Ночь с четверга на пятницу - Инна Тронина

Огромный, залитый ослепительным светом зал, натёртый до зеркального блеска паркет, зимний вечер за высокими окнами, перезвон кремлёвских курантов и долгий бой часов Спасской башни служили великолепными декорациями на сцене, где главные роли исполняли они с Сибиллой.

— После семи вечера?..

— О, да! — Сибилла, похоже, не любила долго кокетничать.

— Тогда приглашаю вас в ресторан отеля «Украина». Может быть, он и не самый лучший в Москве, но там мы сможем чувствовать себя спокойно.

Лёва знал, что в «высотку» на набережной Тараса Шевченко не завернут ни отец с друзьями, ни Даша Гаврилова со своей компанией, ни другие приличные господа юных и зрелых лет. Слишком уж тревожащие воображение слухи ходили по столице об этом отеле. Он был сплошь заселён кавказцами, которые никого не боялись и нагло, по-хозяйски приставали к любой появившейся там женщине.

Сибилла вряд ли была в курсе этого, и Лёва вовсе не хотел делиться ею с горячими джигитами. В целях безопасности следовало пригласить в их компанию Артура Тураева. Конечно, он явится без Марины, но это уже не важно. Главное, что в присутствии авторитетного среди тамошней молодёжи Артура никто не посмеет предъявлять права на Сибиллу. Правда, от близости белокурого чуда может загореться и сам Тураев, но Лёва для друга ничего не жалел. Пусть Сибилла сама решит, и если Артур ей понравится, вопросов не будет…

— «Украина»? В семь вечера? Это меня устраивает. Итак, распрощаемся ровно на сутки, и не будем провоцировать скандал. О'кей? — опять подмигнула Сибилла.

Она наклонила голову на бок, блеснув белыми зубками, и пошла навстречу своему чем-то озабоченному, раскрасневшемуся отцу. А Лев так и торчал, будто вкопанный, держа в руке пустой бокал, и воображал, какой шторм разразится сегодня дома. Если он встретится завтра с Сибиллой, то, вполне вероятно, загубит карьеру. Дашина семья тоже влиятельная, и уж там постараются проучить любвеобильного зятя по полной программе. Пока ещё есть время передумать, сославшись на неожиданно возникшую необходимость отъезда в командировку. Да что угодно можно наплести, не суть…

Но Лёва уже твёрдо знал, что не найдёт в себе сил отказаться от щедрого подарка судьбы. И завтра около семи вечера подрулит к высотному дому со шпилем, из окон которого открывается вид на «Белый Дом» — так теперь называли бывшее здание республиканского правительства, ставшее резиденцией парламента.

Очень престижная панорама, и потому в «Украине» не стыдно посидеть… и полежать… даже с дочерью шведского дипломата. А ведь она повидала на своём веку немало, и удивить её трудно. Он будет ждать, готовиться, не спать всю ночь. Нужно прихватить с собой стимуляторы — на тот случай, если от волнения покинет мужская сила.

Сибилла принадлежала к тому типу женщин, которым вовсе не обязательно быть красавицами. Даже имея посредственную внешность, такие счастливицы стоят в центре мира. Энергии земли, воды, огня и воздуха, всех четырёх стихий, переполняли Сибиллу, преображаясь в мощное поле притяжения. Ни внешность, ни деньги, ни возраст дамы не имели значения, когда мужчины попадали в это мощнейшее вихревое поле, парализующее волю и разум.

А Сибиллу природа одарила сверх всякой меры, прибавив к женскому обаянию ещё и красоту, и ум, и смелость, и рассудочность. Потому, вероятно, она не знала поражений. Не было такого мужика на всей Земле, который бы не попался в её сети. А Лёвке Райникову было тогда всего двадцать четыре, и он не так много ещё повидал в жизни…

Прошло всего два дня, и он, провожая тёмным январским утром «Сааб» Сибиллы около ступеней сталинской «высотки», уже точно знал, что свадьбы с Дарьей Гавриловой никогда не будет. Правда, в те дни он не мечтал о том, чтобы пойти по венец с Сибиллой Силинг; просто он хотел всегда быть свободным для неё.

Для их первого ужина Сибилла выбрала ярко-оранжевое платье-коктейль, похожее на язык пламени, и это пламя спалило его навеки. Даже теперь, спустя четырнадцать лет, перехватывало дыхание. И снова приходила мысль, что он, лев Райников, прожил жизнь не напрасно, раз сумел ухватить и удержать такую женщину…

Танцевала Сибилла превосходно, и в каждом её движении чувствовала прирождённая испанская грация. Рядом с ней меркли и молодые девчонки, и искушённые дамы. Она одна царила тем вечером в ресторане, и всем это казалось естественным.

Сибилла меняла партнёров — сначала танцевала с Лёвой, потом — с Артуром, потом — с кем-то ещё, и как будто не знала усталости. На её груди сверкало узкое, похожее на змейку колье из жёлтых бриллиантов, а разрез платья открывал в танце стройные длинные ноги. Безупречная сухощавая фигура, модельный рост, смуглые щёки с естественным румянцем, пронзительные светлые глаза под угольно-чёрными бровями — всё это смешалось перед восхищённым взором Лёвы Райникова. А потом рассыпалось, как фейерверк, — во всю ширину неба…

Но даже не красота оказалась главным аргументом для Лёвы, а живое умное лицо, молниеносная реакция, разящие наповал реплики, потрясающая эрудиция по широкому спектру проблем. Райников знал, что больше никогда и нигде не встретит такую женщину, и удивлялся, как мог столько времени трахаться с Дашей Гавриловой — смазливой, но самой обычной, как тесто без соли и сахара. И не только трахаться, а даже планировать общих детей, иметь намерение вручить ей свою судьбу на долгие годы!..

В тот вечер Артур не скрывал своих планов относительно Сибиллы, но Лёва парил где-то в облаках над Москвой, с жалостью озирая серый тоскливый город. Золочёный каблучок сирены прочно вонзился в его размякшее от страсти сердце. Теперь эта женщина могла делать с ним всё, что угодно, ни в чём не встречая отказа.

Именно такой муж был нужен «даме плаща и кинжала», и потому она, не теряя времени, взялась за дело. Парня до нужной кондиции довела, теперь следовало нейтрализовать его семью, а также родственников опостылевшей невесты. Но без мужчины дама слаба, и Сибилле потребовалась помощь рыцаря, каковым явил себя Артур Тураев. Они быстро столковались, вместе принимая душ после бурной ночи, в том же самом отеле «Украина».

Начинать следовало с Даши, которая вовсе не собиралась уступать любимого шведской шлюхе. Артур же имел свой интерес. Ему хотелось почаще встречаться с Сибиллой вот так, в дружеской компании. Блудливый женатик боялся, что желанная блондинка упорхнёт с новым кавалером, получив поворот от Лёвкиных ворот. Артур решил пока делить вакханку с другом, а там, чем чёрт не шутит, вдруг да удастся развестись с Маринкой? Не век же с ней пыхтеть!..

Артур и придумал тот жестокий, но очень действенный трюк. Лёвкину свадьбу отменять не стали, чтобы не нервировать раньше времени его родителей. Бремя ответственности за разрыв предполагалось взвалить на осточертевшую невесту, которая никак не желала уходить по-доброму. Лёвка должен был оставаться чистым перед семьёй и начальством, но в то же самое время избавиться от ненужного брака.

Ближе к середине февраля молодые готовились навестить «Грибоедовский» дворец. Несчастный Лёвка старался не думать о будущем, во всём положившись на друга. И друг его не подвёл.

В день свадьбы все собрались у Райниковых. Будущая Лёвкина тёща, властная дама с грудью-печью и зычным голосом, принялась распоряжаться у сватов, как в собственной вотчине. Она пожаловала к оторопевшим родителям жениха в длинном салопе с фигурным подолом, сшитом из норки сорта «голубой сапфир», к которому очень шли серьги с бриллиантами и эмалью небесного цвета. Полный палец украшало кольцо в стиле ар-деко, а на бархатном лиловом платье сияла внушительная брошь, само собой, сплошь алмазная.

Сверкая всем этим великолепием и наслаждаясь произведённым впечатлением, мадам Гаврилова уже в который раз проверяла, всё ли готово для торжественного выезда. Семиметровый «Кадиллак» должен был вот-вот подъехать к парадному в сопровождении других иномарок. Дарья в белом переливающемся платье с кринолином и волочившейся по коврам фате, шелестела вплетёнными в причёску цветами, то и дело меняла украшения, вертелась перед огромным зеркалом. И вдруг она выбежала в гостиную, двумя пальчиками подобрав подол.

— Ма-а-ама! Лёвчик букет забыл привезти! Ну, ты же обещал!

— Что?.. Я обещал? — Райников, ослепший и оглохший от горя, чувствовал себя приговорённым к смертной казни.

И уже не был уверен, что друг сможет его в последний момент освободить. Лёва видел перед собой эшафот — ковёр во Дворце бракосочетаний. И палача с трёхцветной лентой через плечо — ту самую заведующую, что будет их регистрировать. Вроде бы Артур действительно говорил, что Лёвка взял на себя доставку букета, но за ним ни в коем случае не ездил. Несчастный жених выполнил распоряжение, не понимая, зачем всё это нужно. И теперь он стоял перед разгневанной тёщей, опустив голову, как провинившийся первоклассник перед строгой училкой.