!

– Евпраксиньюшка, ты только не переживай, но выслушай меня. Врагов в пять, а может, в шесть раз больше, чем мы можем собрать по всей рязанской земле. Кто, как не я, умеет красиво говорить? Настает мой бой, и бой этот за всех вас. Увидишь, я вернусь и подарю нам мир. Я люблю тебя и Ваньку!

– Федя, может, не ты поедешь? Мне тревожно сильно, а нервничать мне сейчас не стоит. Пусть кто другой едет! Прошу тебя! Федя!

– Прости, Евпраксиньюшка, но у каждого свой крест. Как буду я смотреть в глаза простому народу, коли свой крест брошу? Проститься пришел.

– Ну, раз я не могу тебя убедить не ехать, то пусть Бог сохранит тебя, – сказав это, Евпраксинья перекрестила княжича. – Храни тебя Бог! Возвращайся, отведя беду.

Княжич Федор поцеловал супругу, а затем подошел к люльке и погладил пальцем младенца.

– Ты обещал вернуться! – сказала вслед уходящему мужу княжна Евпраксинья.

Княжич Федор и хан Батый

Осенний ветер заставлял сжиматься от холода, но княжич Федор понимал, что стоит только подумать, что ты замерз, и согреться тебе будет очень сложно. Княжич пустил коня галопом, и все его спутники сделали то же самое. Проскакав немного, все согрелись, но холодный ветер по-прежнему словно старался выдуть все тепло из всадников.

Впереди показалось несколько десятков людей, которые стремительно поскакали к княжичу и его людям.

– А вот и степняки, – сказал княжич Федор, обращаясь к своим спутникам.

– Да, княжич, явно степняки! Вон, поганые, как передвигаются по нашим землям – как хозяева! И чего мы их не прогоним, коли их столько же, сколько и нас!

Федор ничего не ответил, но с горечью подумал, что если бы и впрямь степняков было всего десять тысяч, то, пожалуй, все было бы по-другому. Не пришлось бы ехать к ним в такое время года, когда мелкий дождик сменяется холодным ветром и лишь иногда сквозь тучи появляется лучик солнца, который уже не греет.

Всадники взяли княжича Федора и его спутников в кольцо. Княжич вел себя спокойно, зная, что степные всадники понимают, кто он.

– Я княжич Федор, сын великого князя Юрия Игоревича. Я привез дары вашему повелителю!

– Ты, назвавшийся другом, поедешь за нами, – сказал один из всадников. – Бросайте оружие!

Люди княжича тут же обнажили мечи, явно не собираясь их бросать, но княжич Федор резко поднял руку.

– Бросить оружие! Мы пришли с миром, нам оно не пригодится, – произнес княжич, а затем обратился к монголам: – Оружие наше цены немалой, а посему я просил бы вас взять его и нести, а после вернуть нам.

Монгол кивнул, и тогда Федор приказал собрать оружие и передал его монгольским воинам.

Федор не был удивлен тому, что в разъезде степняков оказался тот, кто знает русский язык. Видно, эти монголы не так глупы. Да и узнать наш язык и выучить его времени у поганых было предостаточно, размышлял Федор. Монголы угнали в полон много православных после битвы на реке Калке. Судьбой этих несчастных никто не интересовался, словно они умерли.

К вечеру княжич Федор и его люди приблизились к основным силам монголов. Федор понял, что сосчитать, какие силы им будут противостоять, просто невозможно. Степнякам не было числа. Тысячи и тысячи всадников ездили на своих мохнатых лошадках.

– Перед тем как встретиться с ханом, – впервые за всю дорогу обратился к княжичу монгол, – тебе предстоит пройти мимо двух огней, чтобы перед богами доказать, что твои мысли чисты.

Федору это не понравилось, но он подумал, что коли язычники так хотят этого, то стоит согласиться. Я приехал сюда о мире договариваться, а не честь свою блюсти.

После того как княжич прошел мимо огней и поклонился идолам, он встретился в шатре с ханом Батыем. Федор смотрел на хана и понимал, что перед ним сидит человек сильной воли и готовый на все ради достижения своей цели.

– О великий царь и хан, – обратился княжич Федор к своему собеседнику, – я видел твое воинство, и меня поразила его численность. Ты поистине могучий правитель. Наша страна тоже сильна и имеет немало воинов. Но стоит ли нам вступать в кровопролитную борьбу?