Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Ночью жар у Клэр усилился, однако к рассвету немного спал. Она время от времени приходила в сознание и что-нибудь говорила, но в основном пребывала в беспокойном сне. Однажды Клэр вдруг начала задыхаться и проснулась — ей приснилось, что ее душат. Джейми напоил ее, смочил волосы, и она вновь забылась лихорадочным сном, бормоча и постанывая.

Ему начинало казаться, что он и сам находится в горячечном бреду, в котором молитвы чередовались с водными процедурами и посетителями из чуждого, исчезнувшего мира.

Быть может, это чистилище? Джейми слабо улыбнулся, вспомнив, как много лет назад очнулся на поле битвы у Каллодена: кровь склеила веки, он думал, что умер, и радовался этому, даже если пришлось бы провести какое-то время в чистилище — его ждала неизвестность, может, неприятная, но он ее не боялся.

Он боялся неизбежного.

Джейми решил, что не убьет себя, даже если Клэр умрет. Он не сможет совершить такой серьезный грех, кроме того, есть люди, которые в нем нуждаются, и покинуть их станет еще большим грехом, чем отказ от Божьего дара жизни. Но жизнь без Клэр — он одержимо считал ее вздохи и, только добравшись до десяти, уверился, что она еще жива, — станет его чистилищем.

Джейми был уверен, что не отводил от нее взгляда, но когда он очнулся от задумчивости, глаза Клэр оказались открыты — темные, влажные озера на белизне лица. Последняя светлая полоска гасла на горизонте, и все цвета в комнате померкли, подернулись серой дымкой, что уже не была светом, но и не стала пока темнотой. Волосы Клэр подсохли и курчавой массой лежали на подушке.

— Я… решила… не умирать, — еле слышно произнесла Клэр.

— Хорошо. — Джейми не смел коснуться ее из боязни навредить, но желание прикоснуться было невыносимым, и он осторожно накрыл ее руку своей. Невзирая на духоту, ее кожа оказалась прохладной.

— Я могла умереть, ты ведь знаешь. — Она закрыла один глаз и осуждающе посмотрела на него другим. — Я хотела умереть. Проклятье, это… ужасно.

— Я знаю, — прошептал Джейми и поднес руку Клэр к губам. Ее тонкие пальчики безвольно лежали в его ладони, у нее даже не хватало сил, чтобы сжать его руку…

Клэр закрыла глаза и громко вздохнула.

— А знаешь почему? — открыв глаза, вдруг спросила она.

— Нет. — Он хотел было шутливо заметить, что она не хотела умирать, пока не запишет рецепт приготовления эфира, но не стал — слишком уж серьезно звучал ее голос.

— Потому что… — сказала она и поморщилась, отчего у Джейми екнуло сердце. — Потому что… — повторила она сквозь стиснутые зубы. — Я знаю, каково это… когда я думала… что ты мертв и… — Она вздохнула и пристально посмотрела в его глаза. — И я не хотела так поступить с тобой. — Ее грудь опустилась, глаза закрылись.

— Спасибо, саксоночка, — помолчав, сказал он тихо и до восхода луны держал ее ладонь в своих руках и смотрел, как Клэр дышит.

* * *

Сквозь крошечное чердачное оконце светила луна. Ее тонкий, нарождающийся серп сияющим полумесяцем окаймлял едва заметный фиолетово-синий шар. «Новая луна вместе со старой» — так называет ее народ в Англии. В Ридже мы это звали «вода в колодце».

Жар спал, кружилась голова, и я чувствовала себя слабой, будто новорожденный мышонок. Бок опух от бедра до подмышки, стал горячим и напряженным, но я была уверена, что это всего лишь последствия хирургического вмешательства. Никакой инфекции, просто небольшое воспаление возле надреза.

Я чувствовала себя будто нарождающаяся луна: печать боли и смерти до сих пор лежала на мне — но лишь оттого, что свету еще предстояло прогнать их. Были и другие неудобства, которые предстояло преодолеть. Я хотела облегчиться, но не могла даже сесть, не говоря уж о том, чтобы самостоятельно воспользоваться горшком.

Судя по луне, полночь еще не настала. В доме тихо, несмотря на то что лейтенант Маккен благополучно вернулся домой, да не один, а с приятелями. Однако они слишком сильно устали для того, чтобы праздновать — с нижнего этажа доносилось тихое похрапывание. Вряд ли я кого-либо побеспокою, если попрошу помощи у Лоретты Маккен. Вздохнув, я осторожно перегнулась через край кровати и кашлянула.

— Саксоночка? Что-то случилось? — Тень на полу приняла форму тела Джейми.

— Нет. А у тебя? — Я тихо хихикнула.

— Все хорошо, саксоночка. — Раздался шорох — Джейми подтянул ноги и сел. — Я рад, что у тебя хватает сил на вопросы. Хочешь пить?

— Вообще-то я хочу… э-э… обратного.

— Что? А… — Мелькнув светлой рубашкой, он нагнулся и зашарил под кроватью. — Помочь?

— Да. Иначе бы я не стала будить тебя, — немного раздраженно ответила я. — Вряд ли я смогу дождаться миссис Маккен или Дотти.

Джейми фыркнул и подхватил меня под мышки, помогая сесть.

— Ну-ка, еще немножечко… Ты ведь делала то же самое — а еще гораздо более неприглядное — для меня.

Так и есть. Но от этого не легче.

— Отпускай. Может, выйдешь?

— Нет, — мягко, но решительно заявил он. — Если я отойду, ты упадешь. Ты это прекрасно знаешь, так что хватит болтать, займись делом, а?

Получилось не сразу — любое напряжение мышц живота вызывало сильную боль. Покончив с этим, я, задыхаясь, легла. Джейми взял горшок, по-видимому, собираясь в традиционной манере эдинбуржцев выплеснуть его содержимое из окна.

— Подожди! Оставь до утра.

— Зачем? — помедлив, осторожно спросил он.

Очевидно, Джейми решил, что жар вернулся и я брежу, изобретая какое-нибудь абсурдное употребление для содержимого горшка. Однако он смолчал — по-видимому, на случай, если у меня найдется вполне разумное, пусть и причудливое, объяснение. Я бы засмеялась, не будь мне так больно.

— Когда рассветет, я хочу проверить, что в моче нет крови, — пояснила я. — Правая почка сильно болит, нужно убедиться, что она не повреждена.

Джейми осторожно поставил горшок на пол и, к моему удивлению, выскользнул за дверь, двигаясь тихо, будто охотящаяся лиса. Скрипнула ступенька — Джейми спустился, но его возвращение выдал лишь неяркий огонек свечи.

— Посмотри сейчас. — Он поднял горшок и поднес его ко мне. — Я ведь знаю, что ты теперь до рассвета будешь волноваться.

От этой трогательной заботы у меня на глаза навернулись слезы. Услышав, как у меня перехватило дыхание, Джейми встревоженно нагнулся ниже и поднес свечу к моему лицу.

— Что с тобой, саксоночка? Тебе стало хуже?

Я поспешно вытерла глаза уголком простыни.

— Нет. Нет… просто… все хорошо, я всего лишь… ох, Джейми, я так тебя люблю! — Я все-таки расплакалась, хныча и всхлипывая, точно идиот. Я попыталась взять