Брежнев - Леонид Млечин

На следующий день Тараки был изолирован. 16 сентября в здании Министерства обороны прошло заседание Революционного совета, а затем пленум ЦК НДПА. Тараки потерял должности председателя Революционного совета и генерального секретаря партии. Оба поста достались Амину. Первым делом он уничтожил своих противников — расстрелял несколько тысяч человек.

Когда Тараки задушили, судьба Амина была решена. Брежнев счел это личным оскорблением: он гарантировал безопасность Тараки, а его убили.

— Что скажут в других странах? — переживал Брежнев. — Разве можно верить Брежневу, если его заверения в поддержке и защите остаются пустыми словами?

Леонид Ильич санкционировал спецоперацию в Кабуле.

В КГБ сразу же придумали версию, что будто Амин — агент ЦРУ. Андропов приказал доставить Бабрака Кармаля, как злейшего врага Амина, в Москву. И началась переброска наших спецподразделений в Афганистан.

В последний раз первый заместитель министра внутренних дел СССР Виктор Папутин прилетел в Кабул 22 ноября 1979 года. Он и не подозревал, что КГБ готовит убийство Амина. О спецоперации не поставили в известность ни военных советников, ни даже посла.

Генерал Вадим Алексеевич Кирпиченко, который в роли заместителя начальника Первого главного управления (внешняя разведка) КГБ руководил — вместе со старшим представителем комитета генералом Борисом Семеновичем Ивановым — подготовкой операции в Кабуле, вспоминал:

«Ближе к дню „Х“ Виктор Семенович Папутин что-то почувствовал и, обращаясь к нам с Борисом Семеновичем Ивановым, сказал однажды:

— Ребята, я вижу, вы здесь что-то затеваете… Оставьте меня в Кабуле, я вам пригожусь с нашим отрядом „Кобальт“. Мне в Москву не хочется возвращаться. Там в МВД, на самом верху, творятся плохие дела.

Знал он уже, конечно, что на замену ему министр внутренних дел Щелоков приготовил зятя Брежнева — Чурбанова, и хотел поэтому оттянуть свое унизительное отстранение. Оно вскоре действительно состоялось. Папутин не вынес этой несправедливости и пустил себе пулю в лоб как раз на следующий день после переворота в Кабуле».

Чекисты решили опереться на авторитет первого заместителя министра внутренних дел. Представитель КГБ в Афганистане показал Папутину проект шифротелеграммы в Москву. В ней положение в стране называлось катастрофическим, говорилось, что афганская армия деморализована и не в состоянии противостоять вооруженной оппозиции, а Амин больше ничем не управляет. Эта телеграмма подтверждала необходимость немедленно убрать Амина и ввести советские войска.

Папутина попросили подписать телеграмму, и он, доверяя чекистам, легко поставил свою подпись. Тогда телеграмму уже с двумя подписями принесли новому советскому послу.

Если бы телеграмма ушла в Москву с несколькими подписями, доверие к ней было бы значительно большим, чем к мнению одного ведомства.

Новым послом был Фикрят Ахмеджанович Табеев, бывший первый секретарь Татарского обкома. Он еще не вник в ситуацию в стране, но был достаточно опытен и знал, как опасно подписывать бумаги, в надежности которых не уверен. Главный военный советник генерал-полковник Салтан Кеккезович Магометов тоже был новичком в Афганистане. Он только что сменил генерал-лейтенанта Льва Николаевича Горелова, который прослужил в Кабуле несколько лет и считал полезным сотрудничество с Амином…

Посол Табеев пригласил к себе Заплатина и попросил его высказать свое мнение. Заплатин решительно не согласился с содержанием телеграммы и показал ее главному партийному советнику Веселову. Тот тоже был против. Вдвоем они прямо спросили Папутина: зачем подписал шифровку, ведь сам только что приехал в Афганистан, еще не побывал ни в одном гарнизоне и не можешь знать реального состояния афганской армии? Папутин честно признался, что подписать его попросили чекисты. Но если есть сомнения, он свою подпись снимает.

Эта телеграмма все-таки была отправлена в Москву и сыграла большую роль. Но подпись под ней стояла только одна — представителя КГБ.

Так, может быть, потом, после убийства Амина и ввода советских войск, Папутину припомнили, что он отказался поставить подпись под той телеграммой? Нет, эта история на судьбе Папутина не отразилась…

Авторы книги «Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны» Давид Гай и Владимир Снегирев пишут со слов советского посла Табеева:

«Папутин сильно пил. В Афганистане напивался постоянно. К тому же страдал манией преследования: ему казалось, что во всех помещениях установлена подслушивающая аппаратура, что за ним постоянно следят… Видно, о его запоях кто-то сообщил в Москву. Звонит мне из ЦК Пономарев: „У нас сигнал на Папутина“. — „Проверю“, — осторожно отвечаю я Борису Николаевичу. „Не надо ничего делать. У него командировка заканчивается — пусть выезжает“…»

Папутин о сгустившихся над ним тучах как бы не подозревал. Самое поразительное, что в тот, последний раз Папутин вернулся из Афганистана в хорошем настроении.

Люди, отвечавшие за сотрудничество с Афганистаном, были заинтересованы в том, чтобы это сотрудничество постоянно расширялось. Афганцы умели быть благодарными — дарили подарки, вручали ордена, принимали по-царски. В Кабул ездили с удовольствием — пожить на вилле, отдохнуть; и уезжали не с пустыми руками. Папутину президент Амин подарил пистолет. Этот подарок сыграет роковую роль.

Валерий Харазов рассказывал мне, как Папутин, прилетев в Москву, позвонил ему, поделился впечатлениями, передал привет от общих знакомых:

— Всё, что надо было сделать, сделали. Порядок.

Словом, был вполне доволен поездкой. А когда под Новый год Харазов получил по почте от Папутина поздравление, сам Виктор Семенович был уже мертв. Что же случилось в эти дни, после его возвращения из Афганистана?

Валерий Харазов рассказывал:

— Ходили слухи, что он покончил с собой, потому что знал: его снимут, чтобы освободить место Чурбанову. Но я не верю, что он из-за этого покончил с собой. Я думаю, он покончил с собой из-за Афганистана. Он же принадлежал к тем, кто считал, что надо сотрудничать с Амином. Когда наши убили Амина, это стало для него ударом…

Есть и другие версии.

Те, кто его знал, отмечали, что в Папутине не было высокомерия, он держался вполне по-дружески, не так, как некоторые чиновники его уровня, которые, кажется, Бога за бороду держат. Виктор Семенович любил компании, вокруг него вились разные люди, в том числе не очень достойные.

Писатель Эдуард Хруцкий рассказывал мне, что в день возвращения Папутина из Афганистана он оказался в аэропорту и разговаривал с начальником транспортной милиции. Тот приехал встречать первого заместителя министра. Только появился Папутин, ему позвонили прямо в машину. Он положил трубку и удивленно произнес: