Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

Его съёмная квартирка в Лондоне была чудовищно мала, но магглы, как он понял, вообще питали любовь к домам-коробкам, расположенным друг над другом, как соты в улье. Соседями сверху оказалась милая пожилая пара. Иногда Нотт помогал им поднять покупки. Снизу поселился студент из Индии, носивший те же побрякушки-обереги, что и сёстры Патил. По утрам он выходил на балкон, принимал позу йога и бубнил что-то на санскрите. На одной лестничной клетке с Тео жила скандальная дама, которая почему-то была уверена, что кто-то ворует её кулинарные журналы из почтового ящика.

Телевизор, посудомоечная машина и кофеварка стали любимыми атрибутами новой жизни Нотта, и он не представлял, что будет делать, лишившись их в один страшный день. Шеклболт обещал, что поможет ему перебраться к матери в Австралию, и Теодор надеялся, что на «зелёном континенте» блага маггловской цивилизации окажутся столь же доступны. А если нет, то он закажет их доставку. Недаром он гордился тем, что сам разобрался с телефоном, работой почтамта и без подсказок прохожих нашёл дорогу в прачечную.

Еда у магглов тоже оказалась недурственной. Нотт по достоинству оценил батончики «Кэдбери» — ничем не хуже шоколадных лягушек, хоть не брыкались во рту, а уж помадки от «Торнтон» завоевали сердце Теодора с первого укуса.

Раз в неделю Тео, смешиваясь с туристами, прогуливался в районе вокзала Сент-Панкрас и пожирал глазами новенькое здание Британской библиотеки, которое вот-вот должно было открыться. Теодор трепетал от предвкушения, ему не терпелось очутиться внутри, пройтись по залам, вдохнуть пыль африканских манускриптов и рукописей Леонардо, погрузиться в море литературной истории. И всё это не раньше двадцать пятого июня — дня открытия, когда библиотеку посетит королева. Будь возведённый напротив крыльца библиотеки Ньютон волшебной статуей, а не куском бездушной бронзы, то уже расхохотался бы над приплясывающим от нетерпения Ноттом и ткнул бы его своим циркулем.

В общем, Тео на удивление быстро вписался в новую среду. Каждый день он открывал для себя что-то интересное и всё больше восхищался изобретательностью магглов. Неудивительно, что они зачастую не замечали магии под собственным носом, ведь их жизнь бурлила стремительным потоком. Стоило взглянуть хотя бы на рекламные слоганы, которые были повсюду: «Меняйся к лучшему!», «Драйв твоей жизни», «Попробуй что-то новое сегодня»… «Впусти прогресс в свой дом!» — призывала женщина с плаката навороченного пылесоса.

Блейз много путешествовал и видел всякое, но Тео мог поклясться, что он, не выезжая за пределы Англии, уже узнал больше бывшего друга.

Однако он был волшебником, а не магглом, и иногда его безумно тянуло поколдовать. Волшебная палочка всегда была при Нотте — мало ли что, и от невозможности воспользоваться ею иной раз перехватывало дыхание. Пролитое на пол горячее молоко шипело тихонько: «Экскуро». Разбитая тарелка звенела: «Репаро». Тео держался как мог, но пару раз давал слабину и с восторгом любовался искорками от простейших бытовых заклинаний. Основная причина, омрачавшая Теодору приобщение к маггловскому миру, заключалась в его соседе — угрюмом молодом человеке, поставившем на жизни крест. А звали этого беспросветного нытика — Драко. Малфой заперся в четырёх стенах и, раздобыв каким-то чудом колдорадио, с унылым видом слушал выпуски «Поттеровского дозора». Одно дело — умышленно не пользоваться магией, другое — лишиться такой возможности невольно и навсегда. Тео ему сочувствовал и пытался растормошить Малфоя, отвлечь, но всё бесполезно. От него Тео узнал о себе много «нового», успел побывать «книжным червяком», «скользким окками», «привязчивым лукотрусом», быть проклятым на трёх языках за то, что никак не оставлял его в покое. Драко, Драко…

Люпин предлагал Драко уехать в Ирландию и спрятаться в какой-то деревеньке с названием, которое мог дать только заика. Малфой отказался наотрез, сказав, что не перенесёт столько рыжих перед глазами. Настоящая же причина была в том, что земля Святого Патрика была слишком далеко от его дома. Волшебника бы это мало заботило, но волшебником Малфой как раз больше не был.

— Я не оставлю родителей! — воскликнул Драко, впервые поделившись с Тео тем, что лежало у него на душе. — Мама что-то придумала, чтобы обхитрить Тёмного Лорда, но ни одно колдовство долго не продержится. Я найду способ помочь ей выбраться из мэнора. Я покину Англию только с ней и отцом!

В груди Тео шевельнулось что-то вроде уважения к однокурснику, но от этого Драко не перестал быть занозой в заднице. Или меньше ныть. Или быстрее освобождать ванную.

Орден Феникса никак о себе не напоминал. Теодор получил зачарованный галлеон, и иногда Гермиона присылала ему сообщения — скупые уведомления на ребре монеты.

Так минули первые весенние месяцы. Панцирь Драко потихоньку трескался. Теодор всё чаще ловил друга на просмотре кулинарных шоу, которые напоминали ему о зельеварении и были понятны даже потомственному чистокровке, но какие мысли возникали в голове Драко, Тео с уверенностью сказать не мог. До одной майской ночи.

*

Первого мая он крепко спал, что случалось с ним до обидного редко. Вопль Драко заставил полусонного Нотта выскочить в коридор их крохотной квартирки. Малфой стоял в дверях и выглядел как взъерошенное чучело гарпии.

— Поттер сейчас в Хогвартсе! — выпалил Драко. — «Дозор» только что объявил. Тёмный Лорд тоже на территории школы!

Тео не тешил себя иллюзией насчёт Поттера — он никогда особо не верил в его победу. Этим утром взойдёт солнце и осветит всё тот же мир, в котором Тёмный Лорд будет уничтожать и принижать неугодных ему волшебников. Это обыкновенный прагматизм, реальный взгляд на вещи. Тео не мог себе позволить мечтать попусту. Единственное, на что он надеялся, так это на то, что Гермионе удастся спастись.

— Орден, скорее всего, соберёт последние силы, чтобы нанести по нему удар, — задумчиво сказал Тео, поглядывая на новенькую волшебную палочку. Он даже не понял толком, насколько та послушна — соваться с ней в гущу боя было слишком рискованно.

— Орден, Пожиратели смерти, — торопливо выдохнул Драко, — все там!

— Ты же не собираешься отправиться в Хогвартс? — нахмурившись, спросил Нотт.

— Пусть сами разбираются, чья палочка длиннее, а я отправляюсь домой — в мэнор!

— Каким образом? Даже отыскав камин, ты не сможешь туда прорваться.

— Мы аппарируем к воротам.

Тео фыркнул, не сдержавшись.

— Мы?!

— Мы, — утвердительно кивнул Драко. — Сейчас всё внимание Тёмного Лорда сосредоточено на Поттере, и у нас появился шанс.

— Шанс на что, Драко? — обомлел Теодор. — Твой отец сейчас наверняка в Хогвартсе.

— Но моя мать наверняка нет! К тому же в подвалах мэнора полно пленников. Я не знаю, какую участь им уготовил Тёмный Лорд и как закончится сегодняшняя битва, но мы можем их вызволить, мы можем спасти их, Тео, — в осанке Малфоя появилась гордость, глаза засверкали, как у его чокнутой тётки, чем-то потусторонним, истинно блэковским. — То-то Тёмный Лорд и Белла удивятся! Пусть знают, что я, всего лишь сквиб, приложил к этому руку! Что я — не трус!

— Очнись, Драко. Нам не пройти через ворота, если в твоём поместье остался хоть один человек «Сам-Знаешь-Кого».

— А кто сказал, что мы пойдём через ворота? — сказал Малфой, и впервые за долгое время Тео увидел на его лице знакомую малфоевскую ухмылку.

*

Они бесшумно двигались вдоль ограды. Ветка больно оцарапала Тео руку — до этого ему удавалось аккуратно отодвигать ветви, но он сдержал готовое сорваться с языка ругательство. Драко двигался куда увереннее.

Сквозь дыры в пологе леса, обступавшего мэнор, серебристыми потоками струился лунный свет.

Статуя девочки, прижавшей палец к губам, пряталась в тени распустившего почки кустарника. Ночной ветер будоражил листву над её головой.

— Здравствуй, Лу, — прошептал Драко с нежностью в голосе. — Я вернулся.

Каменная ладошка, до этого сжатая в кулачок, распрямилась и потянулась навстречу Малфою через решётку.