Я — Одри Хепберн - Екатерина Мишаненкова

В «Шараде» героиня Одри Хепбёрн впервые была не объектом мужских ухаживаний, а сама «охотилась» на мужчину.

Изначально этого не было в сценарии, но Кэри Гранта беспокоило, что он на двадцать пять лет старше Одри, поэтому специально под него переписали диалоги и сделали флирт со стороны Реджины более настойчивым. Эти изменения пошли на пользу фильму, они придали образу героини дополнительную пикантность и помогли Одри раскрыть неизвестные прежде грани её комедийного таланта.

Стенли Донен рассказывал, как он познакомил Кэри Гранта с Одри в одном парижском ресторане: «Одри заметила, что не может поверить, что обедает с Грантом, не говоря уже о съёмках в одном фильме. „Я так волнуюсь, — продолжала она, — я уверена, мне не удастся завершить этот обед, а что говорить о фильме…“ Кэри умел снимать напряжение. Лекарство было у него, что называется, на кончике языка. „Садитесь, — сказал он Одри, — положите руки на стол… Хорошо… Опустите голову на руки… Хорошо… Сделайте глубокий вдох… Расслабьтесь“. И тут Одри локтем опрокинула бутылку красного вина, залив Кэри весь его безупречный желтовато-коричневый пиджак».

Одри пришла в ужас и пыталась извиняться, а Грант спокойно снял с себя залитый вином пиджак, попросил отнести его в химчистку и приступил к еде. На следующий день он прислал Одри подарок и утешительную записку. Этот эпизод задал тон их отношениям на съёмках, а Донен был так восхищён, что вставил похожую сцену в фильм.

Я благоговею перед теми гигантами, с которыми мне посчастливилось работать… Потому что именно они помогали и шлифовали, поощряли и учили, толкали и тянули, одевали и фотографировали, и с бесконечными терпением и добротой вели и воспитывали совершенно невежественную, застенчивую, неопытную, дистрофичную девушку, приводя её в «товарный вид».

20 октября 1962 года Одри Хепбёрн подписала договор на съёмки в фильме своей мечты — «Моя прекрасная леди».

Первый раз в жизни она не плыла по течению, а по-настоящему сражалась за роль. Она мечтала сыграть Элизу с тех пор, как мюзикл «Моя прекрасная леди» впервые был показан на сцене. Но когда зашла речь об экранизации, конечно же первой кандидатурой рассматривалась та актриса, которая играла в бродвейском спектакле, то есть Джули Эндрюс.

Одри никогда прежде не пыталась отбить чужую роль, это было против всех её правил. К тому же она понимала, что даже в случае победы она будет в невыигрышном положении, поскольку все будут сравнивать её с Джули. Тем более что та не только была звездой бродвейской версии мюзикла, но ещё и пела куда лучше Одри.

Но все доводы рассудка отступали перед велением сердца. «Нет ни одной другой роли, которую я так страшно хотела бы сыграть. Я должна сыграть Элизу», — говорила Одри. И в конце концов её желание сбылось.

Всё решили деньги — права на экранизацию мюзикла обошлись «Уорнер Бразерс» слишком дорого, и чтобы окупить их, им нужна была настоящая звезда в главной роли. Джули Эндрюс тоже была прекрасной актрисой, но её знали только театралы, а Одри Хепбёрн знали все.

Джули Эндрюс приняла своё поражение спокойно и только мягко предупредила Одри, что вокальные партии в мюзикле сложные, придётся немало потрудиться. Она как в воду глядела…

Я каждый день молюсь, чтобы быть достойной этой прекрасной роли.

За роль Элизы Дулиттл Одри Хепбёрн получила больше миллиона долларов.

Это был самый большой гонорар, какой только можно было себе представить в то время, даже больше, чем Элизабет Тейлор получила за «Клеопатру». По договору, подготовленному незаменимым Куртом Фрингсом, Одри получала этот миллион в виде семи ежегодных выплат. Такая система выдачи гонорара значительно уменьшала сумму налогов, которую ей надо было уплатить.

Но то, что Одри получала за свою роль больше всех, не означало, что на съёмочной площадке с ней носились. Наоборот, с неё и спрашивалось больше всех. Ей тяжело давалась первая часть фильма — образ замарашки, жуткий акцент, плохие манеры. Она неловко чувствовала себя в костюме цветочницы и с завистью смотрела на великолепные наряды, приготовленные художником по костюмам Сесилом Битоном для статистов, игравших роли аристократов.

Однажды она не выдержала и стала примерять эти костюмы. Они настолько ей шли, что Джек Уорнер позволил сделать фотосессию, впоследствии признанную одной из лучших подборок фотографий Одри Хепбёрн. На них она на самом деле прекрасна. «Её рот, улыбка, зубы восхитительны, выражение глаз изумительно, и всё в ней заставляет умолкнуть любую мысль о каком-либо отклонении от высочайших критериев красоты», — говорил Сесил Битон. И с ним соглашались все, кроме разве что самой Одри.

Всё время, как я себя помню, я хотела быть красивой. Глядя на эти фотоснимки, я поняла, что пусть ненадолго, но я стала действительно красивой.

Одри Хепбёрн очень хотела сама исполнять в фильме «Моя прекрасная леди» все песни.

Она, конечно, понимала, что уступает по голосовым данным Джули Эндрюс, но тем не менее петь она умела, и у неё уже был успешный опыт исполнения вокальных партий в мюзикле «Забавная мордашка». А главное — она была уверена, что если песни запишут другим голосом, это будет выглядеть искусственно и испортит фильм.

Режиссёр пообещал, что если она расширит голосовой диапазон, то ей позволят все песни спеть самой и только на самые сложные высокие ноты возьмут дублёршу. Воодушевлённая Одри взялась за дело. Сесил Битон вспоминал: «Со дня приезда она упорно работала, и голос её окреп настолько, что она совершенно свободно могла бы справиться с большинством вокальных номеров Элизы».

Но Уорнеры решили не рисковать и, не говоря ей ни слова, сделали студийные записи всех песен в исполнении профессиональной певицы Марни Никсон. Одри досталась лишь одна песня «Just You Wait», да и та лишь для того, чтобы в титрах могли написать, что она часть песен поёт самостоятельно.

Это было большой ошибкой — если посмотреть сохранившиеся отрывки, в которых поёт сама Одри, хорошо видно, насколько они живее и ярче. Оперный голос Никсон звучит как в студии звукозаписи, тогда как Одри каждую песню исполняла, зная, что в этот момент должна чувствовать Элиза. Фильм многое потерял из-за этого решения, а в образе Элизы появилась некоторая фальшь, из-за которой Одри даже не выдвинули на «Оскара».

Я буду работать над своим голосом. Я готова взять столько уроков, сколько сочтут необходимым. Умение петь и танцевать — неотъемлемая часть актёрской профессии.

«Одри, за миллион долларов вы можете спеть и другие песни. У нас не может быть никаких личных пристрастий».