G.O.G.R. - Анна Белкина

Пиратский капитан, снисходительно улыбаясь, поглядывал то на Сергея Борисовича, то на Цаплина.

— Ну, убивать я вас не собираюсь, хотя и отпускать — тоже. Меня зовут Генрих Артерран. Я из Интерпола. Следователь по особо важным делам, а не пират, — сказал он, достав удостоверение из внутреннего кармана пиджака. — Вы арестованы.

— Сыщик… Но как это, арестованы?! — изумился Сергей Борисович. — За что?

— Вы прекрасно знаете сами: контрабанда нефти, уплата фальшивой валютой, — перечисляя, Артерран не загибал, а по-американски разгибал пальцы. — Потопили пограничный крейсер своим «Саблезубым тигром», и в конце концов, напали на следователя по особо важным делам, — а эти два пункта, кстати, пиратство.

— Никого мы не топили, — вмешался Цаплин. — И идём пустыми.

— Не врите, пожалуйста, — сказал Артерран. — А то я ваше враньё засчитаю вам, как сопротивление аресту.

— А как же все эти трупы? — перепугался Цаплин, показывая на убитых матросов. — Вы скажете, что это — тоже мы?

Артерран опять расхохотался.

— Я никого не убивал, — сказал он и подошёл к ближайшему из распластавшихся на палубе матросов. Наклонился и вытащил дротик из его спины.

— Это — снотворное. Они все спят. И для них это абсолютно безвредно. Даже полезно.

Матрос заворочался, просыпаясь.

— Вопросы есть? — спросил Артерран.

Сергей Борисович и Цаплин тупо уставились на него.

— Вопросов нет, — довольно заключил сыщик. — Уведите их.

— Вы не имеете права! — заявил вдруг Сергей Борисович. — Где ордер?

— Что?

— Ордер на арест! Что, нету?

— И ордер найдётся.

Артерран порылся в кармане пиджака и достал оттуда бумажку. Сергей Борисович жадно выхватил её освобождённой левой рукой. Впился глазами в печатные чёрные буквы. Это была ксерокопия. Ксерокопия ордера на арест судна и всей команды. Под чётким красивым текстом красовались три печати и шесть подписей. Кроме того копия была заверена ещё одной синей печатью с корявенькой росписью какого-то начальника.

— Сейчас вы перейдёте на борт моего корабля. А «Андрей Кочанов» мы возьмём на буксир.

Бодрствующих матросов в наручниках повели на «Морскую звезду». Спящих понесли. Сергея Борисовича и Цаплина повели куда-то вниз, в трюмы. Когда кто-нибудь из них начинал отставать, плечистый усач бесцеремонно тыкал их в спины своим ружьём.

— Послушайте, а тут есть крысы? — поинтересовался Цаплин.

Усатый хрипло пробурчал что-то, а потом выставил вперёд правую ручищу, а левой рубанул чуть выше локтя, мол, такие большущие. Цаплин съёжился, а усач захохотал.

Глава 31. «Варфоломеевская ночь»

Недобежкин, Серёгин, Сидоров и Ежонков устроились на двух достаточно неудобных двухъярусных солдатских койках, что стояли ближе всего к радиатору, под которым начиналась каверна. Все уже мирно сопели в две дырочки, только Сидоров один не спал — боялся чего-то, наверное, верхнелягушинского чёрта, который выкинул из его памяти полчаса жизни. Сержант шумно ворочался на скрипучей, неровной и жёсткой койке, то сбрасывал одеяло, то надвигал его по самый нос — но всё равно ему было не удобно и заснуть никак не получалось. Из-под пола то и дело доносились некие шорохи. Или просто мерещились, или это деревья шуршали? Но Сидоров постоянно вскакивал, подбирался к радиатору и прислушивался, считая, что пройдёт ещё секундочка, и оттуда вылезет… результат эксперимента «Густые облака». Один раз сержант даже задрал линолеум и с помощью фонарика долго разглядывал ступеньки, что вели в подземелье. Потом Сидоров решил, что результат эксперимента «Густые облака», если он там есть, не сможет протиснуться мимо радиатора и не сможет вылезти в казарму, даже если очень захочет. Посчитав, что находится в безопасности, Сидоров положил линолеум назад и снова заёрзал на койке.

На небе висела полная луна, большая и круглая, как блин. Она освещала всё загадочным серебристым светом и превращала деревья в лесу в леших, а косматые камыши по берегам озера Лазурное — в водяных. В деревне Мышкино, что была рядышком с Верхними Лягушами, в безраздельно своём ветхом домике посапывала Эммочка, уставшая от войны с «чертями» и поисков следов проекта «Густые облака». Она спала и не подозревала, что к весьма ненадёжной двери её домика уже подбираются четверо незнакомцев в чём-то чёрном, а пятый незнакомец заходит с тыла и собирается вломиться в окно. Эммочку разбудил некий шорох, который внезапно раздался в сенях, она распахнула сонные глаза и прислушалась. Вроде бы, тихо. Приснилось, что ли? Эммочка снова опустила голову на подушку и закрыла глаза, чтобы продолжить спать, но тут ясно различила осторожные шаги за дверью своей комнаты. Кто-то попал в дом! Неужели, Филлипс вернулся? Или вор? Ну, если вор — то он костей не соберёт! Эммочка запустила руку под подушку и выудила боевой пистолет, который неудачник Филлипс отказался брать на «охоту за чёртом». Сняв пистолет с предохранителя, Эммочка бесшумно сползла с кровати и притаилась около двери, поджидая, когда незваный гость ворвётся в комнату. Гость медлил, топтался в нерешительности, несколько раз он взялся за ручку, но не поворачивал её до конца и отпускал. Эммочка затихла, освещённая лунным лучом, что проникал через окошко. Вот, сейчас он войдёт — и будет пристрелен на месте! Пусть знает, как врываться в жилище Эммочки!

«Пришелец» ворвался не в дверь, а почему-то в окошко. Внезапно он вывалил стекло вместе с рамой, скинул цветочный горшок и запрыгнул в комнату. Эммочка мгновенно оторвалась от стенки, шмыгнула под стол и выстрелила в «гостя» два раза. А тот отпрянул в сторону так быстро, что в него не попала ни одна пуля, и направился прямо к столу, чтобы выцарапать оттуда Эммочку за волосы. Эммочка ударила его ногой и выпрыгнула из-под стола, устремилась к двери, пытаясь выскочить на улицу. Но тот, кто ходил в сенях, высадил дверь и напал, вышибив у Эммочки пистолет. Пистолет завалился куда-то под тумбочку, а Эммочка оказалась повалена на истёртый ковёр на полу. Она повернула лицо и увидела как некто протягивает к ней ручищу в перчатке. Под руку удачно подвернулся низкий белый табурет, она схватила его и со всей силы навернула этого рукастого «пришельца», он с грохотом обрушился на пол. За ним в лишившийся двери проём заскочили ещё трое, один из них снёс на бегу тумбочку, а второй — схватил Эммочкин боевой пистолет. Эммочка же, отпихнув третьего и саданув ногой того, кто мог увернуться от пуль, совершила героический прыжок и выскочила через вынесенное окошко на улицу. Попав в покрытый амброзией огород, она не стала убегать, а затаилась, ведь в лунном свете она будет ясно видна неожиданным противникам и они пристрелят её, как зайчиху из её собственного пистолета. Но кто же это такие? Милиция? Охранники с «Наташеньки» — сначала Филлипса вычислил, потом — её? Или люди Генриха Артеррана? Они возились в доме, один выглянул в окно и тут же спрятался. Около Эммочки валялась тяпка — она как-то собралась прополоть неприличные из-за сорняков грядки, но ей такая работа катастрофически быстро наскучила, и поэтому Эммочка бросила её и оставила тяпку во дворе. Она протянула руку и схватила тяпку, а потом — прижалась к бревенчатой стене дома, не спуская глаз с разнесенного окошка — как только кто-нибудь оттуда выскочит — она его огреет. В окошке показался человек с пистолетом, потом он спрятался а потом — выпрыгнул в грядку, на которой Эммочка хотела посадить капусту. Эммочка покинула укрытие и с размаху залепила ему тяпкой. Незнакомец согнулся пополам, и стрельнул в воздух, сшибив ни в чём не повинную летучую мышку. Эммочка ударом ноги повергла «гостя» на землю, отобрала пистолет и тут же выстрелила в следующего, кто выпрыгнул из окошка. Пуля пролетела в сантиметре над его головой и ударилась в оконную раму, а Эммочку сзади схватила чья-то рука…

В неподвижном ночном воздухе эхом разнеслись хлопки выстрелов, перебудив всё Мышкино и двадцать первую воинскую часть. Задремавший было Сидоров от неожиданности свалился с койки на пол. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Пётр Иванович тоже едва не свалился на пол, а Ежонков подскочил так, словно его кто-то обжёг. Недобежкин вскочил, побежал к окну, но свет прожекторов, освещавших территорию части, забивал сонные глаза, а ещё — увидеть что-либо мешал забор.

— Это со стороны Мышкино хлопают, — определил Серёгин.

— Они стреляют! — догадался Сидоров, ползая полу в поисках кроссовок.

— Едем, что ли? — Недобежкин отскочил от окна и принялся быстро одеваться.

Казарма наполнилась голосами проснувшихся солдат. Одни из них ещё лежали, не понимая, что случилось, а другие — успели вскочить и собрались возле окон. В казарму заскочил солдатский сержант и тут же был атакован Недобежкиным.

— Девятку буди! — скомандовал ему Недобежкин и вытолкнул на улицу.