Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Огромный, невероятно широкоплечий туру, покрытый светло-коричневой курчавой шерстью, в ярких желтых шортах и опоясанный толстым кожаным ремнем, упрямо, по-пластунски полз по траве, яростно глядя большими коровьими глазами куда-то вперед, в то время как двое мужчин, со всей силы колотили его палками по голове и спине. Один из мужчин, весьма дородный и могучий, с почти ласковым взглядом и добрым лицом, украшенным окладистой, аккуратно подстриженной русой бородой, облаченный в какой-то бесформенный балахон, подвязанный обычной пеньковой веревкой, напоминал добродушного попа. Другой, высокий, худой, лысый, одетый в заношенную светлую рубаху с закатанными рукавами, синие шаровары и стоптанные низкие сапоги, со своим изможденным костлявым лицом, на котором в первую очередь обращали на себя внимание очень внушительный, некогда сломанный нос и длинные обвислые какие-то грязно-седые усы напоминал уставшего постаревшего разбойника, который за всю свою, видимо, долгую жизнь так и не узнал счастья и достатка. Впрочем, всё это было абсолютно пустые умозаключения, просто внешнее впечатление и Галкут не придавал им особого значения.
Девочка без всяких колебаний перепрыгнула с разбега через лежавшего туру и, вклинившись между ним и «разбойником», попыталась оттолкнуть последнего, едва не угодив под его дубинку.
— Перестаньте! Немедленно перестаньте! — Крикнула Элен.
Лысый, с несколько оторопевшим выражением лица, опустил свое оружие и отступил. Девочка тут же снова перепрыгнула через поверженного мохнатого гиганта и, упираясь в мощное брюхо «попа», попыталась и его сподвигнуть отойти на шаг назад. Тот естественно не шелохнулся, но свою дубину все же опустил.
Зрители «избиения», около дюжины человек, притихли и с удивлением разглядывали странного ребёнка.
А туру тем временем продолжал ползти вперед.
— Как вы смеете?! Это бесчеловечно! — Возмущалась Элен. — Ему же больно! Вы что убить его хотите?! Что это за варварство такое! Если он в чем-то виноват, видите его к капитану Эркхарту и разбирайтесь…
Но договорить ей не дали. Пузатый «поп» с неожиданной проворностью схватил её за правое ухо и слегка приподнял. Девочка визгливо вскрикнула, схватилась за мощное широкое мужское запястье и поднялась на носочки, пытаясь уменьшить боль.
— Да как ты, мелкая, к взрослым людям обращаешься? — Произнес он гулким сочным басом, который весьма соответствовал всей его тяжелой внушительной фигуре. — Распрыгалась тут, блоха глазастая, на взрослых бросаешься как щенок шелудивый. Если родителям некогда заняться твоим воспитанием, то я тебе живо сейчас порку организую.
Элен, одной рукой подтягивая себя к запястью «попа», другой изо всех сил пыталась расцепить его толстые короткие пальцы, сжимавшие её ухо.
— Пустите! Пустите! — Яростно шипела она, раскрасневшись от усилия и негодования.
В какой-то миг, извиваясь в стальном захвате бородатого, её глаза встретились с глазами Галкута. И ожидая увидеть в них насмешливое удовольствие от происходящего с ней, она непроизвольно вся сжалась внутри, готовясь пережить приступ очередной острой обиды от нового унижения. Но она почти замерла, осознав, что на его загорелом лице, затененным широкополой шляпой, светилось нечто вроде ледяного бешенства, сдерживаемого усилием воли. Казалось он готов убить. Пытаясь разобраться в его эмоциях, Элен попыталась проанализировать его ауру, но не успела. «Поп» выкрутил ей ухо и она, поворачиваясь, вынуждена была отвернуться от Галкута.
— Ты откуда такая взялась? — Сердито спросил бородатый, при этом его широкое открытое лицо по-прежнему светилось добротой и лаской. — Ты понимаешь, что людям игру испортила?
— Я свою ставку забираю, — решительно сказал «разбойник» и направился к лежавшей на траве шелковой тряпице.
В этот момент Элен показалось, что на солнце набежала тень. С земли поднялся туру.
— Деньги мои! — Хмуро сказал он.
— С чего это твои?! — Обеспокоенно воскликнул «поп» и на его добром лице проступило волнение. Он отпустил ухо девочки, но при этом тут же схватил её за шиворот, удерживая ребёнка рядом с собой. Элен, избавившись от боли, притихла, вслушиваясь в разговор взрослых и остро чувствуя у себя на загривке могучую тяжелую длань, которая казалось способна оторвать её от земли как котёнка.
— Мои! — Упрямо произнес мохнатый великан. — Я прополз сколько договорились.
Высокий лысый «разбойник», не знавший в жизни счастья и достатка, остановился, не дойдя пары шагов до шелковой тряпицы, обернулся и сказал:
— Ты же видел, что нам помешал ребёнок. То, что ты полз после этого, значения не имеет. Игра была прервана и значит каждый остаётся при своих.
— Ещё чего! — Буркнул туру. — Детеныш это ваша проблема. В любом случае, к тому моменту как появился детеныш, я уже прополз три четверти… нет! даже четыре пятых всего расстояния. Значит четыре пятых того что вы ставили моё!
— Да ты что, Баратус! Какие четыре пятых?! — Всё более волнуясь, пробасил «поп». — Тебе в голову ничего не ударило? Гашон же тебе сказал, что игра была прервана. Прервана, понимаешь, коровья твоя душа?! Значит все ставки возвращаются игрокам.
— А пятки тебе не почесать, толстопузый?! — Мрачно поинтересовался туру по имени Баратус. — Вы что меня просто так, за здорово живешь, пять минут дубасили?! Хорошо устроился, мурло бородатое!
— Ты на себя посмотри, оглобля мохнатая! — Рявкнул «поп». — Игра не состоялась. Эта блоха стриженная бросилась прямо под наши дубины, мы что по ней должны были лупить?!
— Я должен получить эти деньги, — упрямо произнес Баратус.
— Получи с неё! — Сердито сказал «поп» и сильно толкнул девочку в сторону туру. — Пусть тебе её родители платят, а если она сирота продай её Горвику, у него как раз одна клетка полупустая.
Элен, упав на четвереньки, врезалась в толстые ноги Баратуса. Она ощутила острый, кислый запах с неким цветочным оттенком исходящий от ног и скорчила гримаску. У неё даже промелькнула мысль, что это запах мочи смешанный с чем-то еще, но в целом сейчас её голова была занята другим. Она пыталась как-то свыкнуться с осознанием того что это была просто игра. Когда между взрослыми возник спор, она даже позабыла о своем истерзанном ухе, с удивлением вникая в их слова и понимая, что никакого избиения, по-видимому, не было. Это поразило её. Получалось, туру добровольно согласился на то, чтобы его били палками по голове и спине, пока он ползет по земле. Элен стало любопытно: туру выигрывал, если проползал оговоренное расстояние под непрестанным градом ударов, а в каком случае выигрывали его противники? Если приводили туру в бессознательное состояние? Если убивали его? Последнее, конечно, представлялось маловероятным. И все
