Сущность - Лейла Тан

Купер первым вошел в холл третьего этажа. Профессиональным движением вышиб дверь, проверил, нет ли опасности, и только после этого посторонился и пропустил внутрь остальных.

В тусклом свете аварийных ламп их взору предстала жуткая картина. Среди клумб зимнего сада, обугленных диванов и разбитых светильников лежали люди, много людей. Некоторые еще продолжали воевать, сжимая мертвыми пальцами свое оружие. Через разбитые окна, смотрящие на улицу, врывался ветер и завывал среди листвы.

Никто не проронил ни слова. Не сговариваясь, они принялись разыскивать среди мертвых живых. Они ходили, перешагивая через трупы, которых было так много, что порой некуда было поставить ногу.

– Один есть! – радостно крикнул Фатх. – Сюда, скорее!

В чудом уцелевшем фонтане лежал человек. Журчащая струя била ему в лицо, но он не пошевелился, а только морщился, сплевывая воду. Его вынули и осторожно перенесли к выходу. Человек был сильно обожжен и, видимо, полез в воду, чтобы унять боль.

Троих раненых нашли в одной из квартир. Их также спустили вниз. Больше живых не было.

– Пойдем дальше, – сказал Ананд.

Уходя, капитан деактивировал стоящее у окна громадное трехствольное орудие с оплавленным корпусом, вывернул пусковой механизм и вышвырнул на улицу.

На позициях "зеленых" дела обстояли не лучше. Из-под обломков разрушенной стены виднелись руки, ноги, части одежды. Тут просто не могло быть живых. Они прошли вглубь обожженного адским огнем помещения и услышали причитания и стоны.

– Здесь есть живые? – позвал Ананд.

Стоны прекратились, и из-за баррикады из стеллажей тут же прогремел выстрел. Пуля прошла у самого виска Салама, он почувствовал ее жар. Еще он ощутил холод смерти, на мгновение оказавшейся рядом, и понял, что совсем не боится ее.

– Ложись! – крикнул Купер.

Вместо того, чтобы припасть к полу, как остальные, Садам бросился вперед, перемахнул через баррикаду и оказался перед таким же, как он сам, молоденьким парнишкой, держащим на коленях окровавленную голову усатого мужчины. Он растерялся и замешкался, не зная, как поступить, но, к счастью, парень не стал больше стрелять, а выронил оружие и заплакал. Тут подоспел Миша и ногой отбросил пистолет в сторону. Вдвоем они подняли раненого и передали на руки остальным. Потом помогли выбраться заливающемуся слезами парнишке, оказавшемуся тяжело раненым в ногу.

– Больше никого, – сообщил Фатх. – Пошли отсюда, пока все это не обрушилось нам на голову.

Эпизод 33

Ближе к ночи пошел снег. Снежинки залетали под мост и шипели, встречаясь с языками пламени костра. Люди ждали рассвета, подставляя теплу руки и лица.

– Те двое не доживут до утра, – вздохнул старик в шляпе. – Просто средневековье какое-то. В наше время сидеть под мостом в грязи и холоде среди развалин города размером со страну. Что творится… А какой был город, какая была жизнь! Э-хе-хе…

Подростки солидарно закивали, мол, так и есть, жизнь действительно была что надо. Они добросовестно подкидывали сучья в огонь и старались казаться серьезными и взрослыми.

– Это должно было случиться, – сказал Ананд. – Долго так продолжаться не могло.

– Почему? Разве плохо, когда у людей нет проблем, когда они счастливы и удовлетворены жизнью? Вы считаете, все это лучше? – старик сделал красноречивый жест рукой.

– Наличие бесплатной кормежки еще не означает отсутствие проблем.

Ананд почувствовал, что собеседник недоволен. Тот покряхтел, подслеповато прищурился и вдруг ткнул в него пальцем.

– Постойте-ка, вы не Ананд Чандран?

– Да, я Ананд Чандран.

– Какая удача! – Старик хлопнул в ладоши. – Давно хотел поболтать с вами по душам. Надо же! Такая фигура здесь, на улице… Я ведь помню как вы начинали. Какже вас поддерживали. Даже я.

– Благодарю, – сухо произнес Ананд и отвернулся к раненым, чтобы проверить повязки. Он был измотан, потрясен зрелищем кровавого побоища и не хотел втягиваться в дискуссии. Да и тон старика ему не нравился.

– Ну и наобещали же вы тогда, – продолжал тот. – Помню ваши идеи, такие глобальные, гуманистические, просто плакать хотелось. Теперь-то я понимаю, что все это была утопия

– Сожалею, что обманул ваши ожидания.

– Не нужно сарказма, господин Ананд Чандран. Это не только мое мнение, я выражаю позицию большинства граждан так называемого Объединенного человечества. Конечно, народ продолжает любить вас, вы умеете внушать симпатию, но все эти годы мы видели в вас не политика, способного влиять на события, а доброго сказочника, гипнотизера. Нет-нет, господин Ананд, я не хочу дискутировать, но я давно мечтал встретить вас и сказать вам то, что думаю, в лицо. Идеи всеобщего добра и любви к ближнему, не спорю, прекрасны, но, к сожалению, приемлемы исключительно в хорошие времена. Но даже в хорошие времена они не жизнеспособны, потому что мир, несмотря на все ваши старания, продолжает делиться на белых и черных, или желтых, или красных, как вам будет угодно. Это – факт. В одном вы правы – есть что-то, что нас объединяет, вы только ошиблись в том, что именно. – Старик поднял указательный палец и произнес чуть не по слогам: – Нас объединяет то, что все мы, и белые, и черные, и желтые, и красные хотим есть. И это нормально! Вы тоже хотите есть, и он, и он. Все хотят есть! Когда стало много еды, тогда образовалось и Объединенное человечество, так что напрасно вы ругаете ту хорошую жизнь. Человек должен хорошо есть и спокойно спать, а все остальное… Нет-нет, конечно же, любая идея имеет право на существование. Я понимаю, такие идеи, как ваши, тоже нужны, они должны существовать, чтобы подбадривать неудачников и давать надежду падающему в пропасть. Мы были спокойны, зная, что вы, добрый сказочник сидите в Башне Совета. Положительный герой нужен в любой истории, даже если он просто произносит речи, потому что…

– Да что вы прицепились? – буркнул разозленный Миша.

Ананд тронул его за руку, приказывая помолчать, и сказал:

– Мои идеи осуществились настолько, насколько такие, как вы, позволили им осуществиться. Когда я говорил об объединении и благоденствии, я не имел в виду повальное безделье и ожирение мозга и души. Вы неправильно меня поняли двенадцать лет назад, и это не моя вина. Простите, уважаемый, мой грубый тон, но я сегодня достаточно насмотрелся на последствия такого благоденствия и не имею желания вместе с вами лить слезы по этому городу!

Старик поджал губы, снял шляпу, аккуратно расправил полы, отряхнул, протянул к огню и стал сушить. Воцарилось молчание, только стонали и всхлипывали раненые. Подростки втянули головы в плечи и исподтишка рассматривали спорщиков.

Снегопад усилился, и к жаркому пламени костра стали стягиваться люди, случайные