«Враги Путина» - Данилин П. Поляков Д.

Вместо семьи как образец и идеал, к которому следует стремиться, Лимонов представляет коммуну и «свободную, не частнособственническую любовь товарищей», которая «принесла бы в коллектив революционеров сексуальную комфортность. Два-три часа обеспеченной ласки в сутки дали бы ощущение счастья новому молодому обществу. <…> Убожество, неудовлетворенность, пытка условностями, невозможность для юных товарищей получить сексуальную комфортность сразу и сейчас (на это уходят годы!) порождает неврозы, психические болезни, искривления психики В тесной гнилой атмосфере семьи и гнездятся пороки и извращения.

В коммуне – здоровые отношения товарищей. В коммуне всегда можно найти себе партнеров по темпераменту, и количество партнеров для ласки очень велико».

Дальше идет Гимн – песня божеству, которому и следует, по большому счету, поклоняться: «Сексуальная комфортность – это огромная величина, это компонент счастья Право на сексуальную комфортность важнее права на труд, и за сексуальную комфортность следует бороться больше, чем за зарплату <…> Семья дает одного партнера, коммуна дает многих»[122] (Лимонов предлагает здоровому обществу превратиться в стадо бессловесных животных.)

Лидер нацболов не скрывает, что эта концепция близка принципам, которые установил в своей «Семье» американский маньяк-убийца Чарльз Мэнсон, которым Лимонов откровенно восхищается Мэнсон – лидер молодежной коммуны «Семья», с 7 до 21 года проведший в спецучреждениях и по выходе из тюрьмы объявивший себя пророком, Христом и Сатаной в одном лице. В его коммуне, в которую он набирал девушек и парней по принципу «личной преданности», в основе отношений лежал столь любимый Лимоновым промискуитет – свободные сексуальные отношения «все со всеми»

В 1969-м Америка содрогнулась от серии ужасающих убийств, самым варварским из которых была бойня, устроенная в доме режиссера Романа Полански Члены секты Мэнсона убили жену режиссера актрису Шарон Тэйт, которая была на девятом месяце беременности и нескольких ее гостей Трупы были изуродованы до неузнаваемости, на теле Шарон эксперты насчитали более 50 ножевых ранений Примечательна оценка, которую дает Лимонов Мэнсону и его «Семье» в своей книге «Священные монстры», где американскому маньяку посвящена целая глава: «Не его вина, что общество сделало его злодеем. <…> Общество так толком и не поняло, кто был Мэнсон. Его объявили антихристом, маньяком, тогда как он по сути своей лишь начитанный рабочий, увидевший Христа и истолковавший видение как зов»[123] А Гитлера лидер нацболов называет всего лишь артистом[124]

В представлении Лимонова идеальная «семья» как раз и представляет собой то, что было у Мэнсона, и то, что Лимонов пытается привить своим молодым сторонникам: «У Мэнсона, судя по воспоминаниям, было отлично. Бренчал за перегородкой на гитаре сам Чарльз Made love со “Сквики” высокий красавец Бобби Босолей, в уголках большого сельского дома занимались любовью еще несколько пар Ползали дети Прибывшего гостя манила к себе освободившаяся от Бобби “Сквики” Вечерний мирный вечер Вот каким-то таким должно быть будущее

Правда, должны возвращаться с дежурства караульные: вешать на крючки автоматы, умываться, девушки подают им ужин. Одна пара уединяется, соединяется тройка…»[125]

Главный адресат такой пропаганды – подростки: «Сколько ужаса испытывают подростки, не умея сойтись с противоположным полом, отыскать себе пару. Какие терзания, самоубийственные порывы Годы одиночества, насилия над психикой, прыщи. <…> А ведь быть так не должно, никто не предусматривал все это. <…> Для тех подростков, кто не избавился от девственности сам, нужно по достижении 13 лет вменить обязательное лишение девственности. <…> Прежде всего нет трудоемкой охоты на женщину или охоты на мужчину, и это колоссальное облегчение <…> В коммуне все совершается случайно, спонтанно, все ласки дозволены, отказов нет. <…> Каждый любим всеми»[126]

По уверению Лимонова, «Мир, – это понимал ересиарх Дольчино и ересиарх Джон из Лейдена, – должен быть устроен таким образом, чтобы можно было безо всякого различия ложиться со всеми женщинами. 40 часов в неделю, в 60 лет на пенсию, минимальная оплата труда 1000 франков в месяц – это для рабов А “ложиться со всеми женщинами”, – для особенных людей».[127]

Картина, в общем-то, достаточно ясна. Хочется только добавить, что почти век назад, в период расцвета жанра антиутопий – произведений о том, «как не должно быть», – англичанин Олдос Хаксли создал маленький шедевр – роман «О дивный новый мир!», с которого практически списан идеал общества по Лимонову: дети рождаются из пробирок, слова «мать», «отец», «семья» считаются непристойными, люди генетически поделены на касты и обучаются только тому, для чего еще до рождения предназначены, главный принцип отношений и основа стабильности: «Каждый принадлежит всем остальным», а верхом неприличия и даже неблагонадежности является дольше нескольких дней иметь одного и того же сексуального партнера

Господин Лимонов не слишком оригинален – вот только Хаксли более талантлив и, как следствие – умен, а потому написал не руководство к действию, а предостережение потомкам.

Нарисованная в подробностях Лимоновым прекрасная картина «все со всеми», которая дарит стабильность обществу и делает «лимоновцев» особенными людьми, вполне может показаться привлекательной для тех молодых и восторженных, на кого она рассчитана Однако, когда в идеальную картинку вламывается «суровая реальность», все становится не столь красивым.

Вот свидетельство одной из тех, кто хотел стать «особенным человеком» по лекалам Лимонова, но столкнулся с тем, что «отказов нет»

Инга фон Кремер:

«На практике это выглядело так Ночь накануне “Антика-па-2003”. Свыше 100 делегатов из регионов спят на полу в зале заседаний. За полночь в полумраке “Бункера” во всех углах зала заседаний начинали раздаваться шорохи да постанывания. То делегаты исполняли свой партийный долг по реализации сексуальной комфортности друг друга.

Однако оплотом сексуальной комфортности был не общий зал, а “сакральная” комната. В сакральной трахались пары. Пары – это те, кто встречался не менее… трех дней, а то и часов.

Наиболее “целомудренной” по сравнению с остальными комнатами должна была быть 101-я – поэтому я осталась ночевать там Все было вроде бы спокойно, но как только я начала засыпать, как почувствовала, что кто-то лезет Я закричала, спихнула жаждущего сексуальной комфортности самца и в слезах выбежала в коридор, где врезалась в Тишина (соратник Лимонова, единственный, о ком бывшие нацболы никогда не говорят плохо). Я плакала и просила его защитить меня Тогда он поселил меня в каморку – маленькую комнатку, где жила девушка-бункерфюрер – это такая должность смотрящего за помещением. И строго-настрого всем запретил даже пальцем прикасаться ко мне, не говоря уже о чем-то большем. <…>

За время моего присутствия в партии иных случаев отказа от сексуальной комфортности, кроме моего, я не помню… Побочный ее эффект – бельевые вши, венерические заболевания, даже дети, чье отцовство установить не представляется возможным»[128]

Кстати, несмотря на все рассуждения о свободных мужчинах и женщинах, Лимонов заявляет, что женщина безнравственна по своей природе Для него архетипический тип женщины ограничивается только одной ипостасью: Проститутка (так же, как и мужчина ограничивается архетипом Солдата), и это – идеал женщины в представлении Лимонова: «С архетипической женщиной говорить о морали бессмысленно Но все сказанное касается только уже упомянутых чистых, беспримесных образцов – таковы были в большинстве своем мои лучшие женщины».[129]

Отметим, что при описании отношений между мужчиной и женщиной (впрочем, как и между особями одного пола) Лимонов употребляет только одну формулировку – сексуальное влечение (удовлетворение, комфортность, партнер), не считая, конечно, прославивших его не совсем литературных словоупотреблений, которые в конечном счете обозначают то же самое Ничего другого – в понимании «одномерного» Лимонова – в отношениях не бывает, а тот, кто говорит об этом, – либо лжец, либо больной

Какое больное воображение могло родить такие предположения? Новые теории льются, как из рога изобилия, а порождают их неудовлетворенные желания. Лимонов жаждет видеть общество замкнутым, где все подчинено ему одному. Слепая вера своему лидеру, жесткая внутренняя организация, отторжение модели гражданского общества – все это свойственно нацболам Между тем это типичные признаки секты. Как показывает практика, достигнув высшей точки своей маргинализации, такие организации чаще всего начинают зарабатывать на торговле оружием или проституции, а иногда – и тем, и тем.