Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это смехотворно, — спокойно возразила женщина. — Я не убивала его и не имею к его убийству никакого отношения. Я уверена вы во всем разберетесь, Ваша честь.
— Так и будет, — заверил её судья.
«Так и будет», устало подумал он и ощутил приступ тоскливого бессилия. Ничего не получится. Чтобы разобраться в этом деле, нужно как минимум дней 5–7 непрерывных допросов подозреваемых, опросов свидетелей, запугиваний, подмасливаний, сбора сопутствующей информации, анализа всех мотиваций и побуждений тех, кто имел хоть какое-то отношение к убийству. Всё же, как не храбрился он в начале, не мог он просто ткнуть в первого попавшегося, мол, вешайте его и дело с концом. Нужно, если не доказательство или пусть даже видимость его, то хоть какая-то логика произошедшего, внятный мотив и реальная возможность исполнения. А ведь вполне может статься, что этот Ливар повздорил с каким-то случайным человеком из каравана, завязалась потасовка и охраннику не повезло. И как тогда определить убийцу? Хотя, конечно, в качестве орудия убийства выступает кинжал Радвига и значит весьма сомнительно чтобы это была совершенно случайная ссора. К тому же вряд ли кто-то стал бы убивать человека «Бонры», не имея на то сильного, перевешивающего все возможные неприятные последствия, мотива.
Мастон Лург решил, что он рано начал раскисать. В конце концов он должен уметь справляться с трудностями, ведь он ни много ни мало задумал просить у верховного претора должность велара или по крайней мере должность главного судьи одного из крупных городов королевства. Да, тепличные условия Туила несколько расслабили его и он возможно потерял былую хватку. Но он прекрасно знает кто он такой и на что способен. Просто он немного устал, да и голод давал уже о себе знать.
Он пристально поглядел на Корию. Она кажется вполне уверенной в себе, спокойной, невозмутимой. Наверняка она считает себя красивой, необычной, умной, решительной. И может в какой-то мере так оно и есть. Особенно если она и вправду отправила обоих своих мужей на тот свет ради наследства. Это требует и хладнокровия и ума и смелости. Но Мастон Лург отлично знал, и по своему личному опыту, и по опыту Судебной Палаты вообще, что терпение и труд и не таких перетрут. Он мог легко вспомнить немало случаев, когда гордые, надменные графини, герцогини, жены и дочери важных вельмож, генералов, чиновников теряли свои прекрасные головы под умелыми ударами палача или превращались в бесформенных существ, задыхающихся соплями и слезами и умолявшими лишь о пощаде или прекращении пыток. До того как они оказывались в тюрьмах Судебной Палаты все эти женщины тоже были сильными, красивыми, умными и уверенными в себе. Но по-настоящему выдержать физическую боль, телесные страдания, непрерывный страх и отчаянье могли немногие. И эта жалкая торговка Кория, мнящая, что она что-то представляет из себя, очень быстро может превратиться в пыль и труху на беспощадных жерновах правосудия. Такие мысли приободрили Лурга и придали ему сил.
Он холодно посмотрел на свидетеля и спросил:
— Где вы были в ночь убийства, примерно с полуночи до двух?
— У себя в фургоне, — не задумываясь, ответила молодая женщина.
— Это может кто-нибудь подтвердить?
— Естественно. Мой старший возница и моя служанка.
«Всё это, конечно, никакие не свидетели», подумал Мастон Лург, «но всё равно ведь очень сомнительно, чтобы она лично боролась с Ливаром».
И тут судья поймал себя на мысли, что ему действительно любопытно кто убил охранника «Бонры». Если отбросить не очень правдоподобный вариант, что убийство дело рук какого-то совершенно случайного, проходящего мимо человека, которому, допустим, не понравился нос Ливара, то претендентов на роль убийцы остается не так уж и много. В первую очередь, конечно, Радвиг и Кория. Но Радвиг должен быть полнейшим кретином, чтобы убить своим собственным, настолько приметным кинжалом и затем оставить его на месте преступления. Хотя, возможно, на это и был расчет. Хитрый купеческий сынок решил, что его исключат из подозреваемых, только потому, что представлялось совершенно нелепым, чтобы он сделал это и потом всё равно что расписался на трупе. «Стоп!», сказал себе судья, «Я упускаю главное: какой у него мог быть мотив?» Ревность? Ерунда. Он хорош собой, молод, богат, вне всяких сомнений Кория предпочтет его стареющему безродному бродяге-охраннику. Хотя, конечно чужая душа потемки, а женская, лишенная логики, в особенности. А был ли мотив у самой Кории? И вот тут судья пожалел о том, что не задал Маране очень важный вопрос: рассказывал ли он кому-то о подслушанном им разговоре между торговкой и Ливаром. Впрочем, может статься, что он вообще всё это выдумал. Но зачем? А что если Марана сам ненавидел за что-нибудь Ливара, судья усмехнулся, допустим тот жутко храпел, и зарезал его, отлучившись на десять минут с дежурства. Но откуда тогда взялся кинжал Радвига?
Мастон Лург задумчиво поглядел на сидевшую перед ним молодую женщину. В этот момент судье казалось будто некое чутье подсказывает ему, что эта привлекательная особа так или иначе замешана в этом деле. Он подумал: «Кто-то, по-моему, однажды сказал: если хорошо покопаться, то обязательно выяснится, что у истоков любого преступления стоит женщина.» Судья улыбнулся про себя: «Или я сам только что это сочинил?»
— Госпожа Кория, — медленно произнес он, пытаясь как можно аккуратнее сформулировать свой вопрос, — как вы, конечно, слышали, выступавший перед вами господин Марана, заявил о том, что стал свидетелем некоего разговора, якобы состоявшегося на днях между вами и убитым господином Ливаром, разговора который имеет не последнее значение для разбираемого нами дела. И потому суд желает знать, признаете ли вы, что этот разговор имел место и что содержание его было именно таким, как представил нам господин Марана?
Наконец, к своему удовольствию, Мастон Лург увидел, что молодая женщина нервничает.
Она кажется первый раз отвела взгляд от судьи и посмотрела куда-то в землю.
Потом подняла глаза на инрэ и заговорила, как показалось Лургу, также тщательно и осторожно подбирая слова:
— Я ни в коем случае не стану отрицать, что встречалась несколько раз с Ливаром в этом караване. Но, по-моему, это вряд ли можно счесть удивительным, учитывая, что мы знакомы чуть ли не десять лет. Насколько я помню, мы действительно беседовали с ним дней пять-шесть назад, когда караван останавливался на ночь возле Сейды. И действительно недалеко от его палатки. Я не помню дословно наш разговор, но в любом
