Порог (сборник) - Урсула Ле Гуин

Однако новую одежду Фил очень любил, любил получать красивые вещи в подарок на Рождество или в день рождения. Да, он с удовольствием принимал подобные подарки, но ни один по-настоящему не ценил.

"Фил святой, Мэг", — сказала ей когда-то свекровь. Это было за несколько дней до их свадьбы, и Мэг, которая тогда со всем соглашалась, засмеялась и подумала, что для матери это вполне простительное преувеличение.

Но оказалось, что это совсем не сладкие слюни, а грозное предупреждение.

Мэг знала: отец очень надеялся, что ее брак с Филом будет недолгим. Он, правда, никогда не говорил об этом прямо. А теперь тема ее замужества была похоронена глубоко-глубоко, и ни она сама, ни ее мать никогда этой темы не поднимали. Для Риты это был вопрос, который задать невозможно. Да и вообще все в семье старательно защищали покой друг друга. Дурацкая традиция! Эта традиция, например, очень мешала ей поговорить по душам с Грет. Хотя вопрос о ее браке, пожалуй, действительно обсуждать было вовсе не обязательно. Во всяком случае, их брак уже слишком давно существует. Но существует и вопрос. Никто и никогда его не задавал, и она не знала даже, как этот вопрос следовало бы правильно сформулировать. Возможно, если бы она это знала, вся ее жизнь переменилась бы. А между тем так ли уж она, Мэг, хочет перемен в своей жизни? "Я никогда не оставлю мистера Микобера" ‹Цитата из романа Ч. Диккенса "Дэвид Копперфилд".›, — шептала она про себя, разбирая очередную кучу вещей в шкафу и обнаруживая за ней еще один пластиковый пакет; в нем оказался терракотовый шерстяной свитер крупной вязки, на который она довольно долго непонимающе смотрела, пока не вспомнила: она купила его для Грет на Рождество несколько лет назад и совершенно об этом забыла.

— Грет, пойди-ка сюда, посмотри! — крикнула она, пробежав по холлу и постучавшись в дверь дочери. — Веселого Рождества!

Выслушав объяснения матери, Грет натянула свитер на себя. Ее смуглое тонкое лицо вынырнуло из высокого воротника; цвет был прекрасный и очень шел ей.

Она с самым серьезным видом рассматривала свое отражение в зеркале. Грет было очень трудно угодить; вещи себе она предпочитала покупать сама и те, что ей нравились, носила буквально до дыр. Но содержала их в чистоте и порядке.

— А рукава вроде чуточку коротковаты? — спросила она на том языке, каким они обычно пользовались, бывая наедине.

— Вроде бы — но чуть-чуть. Возможно, именно поэтому он и попал на распродажу. Он стоил просто невероятно дешево. Я помню, как он висел в секции "Изделия из овечьей шерсти". Я ведь еще несколько лет назад его купила. Мне цвет очень понравился.

— Цвет отличный, — сказала Грет по-прежнему задумчиво. Она немножко поддернула рукава вверх. — Спасибо. — Она вспыхнула, улыбнулась и оглянулась на открытую книгу, лежавшую у нее на кровати. Что-то осталось недосказанным, точнее, оно было почти сказано… Только Грет не знала, как сказать это матери, а Мэг не знала, как позволить дочери просто поблагодарить ее. В таких ситуациях у обеих почему-то возникали проблемы с родным языком. Неуклюже, боясь показаться навязчивой, мать отступила первой.

— Ланч примерно в половине второго, Грет.

— Помощь нужна?

— Да нет, пожалуй. Будет пикник на веранде. С интервьюерщей.

— Когда она уезжает?

— Еще до обеда, надеюсь. Этот цвет тебе очень к лицу! — и Мэг вышла, привычно закрыв за собой дверь.

Грет тут же сняла терракотовый свитер. В такой теплый день в нем было слишком жарко, и она отнюдь не была уверена, что свитер ей так уж нравится. Понадобится некоторое время, чтобы она к нему привыкла…

Пожалуй, думала она, он мне все-таки нравится; когда она его надела, ощущение было такое, словно она его носит давным-давно… Грет аккуратно свернула свитер и положила его в комод, чтобы не огорчать мать. В прошлом году, когда Мэг неожиданно вошла в ее комнату — там, в городе, — огляделась и застыла, Грет вдруг поняла, что в глазах у матери не осуждение, а боль. Беспорядок, грязь, неуважение к предметам обихода вызывали у нее почти физическую боль, словно кто-то наручно ее толкнул или ударил. Трудно ей, должно быть, жить с такой реакцией на беспорядок — на беспорядок вообще. Зная это, Грет старалась всегда убирать свое барахло, хотя самой ей это было безразлично. Она теперь большую часть времени проводила в колледже. А мать продолжала постоянно ворчать, приказывать, заставлять; впрочем, отец и мальчики совершенно не обращали на нее внимания. Точно в каком-то дурацком сериале. И во всех семьях — все тот же дурацкий сериал! И ее, Грет, ожидание, когда наконец позвонит Дэвид, то же, как в сцене из мыльной оперы! Все одно и то же, у нее и у всех остальных, одно и то же без конца, без конца, и все какое-то мелочное, тривиальное, глупое, и совершенно невозможно от этого освободиться, очиститься.

Оно липнет к тебе, цепко держит, связывает тебе руки…

Как в том сне, который ей часто снится, — о комнате с обоями, которые ловят ее, прилипая к телу… Грет снова открыла учебник и прочитала еще кусок текста о происхождении слюдяных пластов.

Мальчики вернулись с пляжа как раз к ланчу. Мэг всегда удивлялась, как это они всегда умудряются прийти к столу вовремя. С раннего детства. В точности как когда она еще кормила их грудью и подходило время кормления (у нее к этому часу молоко только что не брызгало из груди), один из ее близнецов в соседней комнате тут же начинал орать, требуя, чтобы его покормили. Легкая стычка мальчишек по поводу того, кому из них первым войти в ванную комнату, закончилась тем, что они в итоге заставили-таки Фила встать с пола.

Он даже помог жене — принес тарелки, расставил их на столе и поговорил с этой как-там-ее-зовут гостьей, которая сразу порозовела и выглядела ужасно довольной.

А Фил с нею рядом выглядел таким худым, маленьким, волосатым и совершенно невыразительным! Пожилым… Такие, как он, никогда не ожидают старости, пока — р-раз и между глаз! Привыкли, что чуточку поухаживал — и уже завоевал! Оставь ты это, Фил! Девочка выглядит вполне умненькой, интеллигентной и, пожалуй, чересчур серьезной. Впрочем, вряд ли Фил станет обижать ее. Он ведь и мухи не обидит, верно, старый добрый Фил? Святой Филипп, дарующий сексуальную благосклонность. Мэг улыбнулась им и сказала:

— Пойдемте-ка за стол!

"Студенточка Сью" была с папой очень мила, беседуя с ним о лесных пожарах или о чем-то в этом роде. Папа обаятельно улыбался и обращался с ней чрезвычайно любезно. На самом деле то, что говорила "студенточка Сью", звучало совсем не так глупо. К тому же она оказалась вегетарианкой.